Голоса животных и растений - Корочанцев Владимир Алексеевич Страница 21

В ночь, когда родились ты и я, Для тяжкого труда Судьба предназначила нас обоих, —

утешает кочевник верблюда звонкой песней, которую слышал еще от своего деда.

К дрессировке верблюда кочевники приступают, когда тот достигает возраста четырех-пяти лет. Его учат слушаться поводыря, перевозить людей и грузы. Здесь так же, как и при обучении людей, важно не упустить время: в более зрелом возрасте верблюды уже не поддаются науке и на всю жизнь остаются упрямыми и непредсказуемыми. В начале курса «объездки» они выглядят неподконтрольными — часто лягаются, ревут при приближении тренера. Представление о врожденной флегматичности верблюдов — это принятый на веру миф, сочинители которого не видели дромадеров в пору их юности. Когда они не погружены в такую же непроницаемую, как жаркий полдень в бескрайней пустыне, апатию, то выражают недовольство гортанным, клокочущим ревом, пуская при этом слюну. Дромадер, бывает, норовит схватить зубами подошедшего человека за руку или за ногу.

На верблюде в период дрессировки не ездят подолгу и не загружают его тяжелой поклажей. Через год-два учебы верблюд либо становится смирным и покладистым либо сохраняет по-юношески капризный нрав, требуя к себе непрестанного внимания. Неспособных и своевольных — кастрируют и откармливают на убой (благо верблюды никогда не сбрасывают накопленный жир).

Строптивых и бездарных животных, если на них все же решаются перевозить людей и поклажу, держат во главе каравана, чтобы они, вдруг разбушевавшись, ненароком не нарушили строй. Они могут зарваться, к примеру, убежать вперед, но это не опасно. Однако если они, будучи поставленными по неопытности караванщиков в середине строя, примутся буянить, то могут перепугать других верблюдов, внести сумятицу, нарушить общий порядок. Случается, в подобной ситуации перепуганные верблюды сбрасывают грузы и сидящих на них людей. Вместе с тем к вожакам предъявляют особые требования: их самообладание и чутье должны безотказно вести караван в правильном направлении — иначе дурной, тупой вожак уступит место лидера другому, более рассудительному. «Верблюд-вожак получает первый удар», — говорят и на Востоке, и в Африке.

Детей, стариков и козлят перевозят на наиболее спокойных «носильщиках», которые всегда в цене. Нередко вьючные верблюды обслуживают несколько семей. Если у соседей нет таких животных, то в засуху их вывозит из района бедствия семейство, имеющее горбатых перевозчиков. В разгар зноя верблюды доставляют людей к колодцам. Для этого отряжаются самые быстроходные из них.

О Дубоу, мой стройный верблюд, К дальним колодцам мы едем с тобой, Чтобы доставить влагу и пищу Жаждущим и беспомощным детям, —

поется в сомалийской песне. Вьючный верблюд всегда содержится вне общего стада. Он стреноживается (за передние ноги) близ семейного шатра и пасется днем тут же, под боком: путы чуть расслабляются, но не снимаются, чтобы верблюд не удалился от дома.

В народной традиции верблюд воспет так ярко, что предстает этаким бездонным колодцем, из которого вытекают чудесные реки, заставляющие расцветать пустыню. Из этой живой криницы человек черпает животворную влагу. «Корабль пустыни» — признанный король среди домашних животных. «Маленький осел никогда не сравнится с верблюдом», — поют сомалийцы. «Лучше иметь одного верблюда, чем пять коров или десять коз», — слышится поющий голос скотовода в звездную ночь.

Наблюдательный поэт Сайид Мохамед Абдилле Хасан вырос в середине XIX века в районе Нугаал и Доло. Он стал вождем движения дервишей, сражавшихся против британских колонизаторов на северо-востоке Сомали. Темы его поэзии — борьба за национальную независимость и роль верблюдов в жизни пастушеских племен. В одной из поэм он честно отдает предпочтение верблюду перед ослом:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390}) В солнечный день осел С двумя маленькими бурдюками на боках Полагает, что на спине у него Нагружена огромная гора. Однако пусть ведает истину Зазнавшийся осел: Никогда не сравниться ему С богатырем верблюдом, Величаво несущим гору на горбу.

Впрочем, по соседству, в Кении, козе отдается предпочтение перед верблюдом, хотя в других странах ее справедливо ругают за прожорливость и всеядность (она сжевывает даже пластиковые пакеты), которые становятся причиной гибели растительности, а в ряде районов — и опустынивания.

Для праздничной трапезы в Сомали принято забивать верблюдов. И вообще: только мясо большого верблюда можно подавать уважаемым людям. «Вокруг туши (костей) верблюда всегда много интересных разговоров», — гласит пословица. За совместной трапезой несколько семейств решают общие проблемы, скажем, договариваются о породнении или о сотрудничестве. Кочевники знают толк в верблюжьем мясе. Стареющим мужчинам рекомендуется употреблять в пищу печень животного. В арабских сказках весьма аппетитно описывается, как счастливчики лакомятся жареным верблюдом, начиненным бараном, который, в свою очередь, нафарширован курами или индейками. Лишь евреям, согласно Библии, было запрещено употреблять в пищу верблюжье мясо, но ездили они на «кораблях пустыни» так же часто, как мы сегодня передвигаемся на троллейбусе или поезде. До недавнего времени не ели верблюжатину — и не могли смотреть на тех, кто это делает, — туареги.

У колодца песня родится

К сожалению, люди привыкли судить о многом по внешнему впечатлению, причем по одному лишь фасаду. А ведь когда кочевник величественно восседает на верблюде, невозможно и вообразить, сколько труда ему пришлось вложить, чтобы вот так, на зависть зевакам, гарцевать по пустыне или по большому городу. Значительная часть сомалийских песен родилась в процессе водопоя. И не потому, что кочевникам весело, когда они поят скот, а именно потому, что им приходится в это время очень трудно. Как русский ямщик в трескучий мороз подбадривал себя песней в бескрайнем безлюдье снежных просторов, так и пастухи запевают песню, вытягивая увесистый бурдюк из глубокого колодца.

Приобрести тебя, мой верблюд, Легче, чем долго содержать, —

жалуется в одной из песен владелец дромадера. В засуху верблюда стараются поить каждые шесть-семь дней. За один раз он поглощает от 80 до 200 литров воды: два-три раза переводит дыхание и вливает в себя за десять минут до 135 литров. Довольный отходит он от колодца, и слышно, как в его теле, словно в полупустой бочке, бултыхается вода.

Семь потов прольется у хозяина, пока ублаготворенные верблюды не отойдут от колодца.

Пока не сойдет кожа с ладоней, Не начнут ныть от боли бока и поясница, Не навалится усталость, Верблюды не отвернутся от воды.

В голосе певца даже чудятся нотки обиды. Но это не совсем точное впечатление. К концу водопоя пастухи и в самом деле, как явствует из этой песни, просто валятся с ног от усталости, но зато нет границ их удовлетворению. Кочевник уважает в другом кочевнике труженика. В столь скудной в отношении флоры и фауны природной среде лодырю-краснобаю не выжить.

Этот человек — бездельник, прожигатель жизни. Он — из тех, кто бежит на площадь танцевать, Забрасывая верблюдов, Ставя в опасность собственную жизнь, Престиж своих родителей. Наступит день, когда он будет голодать, Навлекая на себя позор и бесчестие, —