Борис Рябинин - Мои друзья Страница 54

Дети очень походили на Топуша. Тут были представители нескольких поколений, от взрослых собак до двухмесячных щенков.

— Мы надеемся, что в будущем у нас будет много таких Топушей! — с гордостью заявил инструктор.

Трудно передать впечатление, когда все эти великолепные и отважные звери вышли на ринг. На время я даже перестал волноваться за Снукки.

Слова Алексея Викторовича обрадовали меня, но, однако, не могли успокоить. Теперь я был уже не начинающий любитель и знал, что очень часто частное мнение, высказанное даже самым компетентным лицом, оказывается на поверку весьма далеким от официального определения.

Снукки несла в себе все признаки своей породы. Тем не менее накануне ринга всегда начинаешь выискивать у собаки недостатки и всегда кажется, что ты вовремя не обратил на них внимания, не принял необходимых мер, чтобы устранить их…

Работа собаковода каждодневна. Живой организм не является чем-то раз и навсегда установившимся; он способен меняться, и человек в силах управлять этим изменением.

Племенные достоинства Снукки не вызывали у меня сомнений. Но удалось ли мне развить в ней те признаки, которые усиливали породу, — вот вопрос, который я задал себе и на который не мог ответить. Ответ я должен был получить на ринге. Не случится ли повторения московской выставки? Тогда до ринга тоже все шло хорошо… Словом, меня мучили обычные в таких случаях сомнения.

Снукки вела себя не очень спокойно. Уходя от нее, слышал, как она принималась скулить. Этот плач был отчетливо различим даже среди общего шума и гомона выставки. Всегда на выставках Снукки была вместе с Джери, а тут вдруг одна… Нас вызвали на ринг. Кроме Снукки, там находилась еще одна собака. Экспертиза была очень недолгой. Нас заставили провести собак вперед-назад, повернуть боком, показать зубы — и все. Сначала увели ту, другую, потом, через минуту, предложили удалиться и мне. Оценок не объявили, таблички не то забыли дать, не то не дали умышленно. Я так и не понял, кто же первая, а кто вторая. Такое неопределенное положение длилось довольно долго; уже давно у клеток наших лаек висели ярлычки с заветным словом «отлично», и только моя Снукки еще не имела никакой оценки.

Между тем выставка шла своим чередом и приближался самый торжественный день — день раздачи призов и закрытия смотра. По-прежнему на главном ринге с утра до потемок медленно шли нескончаемые вереницы кавказских овчарок с их молчаливыми, суровыми провожатыми и выходили оттуда чуть ли не все поголовно с оценкой «отлично». Это было наглядное подтверждение высоких племенных качеств породы. Семьдесят пять процентов с высшей оценкой «отлично» — таков был триумф кавказской овчарки!

И право же, она заслужила такой успех. Кавказская овчарка — одна из древнейших пастушьих собак. Природная злобность, смелость, сила и недоверчивость издавна привлекали к ней внимание человека.

Кавказская овчарка несет службу в наших животноводческих совхозах и колхозах. Вместе с пограничниками она охраняет среднеазиатские и восточные границы СССР; теперь уже не редкость встретить ее и в хозяйствах Подмосковья, на границе с Финляндией, у Полярного круга. И всюду она показывает свои отличные рабочие качества. Способствовал ее распространению и наш клуб. Вспомните поездку Шестакова!

Мне было интересно узнать, что кавказская овчарка в известной мере сродни моему Джери, ибо относится к тому же типу крупных догообразных собак. И в самом деле, если отбросить разницу в окраске и длине шерсти, то в формах тела можно заметить много общего.

Когда настал день раздачи призов, большая доля наград досталась именно им, «хозяевам» выставки — этим грозным неподкупным псам. Потрясая призами, чабаны торжественно обещали беречь и размножать эту изумительную породу. И вовремя! Давно пора уже было взяться за это. Дедовский обычай уничтожать при рождении сук-щенят привел к такому положению, что на выставке на несколько сотен кавказских овчарок едва можно было насчитать десяток самок. И патефоны и охотничьи ружья, которые получали чабаны за своих мохнатых сторожей отар, помогали им сильнее проникнуться уважением к своим питомцам, понять ценность породы и энергично взяться за ее воспроизводство.

А я? Глядя на эту торжественную церемонию, то радовался, то впадал в уныние. Что получит моя Снукки?

Оказалось, не я один переживал за Снукки. Внезапно услышал знакомый голос — ко мне спешил Алексей Викторович. Отирая влажный лоб, он еще издали кричал пне, возбужденно взмахивая рукой:

— Первая! Первая! Я узнал! Первое «отлично»! — Он тряс мою руку, успевая одновременно трепать по загривку Снукки, и повторял: — Ваша Снукки превзошла все мои ожидания. Она — достойная преемница Даунтлесс. Постарайтесь, чтобы и щенков от нее было получено не меньше, чем от Даунтлесс!

Назвали мою фамилию и кличку моей собаки, и мы со Снукки вступили в центр освещенного круга (выставка затянулась, и раздача призов происходила уже в густых кавказских сумерках). Вокруг меня бряцали цепями и сипло брехали овчарки, потом, как морской прибой, взлетел шум аплодисментов. Но я ничего этого не слышал. Мне вручили… велосипед. Это был приз Снукки. И этим призом открылась для нее длинная цепь побед на выставочной арене. Восемь раз она участвовала в выставках, и восемь первых мест с высшей оценкой «отлично» — таков был итог ее жизни. Чайники, электрические утюги, палехские чайницы и шкатулки, каслинское чугунное художественное литье — чего только не получил я за нее! Со Снукки началось племя «уральских» эрделей. Спустя несколько лет после этой поездки на Кавказ я получил приглашение экспонировать Снукки на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Снукки вошла в родословную книгу лучших собак.

МОИ ВЫВОДЫ.

ЧТО ДОЛЖЕН ЗНАТЬ КАЖДЫЙ, КТО ДЕРЖИТ ИЛИ СОБИРАЕТСЯ ДЕРЖАТЬ СОБАКУ

А сейчас я хочу сделать небольшое отступление, которое, быть может, и не имеет прямого отношения к нашему повествованию, но, однако, представляется мне очень важным.

Поводом для этого мне послужило небольшое происшествие на тбилисской выставке. Описывая ее, вспомнил я и этот эпизод.

Я уже рассказывал, что парк Руставели в те дни представлял собой настоящий стан чабанов с их четвероногими помощниками — кавказскими овчарками, с длинноухими ишаками, походной кухонной утварью и прочими атрибутами их кочевого быта. И вот как-то, разглядывая овчарок, лежавших и сидевших за веревкой, которой было обнесено их стойбище, я неожиданно обнаружил маленькую черненькую собачку, которая одна-одинешенька бродила по зеленой траве среди этих свирепых псов, беспомощно тычась от одного к другому. Она хотела выйти из круга, но овчарки внушали ей такой ужас, что, едва приблизившись к какой-нибудь из них (а они все были привязаны по краю площадки), она тотчас поспешно отбегала прочь и принималась искать другую лазейку. Потом она села и, подняв одну лапку, жалобно заскулила.