Карл Гагенбек - О зверях и людях Страница 41

Транспортировка диких зверей, только что пойманных или родившихся в неволе, — это целая наука, которую можно изучить лишь на практике. И так как мне всю жизнь довелось заниматься этой практикой, то пришлось и дорого платить за науку. Искусство погрузки различных животных в железнодорожные вагоны и на пароход, техника их «упаковки», выбор подходящей пищи — все это достигается ценой многих жертв. Когда транспорты из всех частей земного шара, часто после длительного морского путешествия, прибывают в Европу, начинаются новые, другого рода трудности. Перевод с корабля в стойло, из стойла на станцию железной дороги, погрузка в вагоны и выгрузка из них, да и сама перевозка в тесных, тряских вагонах связаны со многими затруднениями, неожиданными случаями и приключениями. О многих из них я уже рассказывал в главе «История развития торговли зверями». Теперь мы уже приобрели некоторый опыт в перевозке животных, хотя и дорогой ценой, и, кроме того, усовершенствованы и пути сообщения, а ведь было время, когда погрузка на пароход слона и его отправка в Европу казались каким-то сказочным происшествием.

Лошадь

VII. Мелкие приключения с дикими зверями

Мелкие приключения с дикими зверями

К сожалению, барон Книгге не оставил нам никаких правил для обращения со зверями, мы лишены точно так же и опыта нашего доброго праотца Ноя, полученного им во время одиннадцатимесячного путешествия в своем ковчеге, приземлившемся на горе Арарат. Он спас нам животный мир, в котором успешно подвизался его правнук. Нимрод — талантливый охотник. Насколько трудно было погрузить только одного взрослого слона, показывает такой эпизод.

Однажды в 1864 году я получил письмо от старого владельца зверинца Крейцберга из Люттиха, в котором он мне сообщил, что хочет продать своих животных. Я поехал в старый валлонский город, был встречен Крейцбергом на вокзале и поехал вместе с ним на станцию Шене, куда были отправлены его животные. Когда мы прибыли, животных еще не было и мы должны были там переночевать. Чуть свет нас разбудили со страшным известием, что ящик со слоном в последнем туннеле оказался слишком высоким и при ударе о потолок туннеля был разбит вдребезги. К счастью, этот толстокожий обладал флегматичностью, соответствовавшей толщине его кожи, возможно он был даже философ. Когда мы прибыли на место несчастного случая, то увидели его спокойно стоящим среди обломков ящика и жевавшим сено. Огромный слон был дамой и, пожалуй, самым крупным для самки экземпляром, какой когда-либо я видел. Высота животного достигала девяти с половиной футов. Слониха была некогда подарена Крейцбергу русским царем. У нее, само собой разумеется, было прошлое. В сопровождении слона-самца и специального проводника она пешком направилась из Индии в Москву в качестве путешествующего подарка одного из магараджей русскому царю. Спутник этого смирного животного оказался буяном; он в ярости убил своего сторожа, разорвал цепи и убежал. Пришлось вызвать воинскую часть. Солдаты, окружив слона, застрелили его. Так слониха-великанша осталась вдовой и после многих странствий по свету и краткого пребывания в Англии попала, наконец, в мои руки. У меня ее позднее купил владелец одного из американских зверинцев.

На память приходит еще эпизод, наглядно иллюстрирующий транспортные затруднения в те времена. Американско-Гамбургская линия была тогда очень несговорчива и неохотно соглашалась брать зверей на борт своих пароходов. После бесконечных переговоров пришли, наконец, к соглашению погрузить животное по пассажирскому тарифу — за пять тысяч марок. Так как у нас не было никакой другой возможности перевезти слониху, то американцы должны были согласиться уплатить эти огромные деньги. Пришлось погрузить еще деревянную клетку для слонихи — большой ящик в десять футов длины, семь футов ширины и четырнадцать футов высоты. Ящик был сколочен в Штейнверде около Гамбурга из толстых 2,5-дюймовых досок, скреплен громадными железными обручами и прикреплен к палубе парохода рядом с дымовой трубой.

Слониху должны были ввести на палубу и поместить в ящик. Для этой цели был выстроен специальный мост от берега к палубе парохода. Тогда еще не был изобретен кран, при помощи которого в 1898 году была погружена на корабль гигантская пушка, отправленная Круппом на Всемирную выставку в Чикаго. Там, где сегодня тысячи подъемных кранов, экскаваторов и элеваторов погружают и разгружают трюмы океанских кораблей, в те времена работали лишь потомственные грузчики с вагами и лебедками.

Погрузка слонихи превратилась в чистейшую комедию. Утром в первый день Троицы я прибыл со слонихой к мосту. Животное было необыкновенно спокойно и вело себя очень смирно, и я настолько доверился его добродушию, что мог позволить себе взять слониху за ухо и таким образом ввести на мост. Она осторожно попробовала передними ногами настил моста, спокойно сделала несколько шагов вперед и вдруг попятилась назад.

Возможно, она почувствовала легкое колебание моста, который был на понтонах. Короче, теперь ее уже нельзя было никакими силами заставить пройти через мост. После нескольких бесплодных понуканий я приказал привязать канаты к передним ногам слонихи. Каждый канат взяли двадцать человек, а все сорок — весь экипаж парохода. Я командовал «лево», и двадцать человек тянули левую ногу, а когда я кричал «право», то другая партия тянула правую ногу. Слониха спокойно позволяла это делать, пока не очутилась на расстоянии нескольких Петров от палубы. Тут она вдруг потянула левую ногу, и двадцать человек, как один растянулись на мосту. Я страшно испугался, но совершенно напрасно, так как слониха после неожиданного проявления силы совершенно спокойно направилась в свой ящик. Она словно хотела показать, что тянуть было бы бесполезно, если бы она сама не хотела итти. Я думаю, что если бы слоны умели смеяться, то этот непременно бы рассмеялся, войдя в свое стойло. В Америке моя старая знакомая достигла большой популярности под именем «Импресс» («Императрица»).

Для обращения с дикими зверями нет специальных правил. Один зверь — смирный, другой — буйный. В то время как одного представителя того же семейства можно вести за руку, другого нужно связать и перевозить в экипаже. Все зависит от обстоятельств и является вопросом практического соображения и присутствия духа, так как все эти создания руководствуются в своих действиях не разумом, а инстинктом, импульсом, и потому каждое мгновение может быть чревато какой-нибудь неожиданностью.