Карен Прайор - Несущие ветер Страница 44

Доктор Роджер Футс, известный специалист по обучению шимпанзе, как-то признался мне, что его заветной мечтой было выяснить, нельзя ли выдрессировать мясных мух кружить по команде слева направо и справа налево. Отец оперантного научения Б.Ф. Скиннер клянется, что вечно будет жалеть об одной неосуществленной своей мечте: научить двух голубей играть в настольный теннис! Однако из всех профессорских достижений в дрессировке выше всего я ставлю то, о котором мне поведал доктор Ричард Гернстайн из Гарварда: он в минуты досуга выдрессировал морского гребешка, этого плебейского родственника устрицы, хлопать створкой раковины ради пищевого поощрения.

Цепь гавайских островов не исчерпывается пятью крупнейшими, которыми часто ограничиваются картографы, а включает еще множество островков, островочков и рифов, протянувшихся от Гонолулу на запад, в сторону Мидуэя, на три с лишним тысячи километров. Эти скалистые кусочки суши носят общее название Подветренных островов, так как, когда дуют пассаты, они лежат под ветром от главных островов. Это приют значительной части эндемичной гавайской фауны – морских и наземных птиц, зеленых черепах, гавайских тюленей-монахов. Тэп предполагал заселить один из сооруженных в Парке водоемов представителями этих исконных обитателей гавайских вод и суши. Он договорился с зоологом Джимом Келли, бывшим военным летчиком, что тот устроит себе поездку на мидуэйскую военно-морскую базу, а также на базу береговой охраны на близлежащем острове Куре и вернется на их самолете с птицами, черепахами, а может быть, и тюленями. Джим привез несколько черепах, двух тюленей-монахов и прекрасную коллекцию птиц – темноспинных альбатросов, черно-белых красавцев размерами с индейку, которые сводят с ума начальство мидуэйской базы своей привычкой гнездиться на взлетных полосах; черноногих альбатросов (я не понимаю, почему их называют черноногими – ведь у них и оперение почти все черное), белых крачек и разных тропических птиц. Мы подрезали всем им крылья, водворили за проволочную сетку вокруг Лагуны Подветренных Островов, и посетители Парка могли любоваться, как наши девушки несколько раз в день их кормят.

Весной Джим, получив от штата соответствующее разрешение, отправился в одну из гнездовых колоний морских птиц на острове Оаху и добыл там несколько красноногих олушей, красивых черно-белых птиц с голубыми клювами и очаровательными розовыми лапками. Кроме того, он привез птенца олуши прямо в гнезде, прихватив кого-то из его родителей в надежде, что мать (или отец) будет выкармливать птенца и в Парке. Конечно, из этого ничего не получилось, мы забрали птенца к себе в дрессировочный отдел, дали ему кличку Ману («птица») и начали сами его выкармливать.

Ману был ужасно смешным: эдакий облепленный снегом баскетбольный мяч с двумя черными глазками и острым клювом. Мало-помалу он оделся темно-коричневым оперением годовалых олушей. Он был совсем ручным и очень забавным. У нас не хватило духу обрезать ему крылья. Мы дали маховым перьям вырасти нормально – пусть улетает!

Но он не улетел. Он остался. Как только он научился летать настолько уверенно, что мог садиться на снасти «Эссекса» (на это потребовалось около месяца), он завел привычку болтаться где-нибудь рядом, выпрашивая рыбу у дрессировщиков во время представления, и даже вносил в него свою лепту, к удовольствию зрителей ловя на лету подброшенную в воздух рыбешку. Он прожил у нас всю зиму.

Весной, когда в гнездовой колонии вновь вывелись птенцы, мы собрали пятнадцать только что вылупившихся олушей и выкормили их сами. Всех наших взрослых птиц мы отпустили – зачем показывать публике пусть и очень интересных, но прикованных к земле пленников с подрезанными крыльями, когда у нас есть вольно летающие птицы? Я не сомневаюсь, что альбатросы, едва их маховые перья отросли, вернулись к себе на Мидуэй: три тысячи километров – это для них не расстояние. Олуши, пойманные взрослыми, вернулись на родное гнездовье, а остальные несомненно, тоже разлетелись по родным гнездам. Новые птенцы олушей выросли, оперились, начали летать – но не улетели. В хорошую погоду они отправлялись в море ловить рыбу, в скверную околачивались возле Лагуны Подветренных Островов и клянчили рыбу у дрессировщиков. Многие наловчились хватать рыбу на лету – прекрасный сюжет для фотографирования, особенно если рыбу кидает стройная гавайская девушка в бикини.

На второе лето эта компания оделась в буро-белое оперение, а Ману, который был на год старше, щеголял уже во взрослом наряде своего вида – весь белоснежный, если не считать черных кончиков крыльев, с розовыми лапками и уже не черным, а небесно-голубым клювом. Он выбрал себе супругу из наших двухлеток; они, облюбовав куст возле дорожки, ведущей в Бухту Китобойца, соорудили типичное для олушей неряшливое рыхлое гнездо и к нашему восторгу и удивлению вывели в нем птенца – в трех шагах от гуляющей публики.

Это был маленький зоологический сюрприз. Все океанические птицы в мире, какие бы тысячи километров они в своих странствиях ни покрывали, птенцов выводят только в определенной гнездовой колонии. Иногда даже место гнезда предопределено заранее с точностью до сантиметра. Насколько нам было известно, еще никому не удавалось добиться размножения подлинных океанических птиц в неволе или хотя бы за пределами родной колонии. У нас появилась надежда, что в Лагуне Подветренных Островов нам удастся получить собственную гнездовую колонию, которая из года в год будет самообновляться и расширяться.

Так оно и произошло. Хотя некоторые птицы за зиму исчезали, каждый год в парке «Жизнь моря» несколько взрослых олушей образовывали пары, сооружали гнезда и выводили птенцов. Пушистые птенцы были неотразимой приманкой для любителей фотографии, а любители животных могли наблюдать богатейшее разнообразие птичьего поведения – ритуал ухаживания, агрессивные демонстрации, постройку гнезда и так далее и тому подобное.

Сначала мы не могли объяснить, почему эти не терпящие переселений птицы так уютно освоились в нашем Парке. На помощь пришел случай. Как-то меня вызвали в кассу, где некий господин заявил мне в полном бешенстве, что он – федеральный инспектор по охране окружающей среды и что мы противозаконно держим у себя его птиц и потому, несомненно, подлежим или штрафу, или аресту, а возможно, и тому и другому.

Еще этого не хватало! Выяснилось, что с прошлого года все дикие морские птицы на Гавайях находятся под охраной не только штата, но и федерального управления, а его, Юджина Кридлера, перевели на Гавайи обеспечивать эту охрану.

Разрешение от штата на содержание птиц у нас было, но о необходимости заручиться федеральным разрешением нам никто ничего не сказал; с другой стороны, никто ничего не сказал мистеру Кридлеру о нас, и он был крайне возмущен.