Игорь Акимушкин - Мир животных. Рассказы о змеях, крокодилах, черепахах, лягушках, рыбах. Страница 42

Красочная, с причудливой формы телом тропическая рыба-петух очень ядовита. Ядоносные железы расположены в основании плавников. Длинные и сильные грудные плавники — «накидная сеть» птероиса. Ими он ловит добычу. Близкие родичи этой рыбы — скорпены — обитают и у нас в Черном море.

Обыкновенная зубатка. Вид у нее жуткий, но рыба мирная: ее мощные зубы природа предназначила для дробления раковин моллюсков, панцирей морских ежей и звезд. Рыба вкусная, в траловых уловах попадается часто. На Западе филе зубатки продают порой с этикеткой «Устрица», «Рыбья отбивная котлета». Однако рыбак, поймавший зубаток, должен обращаться с ними осторожно: в ярости они кусают все, что в состоянии ухватить, и тут вполне возможны производственные травмы…

Обитатели коралловых рифов красавцы груперы нашли себе союзников — пеликанов (сами рыбы стай не образуют). Приметив косяк селедочки — небольших, похожих на сардин рыбок, — груперы терпеливо слоняются поблизости, ждут пеликанов. Когда шумные, деловитые птицы прилетят и устроят среди селедочек настоящее побоище, приступают к охоте и груперы: ловят отбившихся. Предполагается, что разбойничье содружество выгодно и пеликанам. Зоркие, как и все птицы, они с высоты хорошо разглядят ярких своих партнеров по охоте, поймут, что там и селедочки.

Другая жительница коралловых рифов, изящная рыба-флейта, подкрадывается, прячась за какую-нибудь рыбу, хотя бы за групера. Этак за расписной ширмой подберется к жертве, а потом выскочит — и цап!

Амурский уроженец ротан, рыбешка небольшого размера, но вполне разбойничьего телосложения — один огромный рот, послуживший причиной прозвища, чего стоит! — не нуждается ни в каких укрытиях. Притворясь обгоревшей палкой, случайно выпавшей из рыбацкого костра (а это у него получается настолько ловко, что к нему прилипло и второе название — головешка-ротан), поплывет так медленно, что движение незаметно. Как только до карася останется расстояние, которое можно преодолеть одним броском, головешка оживает. Мелькнет черная молния — и погибнет золотобокий мгновенной смертью.

Сейчас ротан с сокрушительной методичностью осваивает один подмосковный пруд за другим, во всякой мало-мальской луже поселяется, и его охотничий талант серьезно угрожает беднягам карасям. Как бы их всех не вытеснил…

В подводном охотничьем обществе немало и таких, кто, нападая, подобно львам, не прочь подчеркнуть свои агрессивные намерения: на испуг берут! Одни, чтобы показаться побольше и пострашней, распускают плавники и колючки, другие, словно вышедшие на военную тропу индейцы, расцвечиваются яркими красками. Кстати, большая мастерица в этом деле упомянутая рыба-флейта. Под прикрытием групера подберется она к обреченной рыбешке и вдруг возникнет перед ней, мгновенно покрывшись яркими полосами. Та, конечно, от испуга и изумления на какое-то время замрет. А для успеха нападения секундного замешательства достаточно.

Иной раз шикарный охотничий костюм даже избавляет ловца от поисков. Находятся любопытные, которые, увидев этакую красоту, спешат приблизиться. И, разумеется, очень быстро становятся жертвой. Подобные слабости глубоководной публики кормят и рыб-удильщиков. Зажигают они свои фонарики, а в темноте под ними или за ними — многозубая алчущая пасть. Приплыл ротозей то ли полюбоваться фонариком, то ли узнать: нельзя ли его съесть? Но сам будет съеден…

Удивительные рыбы, эти удильщики!

В Атлантическом океане у берегов Европы, а у нас на Мурмане и местами в Черном море обитает рыба-черт, или лягва-рыболов. Чертом она названа за свой нелепый вид, а лягвой — за странную манеру передвигаться по дну: прыжками, отталкиваясь грудными плавниками, словно лягушка ногами.

Морского черта знали еще античные натуралисты, описывали его и многие средневековые естествоиспытатели. Странная рыба поразила людей своим искусством приманивать добычу. На огромной его голове растут три длинных, похожих на щупальца придатка (видоизмененные лучи спинного плавника). Первый похож на удочку с приманкой на конце.

Морской черт затаится в водорослях, между камнями и дышит тихо, редко, выставит наружу только щупальце-ус. И шевелит им. Плывет мимо рыба, и ей кажется, что это червяк извивается. Она подплывет поближе, чтобы его съесть. Тогда морской черт разевает свою непомерно большую пасть. Вода с бульканьем устремляется в его глотку и затягивает в эту прорву обманутую рыбу. Желудок у морского черта столь обширен, что в нем может поместиться животное почти таких же размеров, как и сам обладатель дьявольского чрева. Поднимаясь по ночам к поверхности, он и спящих на воде птиц хватает, но нередко они застревают в его глотке.

Удильщиков из рода морских чертей около 10–12 видов. Некоторые длиной до 2 метров. Все чрезвычайно головастые: 1/2 и даже 2/3 всей длины рыбы — голова. В Северной Атлантике у европейских и американских берегов живут на небольших глубинах, до 200 метров, в тропиках и во время нереста уходят глубже: до 400–2000 метров.

«Плодовитость самки — 1,3–3 миллиона икринок. Икра выметывается в толщу воды в виде ленты, достигающей в длину 10 метров, в ширину 0,5 метра и в толщину около 4–6 миллиметров. Крупные икринки… по одной или по две заключены в один слой и слизистые шестигранные ячейки, соединенные между собой» (В. М. Макушок).

Как только исследователи со своими драгами и тралами вторглись в черные глубины океана, они обнаружили там много родичей морского черта. Рыб этих назвали глубоководными морскими удильщиками (около 120 видов).

Первое время нигде не могли найти самцов этих рыб. Удильщиков мужского пола принимали за совершенно других рыб — так непохожи они на своих подруг. Всех самцов отнесли к семейству ацератид, в котором, кстати сказать, совсем не оказалось самок. А самки-удильщики числились в зоологической классификации под рубрикой церациоидеа (среди них не было самцов).

Это прискорбное недоразумение продолжалось до 20-х годов нашего века, когда неожиданно выяснилось, что крошечные рыбки ацератиды и есть «законные мужья» амазонок из группы церациоидеа. И самки невелики: 5–10, 20–40 сантиметров, лишь церации — до метра и чуть больше, а самцы порой в 5–6 тысяч раз (это по весу!) меньше своих подруг. Длина их — 1,4–4,6 сантиметра, редко, опять-таки у церации, 16 сантиметров.

Открыли и еще более поразительные вещи: самцы-карлики, оказывается, как найдут свою самку, сейчас же впиваются зубами в ее кожу. Держатся крепко, не отцепляются, куда бы она ни плыла, а вскоре прямо головой прочно прирастают к своей подруге. Губы самца и даже его язык срастаются с кожей самки (у этих рыб нет чешуи). Смыкаются в единую систему их кровеносные сосуды: по ним самец получает питательные вещества, которые приносит кровь самки. Собственный кишечник, челюсти, глаза у него атрофируются.