Виктория Финли - Тайная история красок Страница 36

И тогда ученые решили прекратить свои опыты — их замысел с треском провалился. Куртуа вернулся к производству селитры, а Гитон де Морво пытался доказать, что вес металлов увеличивается при нагревании. Оба они, скорее всего, и думать забыли о своей мечте изобрести новую безопасную краску, однако идея витала в воздухе, и в итоге ее подхватил родной сын Куртуа, тоже Бернар. Юноша подавал большие надежды, и со временем из него получился выдающийся ученый. Как и отец, Куртуа-младший прославился своими опытами с белым порошком (только в его случае это был морфин), а в 1811 году создал собственную краску — ярко-алый пигмент из двуйодистой ртути. Полагаю, получив новое соединение, Куртуа вспомнил о том, как мальчишкой играл среди пробирок в лаборатории, а отец тут же рядом пробовал новую краску.

Цинковые белила тоже ждало большое будущее, хотя Гитон де Морво на это даже не рассчитывал. К 1834 году компания «Винзор энд Ньютон» уже вовсю продавала цинковые белила под названием «китайские», хотя продавцы и признавались, что краска эта не имеет к Китаю никакого отношения. У новых белил появилось много противников. В 1837 году химик Бахофнер раскритиковал «китайские белила», которые, по его мнению, не отличались стойкостью, как и свинцовые, и предложил в качестве альтернативы «фламандские». Руководители компании, господа Винзор и Ньютон, пришли в ярость и написали конкуренту открытое письмо, опровергая его обвинения и приводя в качестве доводов результаты экспериментов, в ходе которых выяснилось, что хваленые «фламандские белила» чернеют. Результаты того же самого процесса я видела на стенах пещер Дуньхуана. А тогда Винзор и Ньютон с плохо скрываемым превосходством писали: «Данное вещество ведет себя как соль свинца. Выдержки из ваших собственных работ избавили нас от необходимости напоминать о том, насколько неуместно предлагать художникам столь вредную краску».

Оксиду цинка дали множество самых поэтичных имен, например «дымчатый», «цинковые цветы», «философская шерсть» (так как алхимики получали это вещество в виде рыхлого порошка, похожего на состриженную шерсть) и «кровавый белый», поскольку природная форма оксида цинка (цинкита) имеет красноватый оттенок из-за присутствия марганца.

Белый дом и белые домики

Сегодня в Англии и Уэльсе свинцовыми белилами разрешено красить только здания, находящиеся под охраной государства, и то лишь снаружи; в прошлом опасную краску выбирали как наиболее долгоиграющую, потому что более дешевый известковый раствор приходилось обновлять каждый год. Но и у известковой побелки были свои преимущества.

К примеру, в начале XX века в Гонконге считали, что это лучшая профилактика чумы, так что местная полиция регулярно заглядывала с проверкой в беднейшие кварталы, желая удостовериться, что тамошние лачуги достаточно белые.

Британская компания «Фэрроу энд Болл» прославилась тем, что оттенки их красок имели определенные исторические коннотации. К примеру, «чартвелльский желтый» повторял цвет любимой скамейки Уинстона Черчилля в его поместье Чартвелл в Кенте.

Но наибольшей популярностью пользовалась именно фирменная линейка белых красок. Компания изначально занималась смешиванием красок для реконструкции исторических памятников, но дела ее быстро пошли в гору, и вот уже «Фэрроу энд Болл» вышли на международный рынок. Оказалось, что тысячи людей хотят, чтобы стены их гостиных были тех же оттенков, что и в старинных британских особняках. Чаще всего покупатели просто скупали то, что стояло на полках, но некоторые выдвигали весьма специфические требования. «Какое из них было самым странным?» — поинтересовалась я, когда мне довелось посетить фабрику в Дорсете. Как признался директор компании Том Хелм, странных заказов у них предостаточно, и продемонстрировал мне образец, который получил несколько дней тому назад, — это была крошечная частичка красной краски, всего миллиметр в диаметре, которую отскобли от стены исторического здания. Хелм сказал, что специалистам фабрики пришлось использовать спектрометр, чтобы определить оттенок.

Разумеется, современные технологи используют иные ингредиенты, чем их коллеги в эпоху короля Георга, поскольку многие красители теперь запрещены законом, к примеру все те же свинцовые белила или краски на основе хрома, а некоторые, скажем прусская синь, довольно нестойкие. Вместо этого применяют другие пигменты, иногда натуральные, иногда синтетические, чтобы добиться того же визуального эффекта. Как заметил Хелм: «Сейчас покупатели хотят, чтобы цвет стен со временем не менялся, а раньше люди знали, что это неминуемо».

Компания «Фэрроу энд Болл» особо гордится экстравагантными названиями своих красок. К примеру, один из оттенков, полученный в 1930-х годах гениальным дизайнером Джоном Фаулером, признанным королем английского декора, носил поэтическое название «солома под дождем», а название краски «мертвая рыба» никакого отношения к смерти не имеет, просто по-английски «dead» («мертвый») означает еще и «матовый». Как пояснил Хелм, «иногда при использовании цинковых белил поверхность получалась излишне блестящей, и требовалось делать ее матовой с помощью скипидара». Когда он предложил матовую краску с таким названием, сотрудники Агентства по охране исторических памятников заявили, что никто не станет покупать ее, однако они ошиблись: «мертвая рыба» оказалась лидером продаж.

В последние годы жители Туманного Альбиона испытывают ностальгию по старой доброй известке, которую многие компании сбросили со счетов. «К 1970-м годам мы уже позабыли, что такое известковая штукатурка, а потом вдруг спохватились, что стоит использовать именно ее, если хочешь, чтобы стены дышали, и теперь ее покупают все чаще и чаще», — вспоминает Хелм.

Почти сто тонн известкового раствора ушло на то, чтобы «задышал» самый известный дом белого цвета, и получилось очень стильно. К 1800 году, когда открыли новую президентскую резиденцию, в молодом тогда еще Вашингтоне только о ней и говорили. Это был самый величественный особняк Америки, и рабочих постоянно отвлекали зеваки, которые стекались посмотреть, как идет подготовка к открытию. Франкмасоны, которые составляли костяк отцов-основателей США, решили, что президентский дворец нужно отстроить в классическом стиле, а потому и выкрасить его следовало в белый цвет, как лучшие образцы архитектуры Древней Греции, которые их так восхищали. Правда, не существует однозначного мнения, был ли Белый дом белым с самого начала, но к 1814 году резиденция определенно побелела.

В то время никто и не догадывался, что греческие храмы на самом деле вовсе не белые, а изначально были выкрашены в нежные пастельные тона. Только в середине XIX века ученые пришли к выводу, что классическая греческая архитектура в принципе не предполагала белых поверхностей. Фризы и карнизы дорических колонн раскрашивали в красный и синий цвета, а ионические капители покрывали позолотой. Эти новые сведения общественность порядком расстроили. Огюст Роден бил себя кулаком в грудь и с пылом заявлял: «Я сердцем чувствую, что никаких других цветов, кроме белого, не было!» Историк Фабер Биррен, который занимался в том числе и теорией цвета и в 1950-х годах предложил использовать телефонные справочники желтого цвета, чтобы облегчить монотонную работу операторов, приводит следующий анекдот. «Два археолога пришли в греческий храм. Один забрался на карниз, а второй кричит: „Ты видишь там какие-нибудь следы краски?“ А услышав утвердительный ответ, кричит еще громче: „Тогда немедленно спускайся!“»