Леонид Семаго - Гнездо над крыльцом Страница 49

Это не случайный сосед и не конкурент, а второй член птичьей семьи. Казалось бы, коль неразлучная пара, должны оба быть рядом в трудную пору, не отбегая и не отлетая ни на шаг. В оттепель они действительно неразлучны, но холод словно вносит отчуждение в отношения милых птиц. Днем самец и самка держатся в отдалении друг от друга, как посторонние. Участок у них общий, и они его не делят: эта сторона моя, та — твоя. Не было снега, не было морозов — бегали рядом. Ударили холода, подсыпало снега, и там, где вчера были оба, семенит, встопорщив хохолок, один. Но, не видя друг друга, не забывают окликать певучим свистом: где ты там? Чем сильнее стужа, тем больше требуется корма, тем труднее быть сытым, и, конечно, больше шансов выжить и продержаться самые холодные и долгие ночи, если каждый будет сам по себе, а не искать кусок под клювом у другого.

Эта отчужденность появляется не всегда сама собой. Иногда один из пары устанавливает ее силой. 17 ноября 1985 года после первого хорошего снегопада я отправился проверить места, где прошлую зиму держались хохлатые жаворонки. Почти все они были уже заняты, хотя накануне везде только воробьи скакали. На улицах было малолюдно, и у жаворонков не было особой осторожности, так что без специальных ухищрений удалось подбросить одной птице несколько семечек. Ухватив угощение кончиками клюва, жаворонок принялся старательно разбивать семечко о рельс. Это заметил второй и, стремительно подбежав, выхватил у него семечко изо рта, хотя рядом на снегу чернело еще несколько таких же. За этот поступок он был немедленно наказан: виновнику была задана небольшая, но серьезная трепка, смысл которой он понял правильно. Жаль, что у жаворонков самцы и самки как две капли, и не удалось узнать, кто кого «учил».

Так хохлатый жаворонок поступает не только со своими, но и с воробьями, которых голод делает настолько смелыми, что они, терпя его тычки и щипки, торопливо клюют корм, который он считает своим. А ведь жаворонок не только вдвое тяжелее воробья — удары его клюва чувствительны даже для руки взрослого человека, и птица, отстаивая свои права, вкладывает в них всю силу. Так что, осуждая воробьев за бесцеремонность, следует им же и посочувствовать.

Искать корм начинают раньше всех других дневных птиц, последними улетают вечером. Где спят и как? В деревнях у хлевов, где за зиму на задах вырастают большие кучи навоза, на улицах, где высыпают печную золу. Тепла, понятно, этот пепел долго не хранит, но в сухой золе, как и в сыпучей пыли, лежать не так зябко, как на снегу. На ночлеге пара обязательно вместе, и кто-то заметит или почувствует опасность первым. Жаворонок — дневная птица, но, потревоженный во сне, без мгновенного промедления свечой взвивается в темное небо — только его и видели. Не знаю, как ведут они себя во время ночных снегопадов. Была несколько раз возможность поинтересоваться, но не хотелось тревожить птиц среди ночи, не имея возможности хотя бы малым возместить это беспокойство.

Им даже днем помочь сложно. Они смелы, пока не замечают обращенного на них взгляда, направленного в их сторону движения. Тот взмах руки, на который непременно слетаются воробьи и голуби, обращает их в бегство. И приходится изобретать способы подкормить их, чтобы птицы все-таки склевали хотя бы несколько крошек или зерен, чтобы не опередили их вездесущие воробьи.

Не избалованы эти птицы той заботой и вниманием, которые достаются, например, синицам. Никто и никогда не протянул им руку помощи, хотя заслужили. И, к сожалению, не только горожане, но и те, кто ближе к природе, не замечают скромную и удивительную птицу-соседку. В одну из недавних зим я спросил школьников в большом донском селе, как они в трудную пору помогают птицам.

— Синиц кормим.

— А кроме синиц?

— У нас только синицы, воробьи и сороки. Больше никого.

Пришлось показать на двух хохлатых жаворонков, которые у школьного порога клевали раскрошенный в пыль кусочек печенья. Удивились, узнав, что эти птахи — жаворонки.

— Это же хохлушки! — чуть ли не с разочарованием выкрикнул один паренек.

Зима та была не из холодных. Кончался февраль, и она в солнечный полдень уже снимала ненадолго свою «шапку», даря радостное настроение людям и птицам. Звенели колокольчики синиц, импровизировали и пересмешничали сороки, а на заборах и крышах начинали негромкую и приятную распевку хохлатые жаворонки.

В распевке ни новичок, ни мастер не показывают таланта или песенного запаса. И места постоянного для пения пока ни у кого нет, потому что там, где будут гнездиться, все пригодные бугорки и кочки еще под снегом. Туда они переселятся с появлением проталин, на которых уже можно будет жить независимой жизнью. Переселение это будет быстрым и мирным, потому что никому не придется отстаивать права на семейные участки, которые были заняты еще с осени, когда были улажены все отношения с соседями.

Вот тогда и запоют эти чудо-певцы в полный голос, и все умение, все колена покажет каждый. А песенный дар у хохлатых жаворонков необыкновенен и, как и любой талант, совершенствуется с годами. Жаль лишь, что лет этим птицам отпущено маловато: никто не доживает даже до первых седин. Строй песни, ее интонации, неторопливая манера исполнения и выразительность настолько своеобразны и приятны, что для их общего определения подходит только одно слово — задушевность. Удивительно, как может это пение влиять на человеческое настроение: неожиданное и замысловатое коленце может рассмешить веселого, надрывный, берущий за живое свист-плач может выжать слезу у грустного. Льющиеся без пауз мягкие трели успокоят встревоженного, умиротворят злого, поднимут духом приунывшего, прибавят бодрости и сил уставшему.

У хохлатого жаворонка красивый голос, приятный для нашего слуха. Он не теряет благозвучия, выражает ли птица любовный восторг или намеревается покарать самоуверенного чужака. Негромкое предупреждение сопернику воспринимается скорее как вежливая и даже несколько робкая просьба уладить дело миром, чем как прямая угроза, за которой следует решительное нападение и отношения выясняются силой. А в свисте победителя звучит прямо-таки сердечное пожелание доброго пути и скорого свидания, словно и не было никакой стычки.

Благодаря врожденной музыкальности хохлатый жаворонок, как пересмешник, более разборчив, чем, например, скворец или каменка-плясунья. Практически он может подражать любой певчей птице до абсолютного сходства, но предпочитает простенькие мелодии отдельным звукам. От хорошей находки певец приходит в такой восторг, что повторяет ее раз за разом, день за днем, иногда обрабатывая на свой лад. Но в его повседневном окружении нет хороших певцов, и, верный вкусу, он словно не слышит ни унылого тирликанья полевых коньков, ни самого бездарного и безголосого из своей родни малого жаворонка, ни серых славок, у которых песню песней не назовешь. Поэтому его легко, за несколько минут можно научить свистеть полную мелодию «чижика-пыжика». И он не только правильно и в ритме просвистит мотив, но точно скопирует ошибки и дефекты произношения. Необыкновенна его музыкальная память: вдоволь насвистевшись чужим напевом, он может исключить его из своего репертуара, а через год или больше вспомнить и исполнить с безукоризненной точностью.