Взгляд в спину - Ольга Александровна Кошманова Страница 30

После этого мы еще жили несколько дней, но больше ничего подобного не было. Да и старик говорил, что раньше никогда такого не было.

Местные верования

[Ведров Никифор Степанович. Работник милиции. 1984 год, с. Кондинское]

— Я работал в Кондинском районе с 1950 года, а до этого работал в г. Тюмени.

Знаю, слышал, что у местных туземцев много всяких верований. Слышал и про вотчинника от своего друга-охотника (ныне умершего). Так вот, когда мы были с ним на охоте в лесной избушке, он выносил из избушки пищу и говорил, что надо покормить вотчинника. Но кто это и что — не знаю. По-моему, это сказки.

В архиве тоже едва ли что можно найти, что относится к 1946 году или позже. Это я знаю точно, так как сам работал в архиве. Многое просто-напросто сжигается. Отбирается и оставляется только то, что считается очень и очень важным, нужным... Тем более, что тогда Нахрачи (ныне Кондинское) были Омской области. Только позже Ханты-Мансийский округ передали Тюменской области или организовали Тюменскую область. Точно не знаю.

«Как мы жили...»

[По рассказам Ивана Михайловича Сафронова, жителя Евринской стороны.]

— Леса в наших краях большие, но мне все были хорошо знакомы. Мне никогда в лесу ничего не казалось, не маячило. Может быть, потому, что я был послушный и всегда прислушивался к запретам взрослых.

Наблюдал, как жители нашего края относились к заверованным местам. В каждой деревне было такое место, чаще всего дерево. Так и говорили — заверованная ель.

Как с кем-нибудь что случится (заболеют), так идут к этой ели. Несут цветные тесемочки, шали, монеты и вешают на нее. Что-то приговаривают, начитывают, а иной раз приносят брагу и брызгают на ель. Иногда зарежут петуха, барана, мясо сварят и раскладывают вокруг нее по пенечкам.

Сова с рогами

— А вот что было со мной...

Один раз я пахал возле заброшенной деревни Канделья, недалеко от Денисово, километрах в 1,5. Говорили, что там бывает беспокойно. Что-то кажется, что-то чудится. Но во время моей работы (я там пахал) все было хорошо. Но уже к концу работы на поваленные деревья села большая белая птица, похожая на сову, только крупнее. На голове у нее были рожки. Она непрерывно пощелкивала клювом, и тут я впервые дрогнул. Почему-то подумал, что это хозяин здешних мест. Кончил работу, не глядя на нее, уехал домой.

Ходячий череп

Жили мы в деревне Иондра, как с Урая едешь, к речке, у моста. На берегу реки стояла баня по-черному. Под ней все время волной что-то вымывало: то кости, то зуб, то череп. Один череп мы называли «ходячая голова». Череп был очень интересный. От глазниц резко уходил назад, а дальше шел на конус. На затылке как бы переходил в гребень. Больше обычного человечьего.

— Почему «ходячая»?

— Да часто так бывало, что сбросим его (череп) вниз с кручи, а он летит под гору и брякает. Так смешно брякает, вроде бы сказать что-то хочет...

Несколько дней его нет, а потом опять наверху, возле бани оказывается. Но шутить-то было некому. Жила там только наша семья. Взрослые все время на работе, а мы с сестрой боялись не только «головы», но и самой бани. Вот и звали его «ходячая голова»

Про голову думаю, видно, она что-то «знала»: может, людям хочет показаться, а может, что-то знала по-настоящему...

«По следу соболя»

— На реке Леве возле поселка Ягодного есть городище в виде небольшого бугра.

Как-то я ходил к нему и заметил, что там пробегал соболь. Я приманку спрятал рядом с горой. И поставил ловушку. Когда выпал снег, пошел ловушку смотреть. Прихожу к приманке — ничего нет! Если птица взяла, все равно птичьи следы должны остаться. Кто же взял?

От места, где приманка лежала, будто вихрь какой смешал землю со снегом. И идет этот след на бугор. Я и пошел на лыжах сторонкой, рядом с тем местом, где ветер все переворошил. Все же охотник, чего бояться буду? Зашел на бугор и вижу: стоит ель, а возле ели дыра. На дереве иней закурчавился. Оттуда в холодную погоду пар шел. Туда эти следы и ведут, где дыра. Тут меня почему-то страх объял, волосы поднялись

По одной из легенд…

дыбом так, что шапку подняли. Я так и проехал мимо, не стал уточнять да рассматривать.

— ...А позже вы там были? Смотрели?

— Нет. Не был. И даже подумать, чтобы туда сходить, желания не было. Страх, что тогда испытал, все время помнил.

Учитель местный, Кузьмич, у меня все это разузнал и решил с членами какой-то экспедиции пойти порыться там, но не смогли почему-то через речку перейти.

Я тогда решил, что это работа лесного духа — хозяина. А, может, души тех, кто там захоронен...

Лошадиная нога

— Мне рассказывал Лозвин Павел Сидорович, что однажды на покосе он видел комполя (хозяина). Павел лежал у костра, как к нему подошел комполен, с одной ногой будто лошадиной, а другой деревянной. Павел очень испугался, схватил головешку и направил в сторону пришедшего. Тот бросился бежать. Слышно было вначале, как сучья в лесу трещали, а потом вода под бегущим шлепала.

Наконечники к стрелам

[Сафронов И.М.]

У нас по старой дороге километрах в 1,5-2-х возле реки Выни, по левой стороне, есть пень обгорелый. У него горой наконечники стрел рассыпаны. Как-то Сергей Шутилов взял там наконечники к стрелам. И с той поры начал кричать по ночам, ему голову заворачивало. Отец расспросил его, где он был и что брал неположенное. Тот сознался. Отец отнес назад наконечники (они литые, железные).

Сергей болеть перестал.

По верованиям местных жителей, никогда и ничего брать с так называемых заверованных мест нельзя. Расчет приходит быстро — болезнь.

Лечение? И это просто. Вернуть взятое на место и, кроме этого, дать дар!

И конечно, слова покаяния и просьбу о помиловании!

Белоярские истории

Вэнтут

[1988 год]