Павел Мариковский - Неожиданные встречи Страница 34

В пустыне часто встречаются ежи. Как-то мой фокстерьер Кирюшка под валежиной крупного саксаула отыскал ежа и, как всегда, устроил по этому поводу истерику. Не удержался, несколько раз схватил зубами, оцарапал пасть. Ежик вскоре с нами освоился. С аппетитом съел предложенного ему крупного жука — златку-юлодию, с неменьшим старанием и охотой слопал двух скорпионов. Но от жука-чернотелки отказался, пренебрег и ящерицей — сцинковым гекконом.

На еже оказалась уйма клещей разных возрастов. Пять крупных, размером с фасолину, напившихся крови, сидели между иголками. В этом отношении ежик занимает своеобразное место среди кормильцев этих кровососов. Обычно взрослые клещи нападают только на крупных животных. Когда же в пустыне мало или нет крупных животных, клещей спасают ежи. Как и следовало ожидать, ежику не понравилась операция удаления клещей, но съел он их всех, напитался собственной кровью с превеликим удовольствием…

Соседи нашли возле дома ежа. Прямо на улице, почти на асфальте, по которому ежесекундно мчались автомашины. И принесли его нам. Как он очутился в городе? Наверное, кто-то привез его из пустыни, побаловался, поразвлекался и бросил. А он, бедняжка, попав в незнакомую среду, оказался совсем беспомощным в новой обстановке. Да и как в ней освоиться, когда она так далека от родной стихии.

Еж оказался недоверчивым. Но он был очень голоден, и запах колбасы и молока на него быстро подействовал. Колючий комочек быстро расправился, высунул подвижный нос с длинным рыльцем, а за ним и голову с большими ушами.

В первую же ночь еж устроил в кухне погром: забрался на стол, разбил стакан, уронил графин с водой, сбросил на пол кастрюлю, никому не дал спать спокойно. На вторую ночь погром повторился. Пришлось предпринимать меры предосторожности. Кухня более всего нравилась ежу, и он предпочел ее другим комнатам.

Днем ежа было трудно разыскать. Как потом оказалось, он забирался под холодильник. Шум и вибрация электромотора его не смущали. Он быстро освоился с человеческим жилищем. Мы же с удовольствием заметили, что из кухни исчезли тараканы. Эти пройдошливые насекомые за полтора года завладели нашим большим новым трехэтажным домом, как только он был заселен, и изрядно всем надоели. Все жители дома клялись, что приехали без тараканов на новые квартиры, и все же непрошеные шестиногие жильцы удивительно быстро заявили о своем присутствии.

Вскоре наш еж стал предметом восхищения соседей. И нам пришлось, уступая их просьбам, давать нашего колючего друга напрокат. После общего признания достоинств ежа кое-кто обзавелся собственными истребителями тараканов.

Все было бы хорошо, если бы ежи не проявляли свою шумную деятельность в то время, когда человеку полагалось спать, и если бы хоть немного эти животные пустыни были чистоплотнее. Что поделаешь, изменить суточный ритм своей тысячелетиями установленной жизни они не могли.

На пастбищах ежи очень полезны, так как уничтожают кобылок, гусениц бабочек. Когда же где-либо происходит массовое размножение кобылок, в том числе и тех, которых называют саранчой, ежи сбегаются со всех окрестностей, принимаясь дружно истреблять врагов пастбищных растений.

Ежи всеядны. Они не упускают случая перекусить ящерицей, нападают на змей, едят каракуртов, скорпионов, фаланг. И обладают удивительной и универсальной стойкостью к ядам. У них немало врагов. Каким-то образом их поедают лисицы. Орлы убивают ежей, бросая их на землю с большой высоты. Возле орлиных гнезд всегда много останков ежей. В короткие летние ночи ежи выходят на охоту до наступления сумерек и попадают в лапы хищным птицам.

Днем ежи пережидают жару где-нибудь под кустиком в наспех выкопанной ямке. Поэтому увидеть это животное при солнечном свете невозможно. Наша собака всегда ухитрялась находить ежей, и, если бы не она, вряд ли нам пришлось бы с ними встретиться.

Вспоминаю одну из таких встреч.

Изнемогая от жары, собака плетется сзади по горячей пустыне, стараясь держаться в тени, падающей от моего тела. Эта тень коротка, так как солнце почти в зените. И вдруг пес метнулся в сторону, промчался с десяток метров и сунулся под куст. А там что-то задвигалось и зашипело, собака отскочила назад и снова бросилась.

«Уж не змея ли там! — подумал я. — Как бы не ужалила!»

Оттащил фокстерьера в сторону, приподнял палкой ветки кустика. Никого там не увидел. Сунул палку в мягкую землю — и среди пыли кто-то зашевелился, потом показался колючий комочек-шарик. Ага, вот кто мне повстречался!

Как и следовало ожидать, фокстерьер устроил истерику, завыл, стал бросаться на добычу, пытаясь схватить ее зубами, и, конечно, поцарапал морду. Сколько раз он встречался с ежами и все никак не мог смириться с недоступностью этого животного.

Я засунул ежика в мешочек, принес к машине, привязал собаку, выпустил на свободу зверька, поставил перед ним мисочку с водой. Но ежик лежал неподвижно, разворачиваться не желал и только еле-еле, ритмично, в такт дыханию, шевелились на его теле иголочки.

Вскоре он осмелел, высунул черный нос, облизал его розовым язычком, показал один глаз и большое ухо. Тогда я заметил громадного, размером с крупную фасолину, напившегося кровью клеща. Он сидел на самой спинке. Бедный еж! Его защитный костюм, оказывается, был не столь уж и совершенен. Среди иголочек клещ неуязвим и для самого хозяина.

С большим трудом я вытащил пинцетом самку-кровопийцу. На нижней поверхности ее тела сидел самец. Он казался совсем крошечным, в несколько раз уступая своей подруге по размеру и по весу. У иксодовых клещей самцы только тогда оплодотворяют самку, когда она основательно напьется крови, то есть будет с приданым, обеспечивающим процветание будущего многочисленного потомства.

Операцию по удалению клеща, проделанную мною из добрых чувств к нашему пленнику, ежик воспринял как акт недружелюбия и так обиделся, что до самой ночи не показывал носика и не желал разворачиваться. Но когда все улеглись спать, пробудился, но не убежал от нас, а проявил бурную деятельность: принялся швырять из стороны в сторону пустую консервную банку, покатал по земле пустую бутылку, крутился возле нашего бивака почти половину ночи. Потом исчез.

Еж проявил немалую сообразительность: определил, что мы все спим и, следовательно, для него неопасны. Обнаружил и любознательность: ушел от нас, только когда основательно познакомился с биваком.

Доверчивость пустынного ежа к человеку, с которой он осваивается в его жилище, способность без видимого ущерба для себя переносить неволю — поразительны, и мне не раз думалось, что, возможно, в очень давние времена этого симпатичного зверька держали при себе наши древние предки. Он очень исправно охотился на мышей, завзятых врагов пищевых запасов человека, и, кроме того, возможно, уничтожал змей, случайно заползавших в жилище человека, а также вызывал невольную симпатию своим добродушием, веселым нравом и непосредственностью.