Елена Верейская - Карай Страница 3

У него была такая морда, что нам показалось – и он смеётся вместе с нами.

Во всём посёлке знали нрав Карая, и к хозяйке редко кто заходил. А к нам, конечно, приезжали гости. Встречал их Карай приблизительно так же, как встретил вначале меня, но он был умён и, увидев, как радостно мы приветствуем наших друзей, сразу понимал: этим клыки показывать незачем. Он только отходил в сторону и ласкать себя никому не давал. Когда же приехала к нам из города погостить моя молоденькая племянница Ниночка и Карай увидел, как мальчики, ликуя, повисли у неё на шее, он сразу понял: это друг! И с первых же дней привязался к ней так же беззаветно, как к нам троим.

Лето проходило. Приближалась осень, и скоро мы должны были возвращаться в Ленинград.

– А как же Карай? – с тревогой спрашивали мальчики.

«А как же Карай?» – думала и я… В Ленинград взять его невозможно, да и хозяйка не отдаст. А оставлять его одиноким здесь, чтобы снова – побои и голод… Что же делать?

Вернулся из экспедиции хозяйский сын Гранька. Тот самый Гранька, который нарочно растил злого пса. Это был невзрачный парень с маленькими недобрыми глазками. Мы с ребятами совсем приуныли…

Приуныл и Карай. Он не показывал хозяину своих страшных клыков, не проявил никакой радости от встречи с ним и явно сторонился и избегал его.

– На что вы мне собаку испортили? – грубо набросился на нас Гранька вскоре после своего возвращения.

Мы пили чай на террасе, а Карай грустно лежал у моих ног. Услышав своё имя, он резко вздрогнул.

– Был хороший сторож, а теперь на что похож? – продолжал Гранька.

– Он и сейчас прекрасно сторожит, – возразила я.

– Ну да! – оборвал меня Гранька. – Раскормили, как борова, не нужен мне такой. Либо увозите куда хотите, либо я его всё равно пристрелю. Не стану я такую дрянь кормить.

Я тихо ахнула. Орик всхлипнул и разревелся. Всхлипнул и неслышно заплакал Коля. И тут раздался звонкий голос Ниночки:

– Я его возьму! Я уговорю дедушку и бабушку! Мы же теперь переехали, у нас отдельный домик в саду, а кругом забор! Они согласятся, я уговорю их… – Ниночкин голос задрожал.

Карай понял, о ком речь. Он вдруг встал на ноги и положил голову мне на колени. Тут и у меня защекотало в горле.

Гранька сразу учёл общее настроение.

– Ишь какая, – нагло обратился он к Ниночке, – что же, я свою собаку задаром отдам? Испортили моего выученика, да ещё забрать хотят. Платите деньги, тогда берите.

– Сколько? – растерялась Ниночка.

Гранька запросил какую-то нелепо большую цену. Я возмутилась, произошёл короткий торг, и сделка была завершена. Цена была неслыханная, но… Карай был нам дороже.

На другой же день мы покинули дачу и переехали к Ниночкиным родным. Переехал с нами и Карай. Пока мы укладывали вещи, он ни на шаг не отходил от детей, и у него был крайне растерянный вид. Он ещё не понимал, что происходит… Но когда он понял и с ошейником на цепочке вошёл с нами в вагон, восторгу его не было предела.

Через неделю мы уехали в Ленинград. Карай остался у Ниночки. Мои мальчики наперебой утешали его:

– Карайка, мы на будущее лето опять приедем! Ты жди нас!