Карен Прайор - Несущие ветер Страница 28

Я считаю – да, оправданно, иначе я не принимала бы в этом участия. Ведь о китообразных известно так мало! Это одна из последних многочисленных групп крупных животных на нашей планете, причем одна из наименее изученных и понятых. За великанами-китами ведется грозящая им полным истреблением охота ради прибылей, которые они приносят, превращаясь в маргарин, удобрения и корм для кошек. Они могут исчезнуть прежде, чем мы узнаем все то, чему они способны нас научить. Они могут исчезнуть прежде, чем нам станет ясно, что мы творим с Мировым океаном, уничтожая этих гигантов, пасущихся на его планктонных пастбищах.

Во многих районах мира на дельфинов охотятся ради их мяса или они попадают в рыболовные сети, чего при современной технике ловли тунцов избежать невозможно, а из-за этого у берегов Центральной и Южной Америки ежегодно гибнет (сколько бы вы думали?) свыше ста тысяч дельфинов. И опять-таки, хотя дельфины, подобно китам, являются очень важным ресурсом, но и с этой точки зрения мы знаем о них крайне мало, а потому многие люди не видят никакой необходимости их беречь.

Старания разобраться в том, как сохранить дельфинов от исчезновения, привели к разработке ряда практических мер. Мы непрерывно узнаем о китообразных все больше и больше и многому учимся от них. Исследование своеобразной физиологии дельфинов привело к новым открытиям в медицине и, в частности, помогло лучше разобраться в функциях почек. Изучение несравненной эхолокации дельфинов способствовало улучшению эхолокационной аппаратуры.

Однако не менее важно и то, что демонстрация дельфинов в океанариумах пробудила широкий интерес к этим животным, помогла понять их ценность. Сохранение вида начинается с понимания, а понимание может возникнуть благодаря личному контакту – ребенок на трибуне поймает мяч, подброшенный дельфином, губернатор или сенатор погладит широкое брюхо Макуа… Я убеждена, что охотник-спортсмен, побывавший на нашем представлении, уже больше никогда не отправится в море стрелять дельфинов ради развлечения. В США в результате создания общественного мнения недавно увенчались успехом требования об охране китообразных, так что теперь ловить дельфинов можно, только имея на то разрешение и вескую причину. Китобойный промысел в США запрещен, так же как импорт его продуктов, – а это уже первый шаг на пути прекращения бойни китов в мировом масштабе.

Мы так и не привыкли равнодушно принимать смерть наших дельфинов. Самые слабые среди новых пленников окружались таким же заботливым уходом, что и заболевшие «звезды», а если дело не шло на поправку, слез утиралось не меньше. Мы без конца спорили и ломали голову, стараясь улучшить систему лечения и диагностики болезней. И узнали о дельфинах не так уж мало, возможно достаточно для того, чтобы содействовать наступлению дня, когда они и их родичи уже не будут, подобно подавляющему большинству диких животных и растений на нашей планете, рассматриваться только с точки зрения потребления.

Бесспорно, самыми великолепными животными из всех, которых ловил для нас Жорж, были малые косатки. Впервые мы услышали о них от рыбаков Коны, рыболовного порта на «Большом Острове» (на острове Гавайи). «Эй, Жорж! – раздалось в радиотелефоне. – Шайка гринд повадилась таскать всю рыбу с моих переметов. Вчера сожрали двух больших аку, а сегодня утащили шесть махи-махи. Пополам перекусили. Взял бы ты да переловил их, а? Нам с ними никакого сладу нет!»

Гринды? Что-то непохоже. Местные рыбаки ставят переметы на аку (полосатых тунцов), махи-махи (больших корифен) и других промысловых рыб – крупных, весящих 20—40 килограммов. Малоподходящая добыча для гринд с их маленьким ртом и тупыми зубами. Да и вообще гринды питаются в основном мелкими головоногими. Жорж отправился в Кону поглядеть на них.

Увидел он малых косаток (Pseudorca crassidens). Эти дельфины тоже совершенно черные, как гринды, примерно таких же размеров (от 3,5 до 5,5 метра в длину) и тоже плавают группами. Но тут сходство между ними кончается. Малая косатка – это тропическая родственница настоящей косатки, или кита-убийцы, красивой обитательницы субарктических вод, которая за последнее время заняла видное место среди участников представлений в океанариумах.

Убийцей настоящую косатку называют потому, что добычей ей служат другие млекопитающие – дельфины, тюлени и даже киты. Малая косатка тоже прожорливый хищник, но питается она крупными океанскими рыбами, а не млекопитающими. В тот момент, когда Жорж увидел этих великолепных дельфинов, один из них выпрыгнул из воды, сжимая в челюстях двадцатикилограммовую махи-махи. Косатка тут же разодрала свою добычу на части, так что поживились и ее спутницы. Неудивительно, что малые косатки довели рыбаков до бешенства. Длинный перемет с подвешенными на нем крупными рыбинами должен был показаться косаткам чем-то вроде банкетного стола.

Первая малая косатка, которую добыл Жорж, Каэна (названная так в честь мыса, возле которого ее поймали), ни в чем не отличилась, хотя прожила у нас много месяцев, и выступала в Бухте Китобойца довольно вяло. Погибла Каэна, как показало вскрытие, от длительной болезни почек, начавшейся, по-видимому, еще когда она жила на свободе.

Следующая косатка, Макапуу, была взрослой самкой и также получила свое имя от мыса, возле которого ее поймали, – того самого мыса, на котором расположен Парк. Есть ее научил сам Жорж, удивительно умевший обращаться с животными: он стоял по пояс в воде и вертел макрелью перед носом Макапуу так соблазнительно, что в конце концов (на исходе вторых суток) она приплыла в его объятия и съела рыбку.

Малые косатки – это быстрые животные с удлиненными телами безупречной обтекаемой формы, грациозные акробаты, способные, несмотря на весьма солидный вес (до 600 килограммов), перекувырнуться в воздухе не хуже вертунов и войти в воду без всплеска. Макапуу научилась прыгать за рыбой вертикально вверх на семь с лишним метров. Чтобы обеспечить ей такую высоту прыжка, нам приходилось усаживать дрессировщика среди снастей «Эссекса». Когда мы только начинали работать, я в шутку сказала, что неплохо было бы, если бы кто-нибудь из наших дельфинов взмывал к ноку рея, на высоту трех этажей над водой. Вот этот прыжок и выполняла Макапуу.

Малые косатки – энергичные животные, настоящие звезды программы, по темпераменту не уступающие прославленным примадоннам. Они самые красивые, хотя, пожалуй, все-таки не самые лучшие из тех редких дельфинов, с которыми нам пришлось работать. Лучшими оказались мало кому известные неказистые морщинистозубые дельфины.

Как-то весной мы занялись перекраской потрепанной старушки «Имуа». Пожилой маляр вывел на корме ее название и регистрационный номер и, войдя во вкус, нарисовал на стене каюты спасательный круг с прыгающим сквозь него дельфином. Ну и дельфин же это был! Конически заостренная, точно у ящерицы, голова, выпученные глаза, широкие, плавники, горбатая спина и цвет под стать всему этому – не серо-стальной, а пятнисто-бурый. Когда мы провожали «Имуа» на ловлю косаток, Тэп со смехом махнул в сторону нарисованного дельфина и сказал Жоржу: