Джеральд Даррелл - Натуралист на мушке, или групповой портрет с природой Страница 39

Ощущение было фантастическим. Когда пламя гудело не слишком сильно, тишина стояла такая, что, находясь на расстоянии тысячи футов над землей, мы слышали, как разговаривали внизу люди, стучал на стыках рельсов поезд, лаяли собаки, мычали коровы. Пожалуй, только плавание с аквалангом в тропическом море, когда вы отдаетесь во власть прибоя, качающего вас над зарослями кораллов, может соперничать по остроте ощущений с полетом на воздушном шаре. Где-то далеко внизу расстилались ровные клеточки полей, огороженные живыми изгородями, простирающимися далеко, насколько хватал глаз; издалека в безупречные квадратики вклинивались островки темно-зеленого леса или крошечные, словно игрушечные, деревеньки. По земле за нами бежала тень, похожая на большой голубой гриб, пугая стада скота и заставляя лошадей вставать на дыбы. Джефф объяснял нам, что, хотя мы и движемся по воле ветра, существует масса приемов, с помощью которых можно управлять воздушным шаром. В это время ветер стих и мы опустились вниз, продолжая лететь на уровне верхушек деревьев. Полет наш был бесшумным и легким, словно туман, а однажды мы даже слегка коснулись дном корзины верхушки кроны великана-дуба. Мы увидели зайца и бесчисленное множество кроликов, которые в страхе разбегались, приняв наш объемный, яркий воздушный корабль за сигнал тревоги, потом — пару стоявших на лесной полянке, навостривших уши пугливых косуль. Зато грачиная колония, напротив, встретила нас яростным гвалтом, негодуя на наглецов, посмевших вторгнуться в их воздушное пространство.

Было любопытно пролетать в каких-нибудь пятидесяти футах над деревнями и одиноко стоявшими фермами, разглядывая росшие позади домов тщательно ухоженные, с морем цветов, сады. Гул, издаваемый нашим воздушным шаром, заставлял всех собак округи яростно лаять, а люди выбегали из домов и приветливо махали нам руками. Как только до них доходило, что мы прекрасно их слышим, они начинали спрашивать, куда мы летим, а когда мы в ответ разводили руками, принимались смеяться. Потом под нами оказалась сельская школа, и все дети и их учителя высыпали на школьный двор и, задрав головы, смотрели на наш полет. Дети, естественно, спрашивали, куда мы летим. А мы в ответ говорили, что не знаем сами. Детей такой ответ страшно развеселил, а один мальчуган хохотал так, что упал и начал кататься по земле. Затем мы подлетели к миниатюрному замку, выстроенному из красного кирпича, с прелестной розовой черепичной крышей. Вокруг замка был разбит замечательный, полный цветов и кустарников сад, словно сошедший со страниц сказки. Встревоженные ужасным ревом, хозяин и хозяйка выбежали в сад.

— Какой чудесный у вас дом, — крикнул я хозяйке.

— Нет, это у вас чудесный воздушный шар, — прокричала она в ответ.

К этому времени запасы топлива стали подходить к концу, и нам нужно было приземляться. Как всегда бывает в таких случаях, на многие мили вокруг не было ни одного пустого клочка земли, а только поля ячменя и пшеницы и пастбища со стадами истеричных овец и коров, у которых случился бы коллективный нервный припадок, равно как и у их хозяев, вздумай мы приземлиться среди них. Наконец мы приметили лужайку, на которой не росло никаких сельскохозяйственных культур и никто не пасся. Но чтобы приземлиться в нужном месте, нужно было миновать большое поле зреющего ячменя, перелететь через живую изгородь и произвести быстрый трехступенчатый спуск, так как лужайка была довольно узкой. Пока мы летели над ячменным полем, ветер, сыграв с нами злую шутку, неожиданно стих, и мы начали быстро падать. Стараясь набрать высоту, Джефф прибавил пламени в горелке, но было уже поздно: корзина с грохотом упала на ячменное поле, а потом начала прыгать, словно кенгуру. Мы сделали три подскока, каждый раз сильно ударяясь о землю. Вдруг, откуда ни возьмись, налетел ветер и, подхватив воздушный шар, потащил нас над полем, в каких-нибудь шести дюймах от земли. Впереди, точно грозный риф, маячила живая изгородь, а мы неслись ей навстречу с умопомрачительной скоростью, оставляя позади месиво смятых и сломанных колосьев. Деревья, выставив вперед свои колючки, неотвратимо приближались. Джефф принял единственно правильное решение: дернул за привязанный к клапану шнур и выпустил горячий воздух. Наш огромный, яркий красавец-шар сморщился и испустил дух, в предсмертных конвульсиях перевернув корзину набок, так что мы все навалились на один борт, придавив беднягу Криса. Агонизируя, шар протащил корзину еще около пятидесяти ярдов, а мы, лежа в куче, пытались сохранить в целости руки и ноги. Наконец шар окончательно выдохся, и мы, все в синяках, едва живые от страха, выползли из корзины. Алюминиевый шест, на котором находилась дистанционно управляемая камера, весь погнулся и был похож на штопор; к счастью, камера не пострадала. И, что гораздо важнее, не пострадал никто из нас. Джонатан, Паула и вся съемочная группа, следившая за нашим беспримерным полетом из двух машин, страшно взволнованные, со всех ног бросились к нам.

— С вами ничего не случилось? — кричал Джонатан, которого мучило душераздирающее видение: главный герой на костылях.

— Все в порядке, — прокричал я в ответ. — Как ты правильно изволил заметить, это гораздо проще, чем упасть с бревна.

К счастью, они не забыли прихватить с собой непременную бутылку шампанского, которой, по традиции, завершается первый полет на воздушном шаре. Мы с удовольствием выпили ее, стоя посреди разоренного ячменного поля рядом с красочным остовом нашего воздушного корабля.

Несмотря на довольно неудачное приземление, мы с нетерпением ожидали следующего дня, когда могли бы отправиться в совместный полет с вертолетом. К сожалению, с утра погода нам не благоприятствовала, но к двенадцати часам небо очистилось, и мы снова взмыли вверх. На этот раз рядом с нами летел вертолет, и из него, высунувшись по пояс, торчал Крис.

Был изумительный, золотистый полдень, с бледным, словно выцветшим, небом, подернутым легкой дымкой. В этом свете окрестности предстали во всем многообразии красок — луга изумрудно-зеленые и золотые от лютиков; желто-коричневые поля поспевающей пшеницы и поля свежевспаханные, похожие на красно-коричневый вельвет. Через некоторое время нам сообщили по рации, что Крис сделал все нужные кадры и мы можем снять с бедного Джеффа одеяло и насладиться полетом. Ли к этому времени настолько увлеклась воздухоплаванием, что потребовала, чтобы я на следующий день отправился в магазин и купил ей воздушный шар. Признаюсь, искушение было огромным, но мы все же удержались.

Солнце, постепенно исчезая за горизонтом, заливало окрестности нежным зеленовато-золотистым светом, а мы плыли в небе, легко и беззаботно, словно пух одуванчика, клянясь всем светом, что это и есть истинное путешествие, а другого нет и не может быть.