Игорь Акимушкин - КУДА? и КАК? Страница 34

Разделим яйца, отложенные самкой азиатской саранчи, на две кучки. Если личинки, которые родятся из одной части этих яиц, будут жить вместе тесной стайкой на небольшом участке земли, то из них вырастет типичная азиатская саранча.

Если же яйца и личинок заставим развиваться в изоляции, то выведутся из них кобылки. От родных своих сестер и братьев — саранчуков будут отличаться они не только склонностью к оседлости, но и окраской (нежно-зеленой, а саранча бурая), более короткими крыльями и несколько иными пропорциями в длине ног, головы и брюшка.

Темная, или общественная, фаза (то есть саранча) может под влиянием условий жизни изменяться в фазу оседлую. И наоборот, когда где-нибудь расплодится слишком много одиночных кобылок, у их потомков вдруг появляются все хорошо известные признаки саранчи и вслед за этим страсть к миграциям. (Иногда мигрируют стаи и «одиночных» кобылок, но никогда они не приносят таких разрушений, как их бурые собратья.)

Все виды саранчи, как выяснилось, имеют в природе своих антиподов: кобылок-индивидуалистов, многие из которых описывались прежде под иными названиями, как и датская кобылка. Значит, никогда не удастся истребить на нашей планете всю саранчу, пока мы не избавимся от ее потенциальных производителей — этих самых кобылок. И наоборот, всепожирающие стаи саранчи можно обезвредить, расселяя их по степям и пустыням мелкими отрядами. Саранча не сможет тогда откладывать яйца вплотную кубышка к кубышке. Личинки не будут жить в тесноте, потеряют стадные инстинкты и превратятся в кобылок, вред от которых куда меньше, чем от саранчи.

Полагают, что зенитная артиллерия и ракеты класса «земля — воздух» лучше всяких других средств помогут когда-нибудь избавиться от восьмой казни египетской. Только с их помощью можно разогнать большие стаи саранчи. Когда соглашение о разоружении будет подписано и ракеты и пушки с военных баз перекочуют на свалки и энтомологические станции, для саранчи наступят чёрные дни.

Пришли с человеком

Смерть иммигранта

оворят, что в 1766 году парижан напугали жуки. Ночь была темная. Вдруг яркие звездочки снялись с небосвода и полетели. Полетели низко, над самыми улицами. Суеверные люди решили, что столицу мира посетили «духи». Но тех, кто в «духов» не верил, тревожили более реальные страхи: как бы летающие огоньки не подожгли Париж!

Ученые Ботанического сада быстро всех успокоили: непоседливые звезды оказались жуками, крупными тропическими светлячками того самого вида, которых на Кубе называют кукухо. Как попали они в Париж — никто не знал.

Сто лет спустя еще один экзотический «дух» своим неожиданным появлением дал пищу кривотолкам и газетной прессе Парижа. Ночной сторож знаменитого здесь рынка Ле-Халь во всеуслышание заявил, что однажды вечером, когда покупатели и продавцы покинули магазины, длинноносое черное привидение выскочило из-под прилавков и, странно вереща, побежало вдоль торговых рядов.

Все решили, что сторож пьян и привидение ему привиделось. На рынке же никакого «духа» не было.

Но он был, пишет Вилли Лей, расследовавший это странное происшествие, и его скоро поймали. То оказался киви — бескрылая птица из… Новой Зеландии!

Какая недобрая судьба занесла его на площади Парижа? Теперь никто уже этого не скажет: много времени прошло. Нелегко порой и по горячим следам установить, какими путями животные-иммигранты добираются до новых стран, в которых поселяются.

В Англии, например, в Ботаническом саду Кью, близ Лондона, живут черви турбеллярии, которые нигде больше в мире не встречаются. Но и сад в Кью не родной их дом. Когда-то попали они из тропиков в Англию, акклиматизировались здесь и вот живут. Но из каких тропиков, когда и как — неизвестно.

В гигантской оранжерее Пальменхауз, под Берлином, тоже поселилось много разных тропических насекомых. Их никто никогда не привозил сюда. Сами прибыли вместе с экзотическими деревьями из Южной Америки, Азии и Африки. В оранжерее круглый год поддерживали тропическую температуру и влажность, поэтому все членистоногие иммигранты неплохо себя чувствовали. Немецкие зоологи тоже были довольны: они могли производить полевые исследования без утомительных путешествий. Тропики были под рукой.

Среди многочисленных тропических муравьев, пауков, тысяченожек и жуков по деревьям Пальменхауза прыгало существо совершенно необычное. Оно на весь мир прославило Пальменхауз.

Это была флугиола[36], полусверчок-полукузнечик. Миниатюрное, хрупкое создание длиной с ноготь большого пальца, длинноусое, длинноногое и зеленое.

Никто никогда не находил в Пальменхаузе его самцов, но самки-флугиолы регулярно откладывали на листочках небольшие кучки яичек.

Флугиолы охотились на тлей и червецов, злейших вредителей деревьев, поэтому в Пальменхаузе не было более желанных гостей, чем флугиолы. Немецкие энтомологи посвятили им целые тома научных изысканий. Хорошо изучили их и биологию, и физиологию, и экологию. Не знали лишь одного: откуда эти столь полезные иммигранты прибыли в Германию. Об их родине можно было только догадываться: похожего на флугиолу сверчка поймали однажды в Южной Америке. Из этого заключили, что Южная Америка и была, по-видимому, родиной флугиолы.

«Была», потому что о флугиолах можно говорить теперь только в прошедшем времени: все они погибли в 1944 году, когда авиационной бомбой был разрушен Пальменхауз и северный холод, устремившись через разбитые стекла в оранжерею, убил всех ее тропических переселенцев.

Победные марши филлоксеры и китайского краба

Флугиолы погибли, однако многие другие незваные гости из далеких стран прочно обосновались в Европе, и история их победных маршей хорошо изучена.

Самая нежеланная иммигрантка из них — филлоксера.

В 1853 году американский ученый Аза Фитч поймал на листьях виноградной лозы маленькое насекомое. Это была тля, но тля неизвестного ему вида. В анналы науки это насекомое тоже еще не было внесено. Доктор Фитч назвал открытую им тлю Pemphigus vitifolii. Так бы ей и именоваться, но даже из зоологических правил приоритета бывают исключения: почему-то пемфигуса стали называть не первым, законным его именем, а другим, присвоенным ему во Франции — Phylloxera vastatrix. (Впрочем, у филлоксеры есть еще два научных названия, которыми зоологи наградили ее в Англии и Германии.)

В 1868 году филлоксера объявилась вдруг во Франции, около Авиньона, и сразу один за другим стали сохнуть прославленные виноградники этой страны. Филлоксера, поселяясь на корнях, высасывала из них все соки, и лоза погибала. В короткий срок филлоксера уничтожила во Франции два с половиной миллиона акров виноградников. Виноделы вынуждены были покупать за границей виноград, чтобы выполнить свои обязательства перед оптовиками. В 1900 году правительство Франции подсчитало убытки, понесенные от филлоксеры: в актах, обвиняющих филлоксеру, указывалась огромная цифра — десять миллиардов золотых франков! Между тем страшная тля продолжала свой разрушительный поход по Европе, сея всюду горе и разорение. В 1869 году она уже свирепствовала в окрестностях Женевы. Отсюда двинулась вниз по Рейну и вскоре опустошила виноградники вокруг Бонна. Затем нанесла визит Австрии и прочно там обосновалась.