Станислав Старикович - Зверинец у крыльца Страница 25

Однако наш лось просто не может не быть яркой индивидуальностью. Взять хотя бы серьгу — кожный вырост, болтающийся на шее. Зачем понадобилось такое украшение, да и украшение ли это — пока знает только матушка-природа. И другая особенность: волосы на брюхе сохатого обращены вперед, У прочего зверья такого не бывает.

Особенности особенностями, однако лось — это всего лишь олень на высоких ногах (подсемейство лосей входит в подотряд жвачных отряда парнокопытных, где собрались все олени и антилопы). Благодаря перепонке между раздвоенными копытами сохатый запросто бродит по топкому болоту. Он играючи переплывает реки. Ему ничего не стоит перемахнуть через двухметровый забор, пройти за день 30—40 километров. Но такой вояж он предпринимает в исключительных ситуациях — ленив. Поспешает медленно, в основном, шагом; бывает, что за сутки четырехногий обломов не пройдет и километра.

Весна — пора любви, синоним счастья. У лосей и тут свои порядки — любовь тревожит их душу осенью, с августа по октябрь. Самцы во время гона устраивают лютые драки. По недомыслию они и в человеке видят соперника. Не стоит беспечно глазеть на разъяренного великана: удары копыт молниеносны. Если он прижал уши назад, уйдите — лось готов к нападению.

Часто умиляются, увидев несколько животных вместе, мол, какое дружное семейство. Рогатого главы семьи здесь нет — после гона папаша не заботится ни о матери, ни о детях. Его не волнует, появится ли ласковым весенним днем один или, что бывает нередко, два смешных неуклюжих лосенка.

Они рождаются рыжими-прерьжими. Ноги, похожие на ходули, у них еще не одеты в белые чулки, как у родителей. Первую неделю малыши коротают под кустиком, а потом шагают за мамашей и учатся объедать листья осинок и берез. Вкусную траву длинноногие юные вегетарианцы достать не могут. Какая нелепость — ползать на коленках они начинают позже, чем ходить!

Голенастых детей мамаши почти четыре месяца поят превосходным молоком, в котором жира в три, а белков в пять раз больше, чем в коровьем. Выпивая в день по литру — два такого концентрированного раствора, новорожденный десятикилограммовый малыш к осени потянет не меньше центнера. Но зимой наступает плохая жизнь — голодная и холодная. И рост приостанавливается.

Лосята любят мать. Даже двухгодовалые лоботрясы порой не в силах расстаться с «материнской юбкой» и ходят за родительницей как привязанные. Впрочем, они еще дети (детство и юность не очень-то короткие — полное физическое развитие кончается к пяти годам, а жизнь не очень-то длинная — двадцатилетний лось глубокий старец).

Как и мы, сохатый живет, пока дышит. Но зимой он дает отдохнуть ребрам — делает 11 дыхательных движений в минуту, то есть всемеро меньше, чем летом. Это мудро—меньше тепла теряется при дыхании. И все же в мороз лосю лихо. Если тело остынет до 34°, он сам отогреться уже не сможет. Поэтому на леденящем ветру и ложится в снег. Из сугроба торчат только уши. Этими локаторами ощупывается местность: скрип снега под валенками лось слышит за километр. А вот со зрением беда — стоящего человека не заметит и в ста шагах.

Лежит лось в снегу, ушами ворочает, но с боку на бок не переваливается. Да это и не нужно — снег под ним нисколечно не тает. Таким прекрасным теплоизолятором шкура становится зимой, когда исчезают потовые железы. И на бегу лось не взмокнет, и из снега выйдет сухим. Но всякая палка о двух концах. Зимой от перегрева избавиться легко — пропустить побольше холодного воздуха в легкие, высунуть язык на мороз или схватить снег горячим ртом. А как быть летом?

Проще всего переодеться в летнее платье. Лоси так и поступают: после весенней линьки восстанавливаются потовые железы. Но потеют лоси плохо. В знойный день бежать галопом для них все равно что решиться на самоубийство — температура тела подскочит до сорока, и сохатого хватит тепловой удар. Виноват в этом плохо испаряющийся густой жиропот.

Казалось бы, добавить в пот воды, и могучее животное перестанет изнывать от зноя. Эволюция рассудила иначе: от солнца можно укрыться в тени, житейские дела можно приурочить к ночной прохладе. Важнее спастись от комаров и слепней, от которых в тени не отсидишься. Поэтому эволюция и поручила жиропоту оберегать лосей от кровопийц. И все же могучие рогачи проливают немало крови. Вот что по этому поводу писал профессор Б. П. Мантейфель: «Насекомые-кровососы погибают от соприкосновения с жиропотом, так как при этом закупориваются их дыхательные поры. Уязвимыми местами у лосей остаются лишь запястные сочления передних ног, коленки задних и уши. Ноги в этих местах часто разъедаются гнусом до кровавых язв. Чтобы спастись от укусов, лось вынужден подолгу стоять выше колен в воде — и часто окунать в нее голову, хлопая длинными ушами».

Хлопать ушами — тяжелая участь. Слепней и комаров бывает столько, что оторвешь хлопавши уши, изойдешь жиропотом, а толку никакого. И тогда — смерть.

Летом 1971 года в Привасюганье (левобережье реки Оби) за десять минут обычным сачком поймали 1603 слепня. Слепень готов высосать 300 мг крови, да и после красная ниточка долго тянется из раны — в слюне кровососов антисвертывающие вещества.

В тот сезон двукрылые кровопийцы отняли жизнь у пятисот здешних лосей. Вскрытие показало полное обескровливание животных.

Вот заметки очевидцев. «Изнуренные непрерывным нападением гнуса, лоси за несколько дней до смерти впадали в прострацию.

Они... не обращали внимания на людей, собак, автомобили, мотолодки. Звери позволяли обливать себя водой, окуривать дымом и не притрагивались к предлагаемой пище. В Шегарском охотохозяйстве... такими приемами пытались спасать лосей, но усилия егерей оказались напрасными. По-видимому, в организме животных произошли какие-то необратимые нарушения, и вернуть к жизни их было нельзя». Наверное, вместе с потерей крови лоси страдали от Мощного вливания токсинов. Вспомните, сколько времени зудит бугорок от комариного укуса и какой волдырь вспухает после трапезы слепня.

Пожалуй, самый гнусный мучитель сохатых все-таки не слепень, а лосиный овод. Объявится эта муха, и могучие животные в панике несутся куда попало. Опыт предков говорит им, как ужасна встреча с оводом, который забирается в широкий нос и откладывает там личинки. Те, раскормившись на слизистой оболочке, разбухают до четырех сантиметров. Лось живет как бы в постоянном приступе астмы — в его дыхательных путях что-то вроде живой пробки, кляпа. Он то и дело кашляет, стараясь освободиться от душегубов, худеет. Если сохатый выдержал пытку, дозревшие личинки овода окукливаются и вываливаются наружу. Тут, напоследок, можно им отомстить: в воде куколки овода никогда не превратятся в мух, погибнут. Значит, привычку лосей торчать в водоеме следует считать экологическим рычагом для снижения численности носоглоточных оводов.