Константин Бобошко - Радуга под окнами Страница 29

И с тех пор пион так и остался толстым и надутым…

Цветы, как известно, оберегают от намокания пыльцу, и для этого почти у каждого из них имеются специальные, иногда довольно хитроумные приспособления.

Если в дождливое время цветы белого сибирского пиона не накрыть, они быстро чернеют и загнивают.

Всем хороши эти цветы. Красивые и пахнут очень приятно. А вот дождя боятся. Если их высадить, то рядом с клумбами нужно ставить чуть ли не наблюдательный пункт — за дождевыми тучами следить…

Но можно обойтись и без этого — переделать цветы, вывести сорта, которые бы не боялись дождя, а радовались ему.

Пионы немного похожи на солдат.

Если они посажены группой на расстоянии метра один от другого, то к ним ни один сорняк не подступится. Они затемняют почву под собой своими листьями, на лету перехватывают солнечный свет и тепло, не пропуская их к земле. А в тень, как вы знаете, ни один сорняк и палкой не загонишь…

Вот что значат чувство локтя, взаимная выручка. Недаром же говорится, что одна головня и в печке не горит, а две и в поле курятся…

Память о родине

Не рвите на клумбах китайского сада

Торжественных роз: их солдату не надо.

И юного лотоса тонкие блюдца

Пусть в синих озерах у вас остаются.

Вы русскому сердцу сегодня поверьте

И ландыш рязанский пришлите в конверте.

Недолог короткий солдатский привал. Казаки привязали заседланных коней под деревьями, чтобы не так они были заметны с воздуха, и расположились на отдых. На пеньке сидит пожилой казак. Он положил шашку на колени, облокотился на нее, курит и задумчиво смотрит вдаль.

— Откуда, земляк?

Казак поднимает голову и молча, недоверчиво смотрит на рослого пехотинца. А глаза у того светятся неподдельной радостью, губы улыбаются и лицо вроде бы знакомое…

— Из Мигулинской… — все еще нехотя отвечает казак, оторванный от раздумий.

— А я с Кукуевского хутора. Слыхал? Против Поповки живем, сразу же за Казанской станицей, малость повыше от вас…

— Да ну? Вот это встреча! — И казак обнимает земляка. — А как ты меня угадал?

— По табачку. Слышу — курит человек табачок с травой-донником. Да я запах донника за сто километров учую.

— Верно. Был недавно дома на побывке и привез самосаду. А в него для вкуса донника подмешал… Да ты закуривай, земляк, угощайся. Куда путь держишь?

Когда в Австралию, на свободные земли, хлынули переселенцы, среди них было много и англичан. Они прижились на новых привольных местах, начали обзаводиться хозяйством.

В австралийские порты стали приходить суда, набитые самыми различными грузами: тюками с тканями, бочками, сельскохозяйственными орудиями, мешками с семенами клевера, который в Австралии не давал семян, и ящиками с цветами примулами.

А их зачем везли в такую даль, в новую часть света? Как роль играли эти цветы в жизни переселенцев-англичан?

Такую же, как и всякие цветы. Но англичанам примулы, кроме того, напоминали об их далекой родине…

Примула — любимый цветок не только англичан. Все горцы в Швейцарии, Германии, Италии, найдя на кручах примулы, украшают ими свои хижины. А уезжая с родных гор, хранят засушенные примулы как память о покинутой родине и никогда не расстаются с ними на чужбине.

С примулой связана одна старинная легенда про юношу, стремившегося познать мир.

Юноша этот ходил из страны в страну, от моря к морю. Он побывал в царстве подземных духов, у властителей вод, пещер и гротов. Он перенял искусство подводных духов, вздымающих волны на море, разбивающих корабли, опускающих в седые бездонные пучины острова и целые материки. И однажды решил добраться до неба.

С помощью подземных духов отковал он золотой ключ, чтобы открыть двери на небо. И вот в одну из весенних ночей поднялся на высочайшую горную вершину, куда никто из людей не осмеливался взойти.

Далеко внизу стояли тучи. Они словно крышей отгородили мир, оставшийся у подножья горы. Ни одного звука не долетало снизу до вершины. Только звезды, совсем близкие, светили ему. И тут юноша заметил, что лучи звезд стали твердыми, как полированная сталь, и протянулись в небо сверкающим мостом. Юноша поставил ногу на эту мерцающую дорогу из лучей, потом встал второй ногой и пошел, словно по тонкой пружинящей доске.

— Не дрожи, — сказала ему одна звезда. — Если будешь бояться и дрожать — не дойдешь до цели…

— И не оборачивайся, — сказала вторая, — как только обернешься, обязательно испугаешься и ничего не достигнешь…

— И все забудь, — сказала третья звезда, светившая ему прямо в глаза.

Юноша молчал и твердыми шагами поднимался все выше и выше по звездным лучам. Он не боялся, не дрожал, не оборачивался и думал только о том, что его ждет впереди…

И вот он уперся головой в небо. Протянул вперед руку с волшебным золотым ключом, но небо не открылось. Тогда он посмотрел на звезду, сверкавшую перед ним. И звезда сказала:

— Надо забыть все: зеленую землю, на которой ты родился и рос, свое детство и молодость, забыть отца и мать, забыть сестер и братьев, друзей, забыть родину. Только тогда откроется дверь на небо…

Когда юноша услышал эти слова, рука его дрогнула. Он обернулся и посмотрел на землю, видневшуюся далеко внизу в серебряном свете луны, и в тот же миг, задевая певучие лучи звезд, стал стремительно падать.

Долго лежал он на земле. А когда очнулся, все показалось ему сном. Вместо золотого ключа рука его сжимала золотой цветок — примулу, пустивший корни в дорогую, зеленую землю его родины, которую не мог забыть он даже на подступах к небу…

И с тех пор, говорит легенда, примула стала у горцев символом родины.

А в Бельгии такой символ — гвоздика. Молодой рабочий, уходя на заработки в чужие края, получает от матери букетик гвоздик. Они постоянно должны напоминать ему о родном доме и скрашивать жизнь на чужбине, вдали от родных мест.

Рядовой сорняк

Одуванчик, одуванчик,

Ты горюешь над овражком.

Кто понежит, кто понянчит,

Где уснуть цветам-бедняжкам?

Ветер дует, рвет былинки,

Пух с головушки срывает,

Серебристые пушинки

В черном поле развевает…

И вам, наверное, стало жаль бедных одуванчиков?

Но подумайте хорошенько: стоит ли жалеть о том, что ветер сдул пушистые головки — скопления летучек — и оставил голые стебельки с крошечными наперсточками на концах? А легкие пушинки разлетелись кто куда?