Василий Песков - Окно в природу Страница 22

— Не тревожитесь?

— Прибегут…

К лесному поселку возвращаемся вместе. Для медведей дорога — сплошная цепь приключений: поймали в луже лягушку, подрались из-за брошенной кем-то тряпицы, отстают, забегают вперед, повисают, как дети, на гибких кустах черемухи, привстав на задние лапы, за чем-то пристально наблюдают…

Весной позапрошлого года зоолог Валентин Пажетнов наблюдал за медвежьей берлогой. Укрытие он сделал в полусотне шагов и хорошо видел: в полдень медведица выходила из логова, грелась на солнце и снова скрывалась. По звукам зоолог определил: в логове два медвежонка. Сделав большой полукруг, медведица скрылась в лесу и больше к берлоге не возвращалась. На руках человека остались два маленьких, с рукавицу, медведя.

Валентин попытался заменить медвежатам мать — выходить их, не отрывая от обычной среды обитания. Задача была непростой. Медвежата ходят за матерью целых два года — перенимают опыт добывать пищу, усваивают, что надо и чего не надо бояться. Воспитание у медведей — наука тонкая, кропотливая. Человек все тайны звериной жизни не знает, и надежды зоолог возлагал на инстинкты.

На третий день общения с медвежатами подтвердился известный закон поведения животных. В раннем возрасте у них проявляется «инстинкт следования». Малыши, еще не ориентируясь в сложном мире, следуют за движущимся объектом, доверяются ему. Происходит признание-запоминание этого объекта, запечатление в памяти, рождается привязанность к нему. В нормальных условиях таким объектом для многих животных является мать. А если это будет не мать? Закон все равно продолжает работать! Утята, вылупившись из яиц под курицей, за курицей и будут следовать, хотя во дворе они позже увидят и утку. Действие этого закона известно многим: чем раньше новорожденные зверь или птица попали в руки, тем больше шансов их приручить.

Как проявилось все это в истории с медвежатами? «Два дня они жили со мной в палатке. Я их кормил молоком, но, кажется, был для них безразличен. На третий день я вышел набрать в ведерко снега для чая, и тут медвежата, как по команде, бросились за мной, не обращая внимания на лужи и глубокие лунки в рыхлом снегу».

Два года прошло уже с этой минуты, поведение медведей полностью подтвердило закон привязанности. «Мне помогала работать жена. Но «матерью» для них был я. Испугались — ко мне! Я проявил в лесу к чему-нибудь любопытство — и они тоже. Смена одежды вводит их иногда в заблуждение. Но стоит мне надеть куртку, в которой они признали меня впервые, — спокойствие, преданность и доверие сразу же возвращаются».

Весну, лето и осень растущие звери и человек провели вместе. Каждый день непременно лесная прогулка два-три часа. А время от времени — двухнедельная вылазка. «Потеряв из виду меня, они начинали бегать кругами, все время их расширяя, попадали в конце концов на мой след и тут уж легко находили».

Месяца три (до июля) медвежата вели себя как два маленьких исследователя. Все было им интересно, и они открывали для себя мир, не очень его пугаясь. Летом поведение изменилось. Желание все увидеть и оценить по принципу «опасно — не опасно, съедобно — не съедобно» осталось. Но появилась и осторожность. Изучая новый объект, они теперь в панике убегали и спасались на дереве.

Уже в мае (через месяц после выхода из берлоги) медвежата, получая молоко из бутылки, стали сами подкармливаться молодой травкой. Постепенно они вовсе были сняты с довольствия и кормились тем, что сами находили в лесу.

Обучать добыванию пищи медвежат не пришлось. Наследственная память помогала им безошибочно определять, что для медведя пригодно и что непригодно. Однако важно не только пищу найти, но уметь ее взять.

Вот тут иногда возникала заминка. Простая штука — сунуть морду в гнездо и проглотить яйца, иное дело — пчелиный борт: лакомство рядом, а попробуй-ка взять. Не тотчас медвежата поняли, как надо ловить лягушек, как правильно разрывать муравейники, собирать ягоды. Особенно много хлопот доставил медведям овес. «Попробовали — вкусно!

Легли и стали по зернышку загонять языком в рот. Способ явно неподходящий: за вечер кормежки съели граммов по триста зерна… На четвертый день научились собирать в лапу метелки зерна и скусывать. На пятый наловчились орудовать обеими лапами. К восьмому дню сформировался четкий (одинаковый у обоих) прием, каким «убирают» овес все медведи.

Восемь месяцев жизни рядом с медведем дали зоологу редкие, уникальные наблюдения. Дикая жизнь, обычно скрытая от людей пеленой леса, предстала перед глазами ученого не разрозненными моментами, а вся целиком.

Смысл эксперимента состоял теперь в том, чтобы выяснить, будет ли человек и дальше медведям необходим или, соприкасаясь с ним и доверяя ему, они остались все же животными дикими, способными выжить в природе?

Первый ответ на этот вопрос получен.

«Приближалась зима. Если медведи лягут в берлогу — значит, работа была ненапрасной. Если станут жить под боком у меня иждивенцами — значит, надо поставить точку и отдать зверей в зоопарк…»

В ноябре Валентин увел медведей в укрытое место и принялся, как это делала бы медведица, строить берлогу: выбрал под сваленным деревом место, стал носить туда мох, еловые ветки. Медвежата на это занятие не обратили внимания.

«Я сообразил: медведи и не должны строить берлогу, если рядом был человек. Быстро отошел в сторону, и медведи сразу принялись за работу.

28 ноября повалил сильный снег. Медведи укрылись в берлоге, и я уже их не тревожил. Утром услышал: медведи храпят. И тихо ушел».

…Зимовка прошла спокойно. В конце марта медведи выбрались из берлоги. Валентин ждал этого часа. Но звери спросонья его не признали, вскочили на дерево и сидели там целый день. «Я издавал привычные для них звуки, неторопливо пробуждая в медведях воспоминания. Наконец медленно, осторожно они подошли, понюхали куртку. И сразу же успокоились».

Прошла весна. Еще одно лето и осень. Все было как в первый год — ежедневные выходы в лес и долгие трехнедельные путешествия. «У меня была редкая возможность наблюдать, как медвежата превращались во взрослых медведей.

Вырастить во дворе или в доме осиротевшего медвежонка — дело нетрудное. Но вернуть уже взрослого зверя в природу вряд ли кому удавалось. Зверь, не прошедший лесную школу, тянулся опять к человеку. Можно вспомнить много разных историй, как медведи грабили на дорогах прохожих, запускали лапы в кузова к грибникам. Участь таких животных всегда одинакова: цепь или клетка, а чаще выстрел». Вот почему так интересен был опыт зоолога Пажетнова.