Альманах - «На суше и на море». Выпуск 2 Страница 42

— У нас в Министерстве лесного хозяйства ваша докладная вызвала настоящий ажиотаж! Десятки специалистов захотели ехать сюда. Не так уж часто приходится осваивать такие большие лесные массивы. Сразу вспомнили и мой проект строительства лесокомбината на Диком. И кончилось тем, что экспедицию поручили мне…

— Экспедиция? Зимой? — удивилась Екатерина Андреевна.

— А что же? Зимой в лесу еще лучше! Да ведь вы моих орлов и не видели! Я их еще позавчера отправила строить лесные базы, обследовать охотничьи избушки, на которые мы будем опираться. Предстоит к весне закончить карту леса, подсчитать количество ценной древесины, решить вопрос о лучшей системе вырубок и засева будущих пустошей… Так что мы тут устраиваемся до весны. А весной, думаю, начнем строительство комбината… Да мы и не одни тут! В тот день, как мы добрались сюда по воде с нашими грузами, отсюда ушли сразу две экспедиции: одна — в тайгу, определять моста строительства медного рудника, другая — редкоземельцы — в обратный путь. Она уже закончила разведку….

Екатерина Андреевна внимательно смотрела на Колыванова. Как он ухитрялся внушать свою веру другим? Еще и дорога не намечена, а уже сотни людей что-то делают в расчете на нее, куда-то едут с экспедициями, планируют комбинаты, заводы, рудники, шахты, прииски.

После обеда Екатерина Андреевна попыталась было заняться хозяйственными делами. Но оказалось, что все ее вещи выстираны, осталось лишь кое-что поштопать. Прожженных штанов и куртки она не нашла; вместо них лежала аккуратно свернутая новая одежда, а под ней — сапожки Христины Харитоновны.

Переоделись и все остальные члены экспедиции: Христина Харитоновна была щедра…

Лундин набивал рюкзаки провизией. Чеботарев чистил и проверял инструменты. Колыванов как только увидел чернила, линейку и треугольник, так и приклеился к столу. Он хотел отсюда послать хотя бы краткий отчет о проделанной работе, все будущие записи придется сдать самому по окончании похода.

Екатерина Андреевна заскучала было, но хозяйка и тут пришла на помощь:

— Что, ваши рыцари ни за что не позволяют браться? А вы махните рукой на их рыцарство и помогите. Лундин — старый таежник, ему помогать не надо. А вот Чеботареву помочь не грех, да и Колыванову с записями за день не справиться…

Этот совет едва ли был подан без умысла. Кончилось тем, что через полчаса Екатерина Андреевна сидела рядом с Колывановым и чертила по его наброскам схемы и кривые.

Поэтому, когда за ужином Колыванов завел разговор, что Баженовой лучше бы остаться на кордоне и подождать Иванцова, даже Чеботарев заступился за нее. Подняв глаза на Христину Харитоновну, Екатерина увидела в ее умных глазах хитрую усмешку: «Уж если догонять взялась, не останавливайся!»

И позже, когда они с Христиной Харитоновной легли спать, когда умолкли голоса мужчин в соседней комнате, хозяйка вдруг сказала:

— Иглой дорогу не меряют, Екатерина Андреевна! Ведь видно, за кем вы гонитесь! И видно, что он вас любит! Или сказать боится?

— Да муж он мне, муж! — сказала Екатерина Андреевна и заплакала.

— Так это вы его и ограбили? — вдруг с холодной яростью произнесла хозяйка. — А я-то думала, кто это всю душу у него выстудил? Говорили мне, что его жена бросила…

— Но ведь это только ошибка! Понимаете, ошибка!

Христина Харитоновна долго молчала. Баженова поняла, что с ней не хотят больше говорить. Она долго лежала с заплаканными глазами, боясь шевельнуться, чтобы примолкшая на соседней кровати хозяйка не посчитала ее за нищую, которая просит, чтобы ее пожалели. Но вот Христина Харитоновна заговорила снова:

— За ошибки тоже судят! Я видела, как это бывает. Сама чужой ошибкой воспользовалась… Мой теперешний муж Нестеров, геолог, с невестой сюда приехал… А она затосковала по столице, по культуре, по ленивой жизни… Забыла, что мужчины — это открыватели. И поверить ему не хотела… А я поверила…

— И что же? — тихо, боясь вспугнуть эту откровенность, спросила Екатерина Андреевна.

— А вот так: та уехала, а мы… ну что же тут скажешь? Мы продолжаем искать жизнь потруднее, дела поважнее. Это ведь в кровь входит, душу завораживает искательство-то… У меня вон уже двое детей, а в Москве-то мы по-прежнему бываем три месяца в год. А в этом году и того меньше пробыли. Я только сюда приехала, а муж — он теперь редкими землями занимается — шесть месяцев поработал и с отчетом в тот же день уехал. Не знаю, пустят его сюда на зиму или оставят в министерстве. И все из-за вашей дороги! — уже шутливо добавила она. — Сколько сюда народу едет: и геологи, и металлурги, и мы — лесовики! Всем хочется страну новыми подарками обрадовать… Ну спите, спите, вам завтра в дальний путь, —спохватилась она.

Екатерина Андреевна молчала и вдруг спросила:

— А может он простить, как вы думаете?

— Я, милая Екатерина Андреевна, не гадалка, — суховато ответила хозяйка. Но, видно, поняв, как нуждается гостья в утешении, более мягко добавила: — Но есть у нас, уральцев, на этот случай присловье: «Трудна путина, да душа едина!» Вот, если так случится…

— Спасибо вам, Христина Харитоновна! — тихо промолвила гостья и умолкла. Но хозяйка чувствовала, что Екатерина Андреевна все лежит с открытыми глазами и глядит, глядит в темноту, будто силится разглядеть свое будущее. Только дано ли смятенному духом человеку угадать его?

И вот все надежды оборвались…

Екатерина Андреевна, вглядываясь, еще долго видела мелькавшие меж деревьев фигуры Колыванова и Чеботарева. Лундин ее не торопил.

Отныне пути ее и мужа разминулись навсегда. И Екатерине Андреевне представилось, что вот так всю жизнь Колыванов будет спорить, торопиться, доказывать свое, не думая о покое, о радостях жизни… Нет, он тоже будет радоваться. Это будут радости победы, радости открытий, радости свершений. Только о личной жизни ему некогда будет подумать… Может, и лучше, что все это кончилось? Она не вздыхала, не плакала, как, возможно, ожидал Лундин. Что-то уж очень усердно старик затесывал лесину, отделяя щепу за щепой тонкими слоями, будто собирался писать не единственный экспедиционный знак, а длинное письмо обо всем, что произошло тут, на последнем совместном привале. Он не оглядывался на Екатерину Андреевну, ждал, должно быть, когда она передумает все свои горькие женские думы и окликнет его. Так вот нет же, не станет она плакать!

Ну что же, миссия ее окончена! Она может вернуться в уютный обжитой мир, пусть уж такие упрямцы, как ее бывший муж, продолжают дорогу открывателей. Надо думать, что обратный путь будет полегче — есть готовая тропа, впереди снова отдых на кордоне Диком, в гостеприимном доме Христины Харитоновны, а там, глядишь, встреча с отрядом Иванцова. Иванцов не откажет, наверно, дать лошадь возвращающейся из разведки заместительнице главного инженера, и тогда весь этот путь, отнявший у них три долгих недели, Екатерина Андреевна проделает в пять-шесть дней…