Николай Глебов - Колокольчик в тайге Страница 24

После особенно сильных морозов повалил густой снег. И сразу заметно потеплело. С каждым новым днем солнце теперь все дольше задерживалось на небе и пригревало сильнее. Кое-где на ветках повисли даже тонкие прозрачные сосульки. Когда налетал порыв ветра, они покачивались и мелодично позванивали.

В лес прилетели красивые хохлатые птицы — свиристели. Небольшими стайками они порхали с дерева на дерево, обирали мерзлые ягоды с тонкоствольных рябинок, боярышника и калины. При этом птицы все время тихо пересвистывались, и казалось, что это ветер играет на свирели.

В последние дни Малышом овладело незнакомое ему раньше чувство тоски. Он то и дело бегал по лесу в надежде встретить другого зайца. Пробовал даже звать, издавая короткий крик и барабаня лапками по стволу упавшего дерева, но никто не откликался на его призывы.

Как только наступал вечер, Малыш оставлял лежку и опять начинал поиски. В некоторых местах он наследил так густо, что получились глубокие тропки. С рассветом измученный Малыш выбирал подходящее место и ложился на весь день.

В эту ночь Малыш тоже долго бегал по лесу. Выскочив на дорогу и вытянувшись столбиком, зайчонок прислушался. Ни один подозрительный звук не коснулся его длинных ушей. Успокоенный, он нетерпеливо запрыгал по дороге. Днем здесь прошло несколько возов. Кое-где на снегу лежали клочки сена, упавшие с этих возов. Малыш остановился возле одного такого клочка, наскоро пожевал пахучее сено и побежал дальше.

В том месте, где дорога делала крутой поворот, он вдруг увидел зайца. Незнакомец неожиданно выскочил из-за кустов, собираясь, видимо, тоже полакомиться душистым сеном, но, встретив собрата, замер на месте.

В несколько прыжков Малыш оказался рядом. Приподнялся на задних лапках, радостно разглядывая незнакомца. Это была молодая зайчиха. Она перестала жевать сено и, недовольная, что ей помешали, отскочила в сторону. Зайчиха не очень обрадовалась встрече. Но все-таки она вернулась к остаткам сена, не собираясь уступать его Малышу. Он подбежал к ней, легонько тронул лапой, словно заверяя в своих добрых намерениях.

Зайчиха никак не отозвалась на это проявление миролюбия. Она спокойно доела сено и не спеша запрыгала по дороге в сторону поля, где когда-то у Малыша произошла памятная схватка с ястребом. Временами она оглядывалась, словно приглашая его бежать следом за ней. Малыш не раздумывал. Он легко догнал зайчиху и запрыгал рядом, всем своим видом выказывая радость, желание побегать вместе и порезвиться. Зайчиха не отгоняла его. Наверное, он ей понравился, иначе она могла бы дать ему шлепок, чтобы не надоедал, и ускакать прочь.

Так, обгоняя друг друга, они легко и весело прыгали по дороге, иногда останавливались, чтобы подобрать клочок сена, быстро его съедали и бежали дальше. Дорога вывела их на просторную лужайку. Со всех сторон ее окружали высокие, покрытые пышными шапками снега, деревья. Снег на лужайке, деревья, кусты — все искрилось и переливалось в лунном свете. Даже шубки Малыша и зайчихи тоже, казалось, излучали серебристое сияние.

Зайцы оставили дорогу и побежали по мягкому снегу через эту удивительно красивую лужайку, оставляя два идущих рядом следа.

В. К. Красин

ПУТЕШЕСТВЕННИК ПОНЕВОЛЕ

© Южно-Уральское книжное издательство, 1968 г.

Уж так случилось, что, вышагивая по болоту, журавленок попал в беду. Запутавшись в какой-то проволоке, он отчаянно бился, изо всех сил старался освободиться от сковывающих его пут. Но чем больше он рвался и махал своими еще неокрепшими крыльями, тем сильнее запутывался.

Журавленка подобрала женщина, она проходила в это время мимо болота. Через сутки он уже важно выступал по двору и, расталкивая уток, с жадностью набрасывался на еду, которую хозяйка выносила в деревянном корытце. Назвали журавленка Журашкой. Журашка оказался настолько прожорливым, что женщина уже не знала, как его прокормить. Хлеба он ел мало, но зато лягушат и рыбешку мог уничтожать в любом количестве. Ловить рыбу и лягушек для него не хватало ни сил, ни времени (сам же Журашка этого делать не умел, хотя поблизости было большое озеро). Продержав у себя журавленка недели две, женщина отдала его на соседний кордон.

Вначале наблюдатель заповедника, особенно его дети, были рады подарку. Все с удовольствием ухаживали за журавленком. Но уже первые дни показали, что прокормить такого обжору не так-то легко. Он готов был есть хоть целый день, и все ему было мало, и несмотря на то, что за день Журка проглатывал целые горы еды, вечером неизменно просил есть.

Своим попрошайничеством, беспрерывным нудным писком журавленок скоро надоел своему новому хозяину, и он решил от него избавиться. Но не тут-то было. Дважды пытался отвозить и оставлять его на озере наблюдатель, и дважды, когда он возвращался на кордон, Журашка уже был дома и снова, как ни в чем не бывало, путался под ногами, жалобно попискивая и требуя себе корма.

Наконец, выход был найден. Журашку поместили в мешок и отвезли на болото, которое находилось в нескольких километрах от дома.

Журашка не вернулся, но зато ровно через день появился на другом кордоне, Няшевском, который находился на южном берегу озера Миассово. Если учесть, что молодой журавленок еще не умел летать, то он совершил самый настоящий подвиг, отмерив за это время своими голенастыми ногами целых пять километров.

Появление Журашки на кордоне было встречено всеобщим ликованием. Скоро он стал любимцем геологов, палаточный лагерь которых раскинулся на берегу. Пищи теперь было вдоволь, так как о журавленке заботился целый коллектив.

Журашка быстро обленился, не делая никаких попыток к поискам пропитания, готовое же угощение всегда глотал с удовольствием. Зная, что пища зачастую находится в карманах геологов, Журашка всовывал туда свой длинный и прожорливый клюв и немедленно очищал их содержимое. Однажды он настолько обнаглел, что попытался вытащить рыбу из кипящей ухи, которую варил в солдатском котелке один из горнорабочих. За свое безрассудство Журашка был жестоко наказан и долго тряс из стороны в сторону ошпаренным клювом, вызывая веселый смех геологов.

Прошло немного времени. Журка вырос и превратился в настоящего красавца-журавля. Но он по-прежнему беспрестанно путался под ногами и пищал, требуя себе пищу. Это всем надоело. Но здесь, как и на предыдущем кордоне, все попытки избавиться от журавля кончились неудачей. Геолог Миша отвозил Журашку на лодке на другую сторону озера, но где бы его ни высаживал, в лесу или на болоте, Журашка неизменно возвращался под дружный хохот геологов значительно раньше, чем Миша.