Джон Кац - Год собаки Страница 26

Иной раз, когда Девон в дурном настроении, он может оттолкнуть Гомера и выхватить из его миски кусок-другой, прежде чем я его оттащу, но, кажется, делает он это лишь для того, чтобы позлить меня и поддержать свою репутацию.

Потом мы с Полой пьем кофе, читаем газеты, разговариваем, а псины отправляются в холл и лежат там, ожидая, пока их поведут гулять. Умные создания прекрасно понимают: сейчас наше время и не стоит нам мешать.

Но вот я встаю: со скрипом отодвигаемого стула они вскакивают на ноги, мчатся через холл и садятся у задней двери. Услышав, как я застегиваю молнию на куртке, Девон начинает возбужденно и радостно лаять.

Бордер-колли из дому не выходят — они вырываются, вылетают, словно заряд из пушки, и делают несколько кругов по двору, проверяя, все ли здесь в порядке. Потом я объявляю, куда мы сегодня пойдем. В последнее время я привык разговаривать с собаками — и часто мне кажется, что они понимают каждое мое слово.

Постепенно мне удалось отучить Девона гоняться за машинами. Диана права: это слишком рискованно. Однажды, забывшись, он может вылететь на дорогу. Но Девон со своей обычной изобретательностью придумал новый вид погони, в котором автомобиль не требуется.

Каждое утро мы доходим до травяной тропинки метров восемьсот длиной, огибающей школьную спортплощадку. Девон приседает в «охотничьей» позе, я командую: «Взять!» — и он кидается бежать по дорожке, добегает до конца, разворачивается и несется обратно. Он гоняется за пустотой, «пасет стадо» там, где никакого стада нет; однако носится до упаду и выполняет свою задачу серьезно и увлеченно. Через полчаса такой беготни язык у него свешивается изо рта, вид смертельно усталый, но довольный. Он удовлетворил свои инстинкты — и счастлив.

Время от времени я повторяю свое обещание: когда-нибудь мы обязательно съездим на ферму, где Девон увидит настоящих овец и сможет их по-настоящему пасти.

Наши прогулки по окрестностям приобрели почти ритуальный характер. Люди останавливаются, выходят из машин, чтобы поздороваться с Девоном и Гомером, хотя, быть может, не так часто, как бывало с Джулиусом и Стенли.

Девон к славе равнодушен, но Гомер радуется за двоих. Как весело приветствует он толпу поклонников, жаждущих с ним поиграть, его погладить или угостить чем-нибудь вкусненьким!

Мы с Девоном скорее одиночки, но благодаря Гомеру мы сделались общительнее, чаще встречаемся с людьми и заводим друзей. Он помог нам смягчиться, выбраться из своих раковин. Мы здороваемся с соседями, которых я прежде не знал по именам; я веду долгие интересные беседы с людьми, с которыми никогда прежде не заговаривал. Прожив полгода с Гомером, я чувствую себя в своем квартале, словно в родном доме: здесь мне все знакомы, я могу свободно обсуждать детей, школу и прочие темы, обычные для пригорода.

Меня неизменно трогает интерес людей к Девону и забота о нем. Мои соседи, многие из которых были свидетелями нашего бурного прошлого, полюбили Девона с первого взгляда. И сейчас, когда мы с ним гуляем, многие выходят нам навстречу, ласкают и угощают Девона, хвалят его и одобрительно замечают, что теперь он стал гораздо спокойнее и воспитаннее. Они стали для него — да и для меня — настоящей «группой поддержки».

Часто Гомер тыкается носом в мой брючный карман, где лежит старый синий мячик Стенли, служащий уже второму поколению. Как только мы выходим на открытое место, я бросаю мяч. Гомер обожает гоняться за мячом, хотя не особенно склонен приносить его обратно. Девон подобное дурачество презирает: разве только когда Гомер очень уж развеселится, Девон отбирает у него мяч и несет мне, как бы давая понять, что он этот трюк выполняет куда лучше некоторых, только не видит нужды хвалиться своими талантами.

Маршруты наших прогулок бывают сложными: мы бродим по окрестностям зигзагами, вновь и вновь возвращаемся на одни и те же улицы. Порой, чтобы парни не скучали, я устраиваю что-то вроде импровизированного обидиенс-шоу.

— Ну-ка, ребята, внимание! — говорю я, затем осматриваюсь, нет ли машин, указываю им на какую-нибудь точку на другой стороне улицы и командую: — Пошли! — И мои псины пускаются наперегонки. — А теперь ко мне, шагом! — командую я, и они неторопливо возвращаются.

Мы гуляем по улицам, осененным кружевной тенью ветвей, заходим в магазины, бываем в парках и на школьных дворах. Иногда по просьбе муниципальных работников мы гоняем диких гусей из парков и с детских площадок.

Прогулка окончена — пора за работу.

Пишу я каждый день, а часто и по вечерам, и псы соблюдают свою часть договора. Если день ясный, я открываю заднюю дверь и выпускаю их во двор. Лучше пусть снаружи гоняются за белками, чем сидят со мной в подвальном кабинете. В пасмурные и дождливые дни они составляют мне компанию: в кабинете у меня имеются и собачьи лежанки, и вкусные лакомства. Но чаще всего они предпочитают спать под столом, у моих ног. Гомер часто дремлет, положив голову мне на ботинок.

Время от времени они отправляются бродить по дому. Зная Девона, я не удивлюсь, если окажется, что, пока я работаю, он наверху, в библиотеке, учит немецкий или собирает что-нибудь сложное из конструктора «ЛЕГО». Или, быть может, обучает невинного Гомера запретному искусству открывания холодильника. Не знаю, я в это время работаю.

Ближе к вечеру мы вместе отправляемся по делам.

Гомер и Девон сопровождают меня повсюду. Вместе со мной они ходят в книжный магазин, к парикмахеру, в автомастерскую, к дантисту, в прачечную — словом, везде, где мне приходится бывать.

Удивительно: на улице мои псы преисполнены энергии, но, стоит зайти в помещение, они превращаются в паинек. В Англии пастухи часто приводят собак с собой в пабы, и те спокойно дремлют под столами. Думаю, и нам в Америке не мешало бы перенять эту традицию — пабы, я имею в виду.

По вечерам мы с Полой часто уходим. Иногда я не запираю псов в переноске — и в этом случае, вернувшись домой, мы получаем «послания» от Девона: открытый шкаф с видеокассетами, диванные подушки на полу, CD-диски на кровати. Холодильник мы теперь запираем на замок.

Нам всегда хорошо вместе: мы играем и работаем, гуляем и упражняемся. Я много пишу, много гуляю, много чешу за ушами, а меня много лижут в ответ. Я бросаю мячик и раздаю собачьи лакомства. Рядом со мной — друзья, которые никогда мне не надоедают.

В хижине в горах нам живется еще лучше: это настоящий рай для овчарок. Когда я начинаю грузить вещи в фургон, Гомер и Девон принимаются в восторге скакать вокруг меня. Девон не раз пытался забраться ко мне в сумку; едва я вынимаю ее из шкафа, он понимает, что это значит.