Анатолий Онегов - За крокодилами Севера Страница 23

Мой новый знакомый заметил мой изумленный взгляд и поинтересовался:

— Что — занятно?

— Конечно, — это все, что смог вымолвить я.

— А вы на какие блесны ловите?

Я достал свои «кеми», «пун-яубы», «байкалы». Мой знакомый полюбопытствовал, чьи руки изготовили эту снасть. Я сознался, и он достаточно высоко оценил мою работу, но добавил, что такого набора сейчас все-таки маловато, что ко всему прочему надо бы сейчас добавить такие-то и такие-то блесны. А потом, после конкретного совета, откровенно признался:

— А вы знаете, ведь я совсем больной человек по хорошей рыболовной снасти. Спиннинговая катушка — это само собой. А вот блесны!..

И он принялся рассказывать о самых разных блеснах, как рассказывают обычно только об одухотворенных существах. И я слушал, впитывал в себя, запоминал, как та или иная блесна ходит, живет в воде, когда и как дрожит, кидается из стороны в сторону, как безжизненной рыбкой может падать на дно водоема тот же «байкал», если вовремя отпустить спиннинговую леску. Как оживает такая вот безжизненная рыбка-блесна, когда заставить ее легким рывочком оторваться от грунта…Вот так, после этого удивительного рассказа-науки и открылась тогда для меня в спиннинговой ловле еще не осознанная мной ее глубина…

А тут еще мой новый знакомый поведал мне другую свою тайну, что все свои подобные открытия он совершает дома, в ванне, наполненной до краев водой. Здесь-то и проверяется, отрабатывается почти каждая изготовленная им блесна — здесь и изучает мастер ее характер, ее наклонности…

Знакомство мое с замечательным человеком, обладателем бесценного чемоданчика с блеснами перешло в долгую и верную дружбу, а то первое наше совместной рыболовное лето мы отметили под конец многодневным походом по Волге на лодках к Скнятину. И там, у Скнятина, на реке Печухне, разлившейся среди сведенных лесов-пней, ждала меня еще одна дорогая для меня встреча — встреча с московскими рыболовами-спиннингистами, которые и поразили меня своими «тяжелыми» блеснами,

Такой ловли до той встречи я даже не предполагал… Нет, я, конечно знал, что кроме вращающихся есть и блесны колеблющиеся, которые не крутятся вокруг оси, а лишь покачиваются из стороны в сторону. И эти колеблющиеся блесны тоже были в моей книжечке «Охота со спиннингом» и их имена я знал, помнил: «ложка», «норич», «норвега», «гейнец-блинкер»… Но все эти колеблющиеся блесны были лишь чуть-чуть тяжелее блесен вращающихся и обязательно применялись вместе с дополнительным грузом, и только «пулька-зеркальце», снасть, предназначенная исключительно для северных лососей, была сама по себе и блесной и грузом… А тут, на реке Печухне, мои новые знакомые успешно ловили щук (да еще каких!) на колеблющиеся блесны без всякого дополнительного груза…

Три рыболова-спиннингиста, облюбовавшие себе для летнего отпуска широко вышедший из берегов, некогда совсем неприметный приток Волги, жили на берегу Печухны, ставшей теперь заливом угличского водохранилища, в большой, просторной палатке, ловили рыбу, собирали ягоды и грибы… Ни палатка, ни обмундирование — ничто не выдавало в этих людях их особого, высокого положения где-то там, в столице. И знакомство наше состоялось просто — по инициативе самих сторожил Печухны. И только потом, чуть ли не в самом конце нашей совместной жизни-рыбалки на Печухне, выяснилось, что мои новые знакомые-рыболовы трудятся в оборонной промышленности, что они радиоспециалисты (тогда еще не говорили — электронщики). При расставании мы обменялись адресами, а позже, в Москве, уже не студентом, а молодым специалистом-инженером, я встретил имя одного из своих, друзей-спиннингистов и был поражен: мой знакомый рыболов, обучавший меня ловли щук на тяжелые блесны, оказался известным специалистом в своей области и руководил большим конструкторским бюро.

Но это было позже, а пока наш первый совместный ужин-чай у костра на берегу Печухны и мое удивление при знакомстве со снастями моих новых друзей… Спиннинги у москвичей-отпускников были клееными, классными, ручной работы, изготовленными известным мастером, жившим тогда где-то в Сокольниках. И спиннинговые катушки были авторские, токарной работы, а не какая-то там ширпотребная штамповка… Ну, а блесны — те самые, тяжелые блесны поразили меня окончательно… А чтобы не осталось у меня вопросов-сомнений к этим тяжелым, граммов по 30 каждая, блеснам, тут же, у вечернего костра, в первый же день нашего знакомства, мои добрые хозяева преподнесли мне, юноше-новичку, целый набор своих блесен…

Были среди них и тот самый «желтые шторлек», который и по сей день сопровождает меня в моих рыболовных походах и побывал вместе со мной и на реках Алтая, и на реках Камчатки. Были среди подарков и две горбатенькие блесны — «скнятинки», созданные, судя по всему, либо местными жителями-спиннингистами, либо кем-то из столичных поклонников Скнятина и Печухны. Одну «скнятинку», выполненную из желтого металла, я оставил навсегда в Тверской губернии, на дне речки с удивительным именем — Осень, а вот вторую «скнятинку» из красного металла берегу — берегу как память о тех прежних, щедрых временах, когда мне очень везло на добрых откровенных людей.

Науку ловли тяжелыми блеснами мне преподали тут же, у вечернего костра, а на следующий день эта наука была продемонстрирована мне и на воде… И все было вроде бы просто, ясно…И блесна шла у самого дна, выманивая из глубинных засад волжских щук. Правда, теперь мне чаще приходилось прибегать к услугам отцепа, возвращая обратно зацепившуюся за корягу блесну. Но это были, как говорится в таких случаях, детали. Главное — была рыба! Главное — мой спиннинг, почти не приносивший мне удачи по летнему времени, снова вернулся ко мне вместе с тяжелыми блеснами,

Да, все было ясно и просто: сейчас, в летнюю жару, щука находилась на глубине, и тут-то ее и надо было разыскивать. Я же гонял и гонял свои вращающиеся блесны вдоль травы и, конечно, почти никого там не находил… Все было ясно и просто. И кто-то, более догадливый, чем я, обо всем этом взял и догадался!

А дальше?.. А дальше — почти вся зима ушла у меня на изготовление вот этих самых, тяжелых блесен…

Честное слово, я никогда не был подвержен особой страсти что-то коллекционировать, собирать. Мне счастливо везло тут, и я ограничивался чаще всего только тем, что было необходимо мне в моей работе. Правда, свой собственный инструмент мне всегда хотелось иметь самого высокого качества. Вот и тут, когда судьба свела меня со спиннингом и блеснами, этих, самых разных блесен было у меня обычно ровно столько, сколько надо было иметь для разной спиннинговой ловли.