А. Хублон - Хозяева джунглей. Рассказы о тиграх и слонах Страница 38

— Благодарю, лучше, — ответил Дик, — я знаю, вы спасли мне жизнь. Могу я узнать ваше имя?

— Пожалуйста, — смеясь, сказал тот, подставляя свое бледное лицо под лунный свет, — я — Дженни сон! Ведь вы, кажется, искали встречи со мной, так вот и я!

— Дженнисон! — медленно повторил Дик. — Браконьер! Мне очень жаль, но я не имею права забывать свой долг. Я вам обязан жизнью, но долг приказывает мне вас арестовать.

Насмешливое выражение мгновенно исчезло с лица Дженнисона, оно сделалось холодным и мрачным.

— Сумасшедший мальчишка! — крикнул он. — Ни с места! Вот посмеялся бы я над тем, кто рискнул бы прийти арестовать меня. — Он два раза топнул ногой, и при каждом стуке, как из-под земли, вырастало по одному маленькому гурке[18], до земли кланяющихся своему повелителю. — У меня таких молодцов здесь двенадцать человек, и каким бы храбрым вы ни были, вам не удалось бы проникнуть через их ряды ко мне в лагерь, а тем более уйти из него. Поэтому я советую вам примириться со своей судьбой, так как вам придется погостить у меня денька два-три. К сожалению, мне некогда занимать вас сказками и разговорами…

Насмешливые огоньки в щелочках глаз американца вывели Дика из себя. Он сжал кулаки и бросился на него. Поступок был неразумный, он это сознавал, но ему казалось, что пощечиной он даст достойный ответ на нанесенное ему оскорбление. Но едва он подскочил к Дженнисону, как что-то оглушило его. С яркими кругами перед глазами, почти без сознания, он повалился на пол.

Он попытался было встать, но в одно мгновение, при первом же движении его, у него на груди оказался один из гурков, который прижал его к полу. Дженнисон тоже подошел к нему и с горящими глазами, быстро, прерывисто стал говорить ему:

— Неужели вы думаете, что из-за того, что какой-то беленький мальчишка, едва выползший из детских пеленок, пришел и сказал мне, что нельзя стрелять слонов в лесах, принадлежащих правительству, — неужели вы думаете, что я послушаюсь и прекращу свою охоту? Не одну тысячу пудов слоновой кости вывез я, сыночек, из-под самого вашего носа. И чтобы я бросил это дело тогда, когда сказка должна превратиться в явь, когда я на пути к открытию слоновьего кладбища, куда сходятся все слоны со всех Севаликских холмов, когда они почувствуют приближение смерти! Наверное, и вы слышали рассказы о таких кладбищах и мечтали о них, но даже я не знавал ни одного человека, который мог бы похвастаться тем, что видел своими глазами что-либо подобное, а вот завтра я буду там. И старый бродяга Рваные Уши, чуть не убивший вас, тоже будет там. Там же лежат и все слоны, которые когда-либо, за все истекшие столетия, умирали в Севаликских холмах. Их кости и клыки лежат там, за ними-то я и пойду туда! Правда, африканская слоновая кость ценится выше, чем индийская, но тут ее зато столько, что хватит на то, чтобы сделать богатыми тысячу человек. С завтрашнего дня «вор слонов», как его называют, не будет больше «воровать»; он будет только переправлять готовые запасы, а затем, когда захочет, и сам уйдет навеки из этой проклятой страны!

Дику показалось, что глаза говорившего слишком неестественно горели и блестели лихорадочным светом. Высокий американец дрожал — от возбуждения ли, от лихорадки, от того и другого вместе. Дик подумал, что было начало апреля, первого малярийного месяца, и что, наверное, и ему не избежать злой лихорадки после сегодняшней ночи…

— А теперь надо еще немного пострелять перед сном. Вам же придется провести ночь тут. На вашем месте я не попытался бы бежать: Рэм-Дас еще не превзойден в умении владеть ножом, да и джунгли ночью не очень приятное место для прогулок. Этот, старый храм менее опасен, хотя, конечно, вам, может быть, и придется познакомиться с одной или двумя кобрами — они любят старые брошенные храмы, ха, ха, ха! — С этими словами Дженнисон исчез в темноте леса.

«Ну, попал же я в ловушку!» — подумал Дик.

Оба гурки сидели на полу, у входа в храм, недвижимы, как изваяния, как идолы. Снаружи постепенно просыпалась ночная жизнь джунглей. Слух Дика уловил протяжный вой шакалов и отдаленное «аургх-х!» рассерженного тигра, упустившего свою добычу. Слоны трубили вдали. Повеял легкий ветерок и зашелестел в стенах развалин.

«Несчастный! — думал Дик. — Лихорадка уже схватила его, через день-два он будет уже лежать пластом!»

Он все больше убеждался, что Дженнисон говорил с ним, будучи уже в бреду. Ведь не мог же здоровый человек говорить о том, что им найдено одно из слоновьих кладбищ. Их, по слухам, по всей Индии было не больше двенадцати, и никто из седоголовых охотников на слонов ни разу не видел их, не видели тех кладбищ и их деды… О них рассказывали только шепотом, сидя у костра. Однажды, вспомнил Дик, один из старых карнаков — погонщиков слонов рассказывал, что умиравший уже от старости слон разорвал цепи, вырвался и убежал в джунгли, чтобы умереть на своем кладбище. Все охотники знали, что тяжело, смертельно раненные слоны всегда скрываются в дебрях джунглей, и их никогда потом нельзя найти. Но чтобы Дженнисон нашел такое кладбище… Нервы Дика были напряжены так, что он слышал малейший шорох, чувствовал малейшее колебание воздуха. Сзади у стены стояло полуразрушенное изображение Будды. У Дика сердце дрогнуло, когда он разобрал на полу тени двух больших кобр. Он видел, как блестели их маленькие бисеринки-глаза, как переливались их черно-зеленые шкуры. Одна из них поползла около самой нога Дика, и, когда он инстинктивно отдернул ногу, змея поднялась и злобно зашипела, но двинулась еще дальше. За первыми двумя появились еще три, потом еще и еще. Весь освещенный луной пол храма как будто ощетинился поднятыми головками кобр. Они были так близко от Дика, что он ясно видел дрожание их молниеносно высовывающихся раздвоенных языков, видел их раскачивающиеся тела. Им начало овладевать бессмысленное, как он это сам понимал, желание броситься вон из храма, прочь от этих зачаровывающих глаз кобр. Но он знал, что при малейшем намеке на движение ядовитые зубы кобр вопьются в его тело. И поэтому он сидел неподвижно, чувствуя, что члены его немеют, что судорога начинает сводить ногу, около которой свернулась змея. Он, казалось, чувствовал холод ее тела через толстую кожу сапога.

Один из гурков в это время обернулся и вскочил с криком дикого ужаса В ту же секунду ближайшая к нему кобра вытянулась, как струна, и стрелой метнулась к нему. Он высоко подпрыгнул, и она пронеслась под самой его босой ногой. В один миг в храме не стало ни одного гурка — оба удрали со всех ног.

Странный шелест наполнил храм, когда зашевелилось рассерженное гнездо кобр. Этот шелест и биение собственного сердца были единственные звуки, доносившиеся до слуха Дика. Все тело его ныло. В горле мучительно пересохло и как-то странно щекотало. Капля нота медленно стекала по щеке и обжигала кожу, как огнем. Он боялся закрыть глаза, чтобы не быть неожиданно укушенным коброй.