Австралийские этюды Полет бумеранга - Бернгард Гржимек Страница 29

обладают эти маленькие крепыши. Так, пойманные ехидны как-то сорвали с ящика накрепко прибитую гвоздями проволочную сетку; в другом случае они подняли крышку, придавленную сверху тяжелыми гирями. На воле ехидны в поисках еды без труда переворачивают огромные камни, вдвое превышающие их самих. Однажды один австралийский зоолог запер пойманную ехидну на ночь у себя на кухне. Каково же было его удивление, когда наутро он нашел всю мебель беспорядочно сдвинутой с места. Зверек в поисках лазейки отодвинул от стены не только стол, стулья, ящики с продуктами, но даже тяжелый кухонный шкаф.

Как правило, ехидны (опять же в отличие от утконосов) почти всегда «в пути» — не только всю ночь напролет, но и большую часть дня, особенно в хорошую погоду.

Оказывается, эти странные животные умеют бегать на задних лапах! Зоолог Майкл Шарлэнд, гуляя однажды на Тасмании по лесу, увидел возле тропинки молодую ехидну, как всегда деловито обнюхивающую землю. Почувствовав сотрясение почвы от приближающихся шагов, застигнутый врасплох зверек поднялся на задние лапки, постоял так несколько секунд как бы в нерешительности и потом испуганно кинулся в кусты, причем бежал он тоже на задних лапках.

«Это выглядело весьма потешно», — рассказывает М. Шарлэнд.

Для Австралийского континента описано три подвида ехидн, однако ничем существенным эти животные друг от друга не отличаются. Ехидны, обитающие на Тасмании, по утверждению некоторых ученых, крупней материковых, но другие исследователи это оспаривают. На Новой Гвинее помимо одного подвида пятипалых материковых ехидн встречаются еще три подвида другого вида, со значительно удлиненным хоботом (Zaglossus). У этих животных шерсть гораздо гуще и длиннее, у некоторых на первый взгляд даже трудно различить иголки. Эти «новогвинейцы» действительно крупнее материковых видов: они достигают от 45 до 75 сантиметров в длину и весят от 5 до 10 килограммов. Одно такое животное в Лондонском зоопарке, ожиревшее в неволе, весило даже целых 16 килограммов.

Прежде в Австралии некоторые жители охотно ели ехидн: ведь находились же и у нас в Европе любители полакомиться ежами! Однако у некоторых племен, например у аранда, молодежь не решалась отведать этого деликатеса, потому что существовало поверье, что от мяса ехидны появляются седые волосы. Впрочем, то же самое свойство приписывалось мясу еще нескольких диких животных. По-видимому, подобное поверье облегчало старым и слабым людям из этого племени добывать себе пищу.

Е. Тротону как-то пришлось отведать блинчиков, поджаренных на жире ехидны. «По-видимому, это одна из тех неприятностей, — пишет он, — которая может постигнуть любознательного исследователя позвоночных, пользующегося услугами не в меру изобретательного повара…»

А со знаменитым утконосом мне впервые удалось познакомиться не на его родине, в Австралии, а в Нью-Йоркском зоопарке. Между прочим, большинство людей, которым вообще довелось увидеть живого утконоса, встречало его именно там.

Этих редчайших животных трижды удавалось вывезти за пределы Пятого континента и демонстрировать восторженной заокеанской публике.

Однако этого не удалось бы сделать, если бы не Гарри Баррел. Только благодаря необыкновенным стараниям этого австралийского зоолога удалось перевезти столь капризных, привередливых и прожорливых пассажиров через океан. Еще в 1910 году Гарри Баррел изобрел и построил специальный переносной резервуар с присоединенным к нему лабиринтом, через туннели которого утконос мог попадать в свою «нору». Туннели были перекрыты резиновыми шлюзами, протискиваясь сквозь которые животное выжимало воду из своей шкуры. В природных условиях утконос проделывает это, залезая в узкие земляные проходы, где почва впитывает всю влагу.

Первый пленник Баррела ускользнул от него на шестьдесят восьмой день, но зато второго ему удалось экспонировать в течение трех месяцев в Сиднейском зоопарке. Правда, потом у него лопнуло терпение с ними возиться. Дело в том, что из-за пяти утконосов, которых вначале содержал Баррел, ему приходилось по шесть часов в день орудовать лопатой и сачком, чтобы раздобыть для своих питомцев два фунта дождевых червей, крабов, личинок жуков и водяных улиток, необходимых для их прокорма. Когда у него осталось только одно животное, оказалось, что оно без труда съедает порцию корма, рассчитанную на пятерых.

Потом началась первая мировая война, а спустя несколько лет после ее окончания известный звероторговец Элис Джозеф подбил Гарри Баррела снова заняться утконосами. Джозефу хотелось во что бы то ни стало привезти живого утконоса в Соединенные Штаты. И действительно, 12 мая 1922 года он погрузил на пароход вместе с большой коллекцией других животных и пять самцов утконоса, помещенных в «барреловский резервуар». Со всем этим грузом он и отбыл в Сан-Франциско. Разумеется, не была забыта и огромная кошелка с дождевыми червями. Через 49 дней, когда судно прибыло в порт назначения, из пяти утконосов остался в живых лишь один, а черви все были съедены. Элису Джозефу понадобилось несколько дней на то, чтобы раздобыть новых дождевых червей, после чего он погрузился на поезд и благополучно добрался до Нью-Йорка.

Его приезд вызвал целую сенсацию. Утконоса демонстрировали публике только по одному часу в день, поэтому, чтобы посмотреть на заморское чудо, надо было выстоять в огромной очереди. Эта очередь медленно проходила мимо открытого бассейна, в котором плавал утконос. Доктор Вильям Хорнедей, бывший тогда директором зоопарка, жаловался, что ему ежедневно приходится выкладывать четыре, а то и пять долларов на пропитание одного такого маленького «постояльца». Утконос получал полфунта червей, сорок креветок и сорок личинок майского жука. Кстати, порция, как теперь выяснилось после многих исследований, совершенно недостаточная для этого животного. Однако в то время директор писал:

«Право же, трудно поверить, что столь небольшое животное способно поглощать такую уйму корма. Ничего подобного мне не приходилось встречать среди млекопитающих животных».

Спустя 47 дней, 30 августа 1922 года, утконос погиб. Однако даже кратковременное пребывание этого необыкновенного животного в Нью-Йоркском зоопарке вызвало огромнейший интерес и большое оживление.

Более значительных успехов в содержании этих животных в неволе добился Роберт Иди, директор частного зоопарка Коллина Маккензи, расположенного в Хилсвилле, близ Мельбурна. Своего знаменитого Сплэша ему удалось продержать там в неволе четыре года и одни месяц (с 1933 по 1937 год). Содержался он в специальном сооружении, оборудованном для него по эскизу Баррела.

Зоопарк в Хилсвилле не отличается разнообразным подбором животных, но зато он расположен в одном из самых красивых мест Австралии. Находится он прямо посреди живописнейшего леса. Экспонируются здесь только отечественные животные, причем в условиях, очень близких к естественным.

Когда в 1938 году директором этого зоопарка стал Дэвид Фли, он поместил двух утконосов Джил и Джека в искусственном водоеме, в котором самка Джил могла рыть себе гнездовые камеры в земляной дамбе.

Как-то сентябрьским днем (когда в Австралии весна)