Ежонок Фыр и Новый год - Марина Владимировна Котельникова Страница 3

Надо сказать, что дядюшка Пури был несколько сварлив и самую малость глуховат, а посему прошло немало времени, прежде чем он проснулся, зевнул, слегка поёжился, недовольно высунув острый носик из-под одеяла, натянул тяжёлый бархатный халат и вышел встречать гостей.

— Кто там? Кого это занесло в мою берлогу? — скрипуче спросил дядюшка Пури.

Конечно, норку старого хорька нельзя было назвать берлогой, какие бывают у медведей, но раз уж жилище старика было обустроено в корнях Самого Большого Дерева, он настоятельно просил всех и каждого называть свой дом берлогой и очень гордился тем, что во всём лесу нет больше ни одного хорька, белки или, скажем, суслика, который мог бы похвастать, что живёт в самой настоящей берлоге.

— Дядюшка Пури, впустите нас! — наперебой закричала зверята. Они успели порядком продрогнуть и проголодаться и очень надеялись, что старый хорёк, несмотря на свою суровость, напоит их горячим чаем.

В норке у старика Пури было очень тепло, сухо и светло. Малыши мигом согрелись, щёчки у них раскраснелись — то ли от мороза, то ли от смущения.

— Ну-с, — спросил дядюшка Пури, подавая зверятам чай с малиновым вареньем, — что вас ко мне привело?

Белочка Настя и зайчик Гоша выжидательно уставились на Фыра. Ежонок густо покраснел, оглядел комнату, откашлялся и, запинаясь, спросил:

— Дядюшка Пури, скажите, а где ваша новогодняя ёлочка?

И впрямь, в домике старика Пури не было ни ёлочки, ни гирлянд. В берлоге ничего не напоминало о том, что совсем скоро наступит Новый год!

Зверята переглянулись. Неужели мышка ошиблась и игрушки, сбежавшие от ежонка, спрятались где-то ещё?

А дядюшка Пури, не спеша помешивая ложечкой чай, вздохнул и произнёс:

— Я уже много лет живу в этой берлоге совсем один, — слово «берлога» старый хорёк произнёс с особенной нежностью, — и всегда наряжал большую мохнатую ель неподалёку. Но хоть век деревьев поболе нашего, ёлочка моя заболела, стала чахнуть, и, что бы я ни делал, сохранить деревце мне не удалось. С тех пор Новый год и Рождество для меня стали особенно грустны и печальны.

Старик вздохнул, отхлебнул приостывший чай и с укором посмотрел на ежонка Фыра.

— Знаю я, зачем ты, ежонок, пришёл к старику в гости. Ты хороший мальчик, и друзья у тебя замечательные, а потому готов я вернуть тебе потерянные игрушки, но только с тем условием, что они сами захотят вернуться к такому неряхе, как ты.

Тут дядюшка Пури усмехнулся, подмигнул притихшим зверятам и трижды хлопнул в ладоши.

Где-то вдалеке раздался звон колокольчика. Он всё приближался, наигрывая знакомую мелодию из песенки, которую сам Фыр сочинил совсем недавно, когда барсучок принёс в домик Храбрых Ежей новогоднюю ель. Ежонок подскочил от нетерпения и радости и звонко запел:

Скоро, скоро Новый год

Постучится у ворот,

Принесёт подарки детям

Взрослым — счастье и веселье.

Заискрит на новый лад

Пышной ёлочки наряд,

То-то будет угощенье:

Апельсины и варенье!

В комнату ворвались игрушки. Чего тут только не было: и разноцветные шары, и солдатики, и лошадки, и сияющие гирлянды, и нарядные бусы, и серебристый дождик, и мишура. Игрушки кружились в такт звенящему колокольчику, и, казалось, вот-вот в дверь постучится Дедушка Мороз с подарками и потребует рассказать стихотворение.

Однако колокольчик вдруг смолк, игрушки остановились. Наступила тишина.

Ежонок вздохнул. Дядюшка Пури деликатно кашлянул и выразительно посмотрел на Фыра.

— Простите меня, — еле слышно пробормотал Фыр. Ему было очень стыдно.

И уже громче:

— Я так больше не буду!

Колокольчик снова звякнул. Дядюшка Пури встал, достал откуда-то из шкафа большую коробку и произнёс:

— Ну, пора домой!

Как по команде ёлочные игрушки взмыли в воздух и одна за другой попрыгали в коробку. Последним, звеня, скользнул внутрь золотой колокольчик.

Дядюшка Пури проводил малышей до двери и на прощание ещё раз строго-настрого наказал ежонку бережно относиться к вещам. Фыр смущённо кивнул.

Малыши были счастливы — Новому году с его волшебством и подарками быть!

От радости и нетерпения зайчик Гоша на бегу перескакивал целые сугробы, а Фыр, запыхаясь и кряхтя, торопливо семенил следом.

Дома ежонка ждала грустная ёлочка. Она была в смятении, всё время подглядывала на часы с кукушкой и уже не верила, что зверята вернут новогодние игрушки домой. А ведь она такая красивая, такая зелёная, такая стройная и пушистая, что достаточно было бы лишь одной нитки стеклянных бус, чтобы в дом постучалось волшебство.

Но часы медленно тикали, кукушка в часах дремала, лишь изредка приоткрывая один глаз, а Фыра всё не было. В камине уютно потрескивали дрова — папа Ёж любил посидеть у огня с чашечкой горячего чая и хорошей книгой.

Ёлочка печально вздохнула и посмотрела в окно: уже стемнело, и только полумесяц покачивался над деревьями, нежно баюкая спрятавшееся за горизонт солнце.

Вдруг раздался стук в дверь, и в комнату ввалились раскрасневшиеся малыши.

Весело хохоча, они тянули за собой большую коробку, в которой нетерпеливо позвякивали игрушки! Ёлочка встрепенулась, расправила аккуратные зеленые веточки. Если бы у неё были лапки, она бы захлопала в ладоши от радости!

Папа Ёж захлопнул книгу, снял пенсне и повернулся к зверятам. В глазах отца ежиного семейства читались гордость и волнение.

Было уже далеко за полночь, когда уставший Фыр с папой провесили на ёлку последний звонкий колокольчик. Камин уже давно потух, и в комнате стало прохладно. Папа Ёж заварил ароматный чай, укрыл малыша одеялом — ежонок очень боялся, что игрушки могут снова исчезнуть, и выпросил разрешение спать в каминном зале. В сумраке, который лишь немного разбавлял свет керосиновой лампы, нарядная ёлочка казалась загадочной принцессой — такая она была красивая и нарядная! Ежонок поёрзал на непривычном диване, устраиваясь поудобнее, закрыл глаза и прошептал:

— Пусть Новый год придёт как можно скорее!

Папа Ёж погладил сына по колючей, как ёлка, голове, задул керосинку и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Новогодняя ночь — время настоящего волшебства! Но мало кто догадывается, что волшебство свершается задолго до того, как часы с кукушкой пробьют полночь.

Знают об этом только нарядная новогодняя ёлочка да Дед Мороз, который в последнюю ночь уходящего года исполняет самые заветные мечты.

Примечания

1

Язык маори — Скряга, — прим. автора.