Игорь Акимушкин - Мир животных. Рассказы о змеях, крокодилах, черепахах, лягушках, рыбах. Страница 48

Родичи пираний, обосновавшиеся за океаном, в реках Африки — тигровые рыбы, — тоже порой нападают на плывущих или купающихся людей. Зубы у них острые, как стилеты. Особенно опасна большая рыба-тигр. Она втрое больше самой крупной пираньи — до 1,5 метра — и весит до трех пудов! Рыбы-тигры живут и охотятся стаями, как пираньи и барракуды.

«Вполне безопасна для подводных пловцов и барракуда. Если не считать фантастических небылиц о подводном мире, я нигде не читал, чтобы барракуда атаковала человека. Мы нередко встречались с крупными барракудами в Красном море, Средиземном море и в тропической части Атлантики, и ни одна из них не проявила даже намека на агрессивность» (Ж.-И. Кусто, Ф. Дюма).

Это утверждение известных знатоков «мира безмолвия» звучит по меньшей мере странно, с ним немногие, по-видимому, согласятся. (Среди них и Ганс Хаас, не менее опытный аквалангист.) Слава у барракуд очень дурная, ныряльщики, водолазы, аквалангисты местами боятся их больше, чем акул. Бесспорно, барракуды нападают на людей. На это иногда отваживается даже сравнительно небольшая (до метра длиной) средиземноморская барракуда, которая порой появляется и у нас в Черном море. Крупные двух-трехметровые барракуды атакуют бесстрашно, молниеносно и после первого броска стремглав уходят прочь, не повторяют нападений раз за разом, как акулы. Но и с одного захода большая барракуда наносит страшные раны: шок от боли и кровотечения могут привести к роковым последствиям.

Барракуда! «Щука морей»… «Волк морей»… Сколько их в океане, никто не подсчитал. Но стаи встречали, пожалуй, и миллионные.

Барракуды похожи на щук. Обитают вблизи берегов в тропиках и субтропиках всех океанов, летом заплывают и в умеренные воды. В семействе барракуд, или сфирен (отряд кефалеобразных), 18 видов. Самые мелкие — 30–50 сантиметров. Крупные — до 3 метров и, возможно, больше.

Двоякодышащие рыбы

…Однажды Уильям Форстер решил прогуляться по городу. Он был скваттером, разводил овец и жил на ферме в Квинсленде. Потом это ему надоело, и он приехал в Сидней. В один из дней 1869 года Форстер решил осмотреть город.

Зашел в музей. Здесь он встретил Герарда Крефта, куратора музея, и они разговорились. Форстер спросил между прочим:

— Сэр, почему нет в вашем музее ни одной из тех больших рыб, что живут у нас в Бернетт-Ривер?

— Больших рыб? Каких больших рыб?

— А баррамунда. Мы зовем их еще бернеттскими лососями. В Квинсленде много этих рыб. Они похожи на жирных угрей, футов пять длиной. Чешуя у них толстая, крупная. И представьте себе, только четыре плавника. Все на брюхе.

— Знаете, Форстер, понятия не имею, о какой рыбе вы говорите. Хорошо бы достать нам для музея парочку таких баррамунд.

И вот через несколько недель в Сиднейский музей почтальон привез бочку, а в бочке были рыбы, очень крепко посоленные.

Крефт буквально остолбенел, когда увидел их. Форстер не ошибся: рыбы совершенно невероятные, и плавников у них только четыре. Все на брюхе. И все похожи скорее на ласты. И хвост совсем особенный: не вильчатый, как у многих рыб, а клиновидный. Зоологи хвосты такого типа называют диффицеркальными. Это, пожалуй, наиболее древняя форма рыбьих хвостов.

Но самая большая неожиданность ожидала Крефта, когда он заглянул в рот рыбы. На нёбе и нижней челюсти он увидел большие пластинки сросшихся между собой зубов (4 сверху, 2 внизу).

Такие вот зубы-терки давно попадались палеонтологам среди древних окаменелостей, но ни у одной живой рыбы их не находили. Обладателей этих странных зубов профессор Агассиц, большой знаток ископаемых рыб, назвал цератодами, то есть рогозубами. 400–200 миллионов лет назад населяли они воды нашей планеты.

И вот теперь Крефт держал в руках этого самого цератода! Так он решил, внимательно рассмотрев зубы баррамунды, и потому без колебаний окрестил бернеттских лососей цератодами. Позднее палеонтологи нашли не только зубы, но и черепа настоящих ископаемых цератодов, и они оказались не совсем такими, как у бернеттского. Поэтому ихтиологи предложили к его научному имени прибавить приставку «нео» (то есть «новый») или «эпи» (что значит «после»). Но часто баррамунду по-прежнему называют просто цератодом, или рогозубом, без всяких приставок.

Исследуя рыб, Крефт разрезал одну из них и нашел в утробе еще нечто поразительное… легкое! Настоящее легкое. У рыбы были жабры, но было и легкое. Значит, баррамунда дышала и жабрами и легкими, значит, это двоякодышащая рыба!

До того как Форстер решил посетить музей в Сиднее, зоологи знали только двух двоякодышащих рыб: лепидосирена, или, по-местному, карамуру, и протоптера (он же комток, камбона, мамба).

У лепидосирена и протоптера по два легких, а у рогозуба только одно. Американец лепидосирен и африканец протоптер — близкие родственники. Ихтиологи объединили того и другого в одно семейство — двулегочных. Брюшные и грудные плавники у них не «ласты», как у рогозуба, а гибкие, тонкие «усы». Двоякодышащий австралиец, описанный Крефтом, представляет другое семейство — однолегочных двоякодышащих рыб.

«Эфиопский» протоптер похож на южноамериканского лепидосирена.

В густо заросших растениями, медленно текущих реках живут рогозубы. Лежат на дне, вяло ползают, опираясь на свои лапоподобные парные плавники, выгибая немного спину на манер некоторых гусениц. Непугливы, рогозубов можно поймать, набрасывая сеть на ленивую рыбу прямо руками. Через каждые примерно 30–50 минут рогозуб всплывает и, выставив над водой ноздри (у двоякодышащих рыб — хоаны), с громким глухим «стоном» вдыхает воздух. Полагают, что даже в богатой кислородом воде рогозубы не могут обойтись без воздушного дыхания.

Однако рогозуб, живший некоторое время в Берлинском аквариуме, по словам служителей и директора, ни разу не всплывал дышать воздухом.

В засуху, когда родные их реки пересыхают, рогозубы не зарываются в ил. Они ползут туда, где под покровом кустов сохранилась еще влага, где тень и не так палит солнце. Собираются на дне глубоких речных ям и дышат, дышат… легкими. Но долго так продержаться не могут. В большие засухи рогозубы погибают. А когда судьба благоприятствует, живут долго — до 60 лет! И вырастают до двух метров. Весят тогда полцентнера.

«Рогозубы едят почти исключительно животную пищу, прежде всего улиток, но и растения тоже, однако могут привыкнуть к одной лишь мясной пище» (Ганс Фрай).