Генри Блэйк - Разговор с лошадью. Изучение общения человека и лошади Страница 7

В Америке тоже существует бесконечное множество историй о лошадях, но только могикане, племя американских индейцев, всерьез изучали лошадей и старались их понять. Они не пытались вскочить в седло и мчатся на незаезженной лошади до тех пор, пока она не покорится, что сломило бы ее дух. Они проводили бок о бок с лошадью много дней, ухаживали за ней, разговаривали, кормили, очень аккуратно и неназойливо садясь ей на спину. Они часами приучали спину лошади к одеялу, в конце концов, лошадь понимала, чего от нее хотят, и у могикан не возникало проблем с ездой верхом.

За последнее столетие мы не раз слышали о людях, которые снискали себе славу укротителей лошадей. В Америке это был Рири, в Австралии — Калвин, в Ирландии — Дан Салливан Шепчуший, Палмер и позднее капитан Хейс. Историям о них имя — легион, но во всех красной линией проходит общая черта: умение героя контролировать лошадь, доминировать над ней, независимо от сложности характера лошади и степени ее прирученности. Методы их различались. Рири для обучения лошади использовал сложную конструкцию из веревок. Калвин использовал, как он говорил, "гуманный рывок". Некоторые, как, например, Палмер, использовали "смиряющие масла". Существовало множество рецептов изготовления таких масел. Например, одно из них включало пудру, изготовленную из копытного рога лошади. Такую пудру надо было вдувать в ноздри лошади. Иногда использовалось масло розового дерева, масло болотной мяты, а некоторые использовали собственный пот, собранный из подмышек. У всех этих техник есть одно общее достоинство: они придавали уверенности человеку, который работал с трудной лошадью.

Но самым выдающимся среди укротителей лошадей прошлого был, пожалуй, Салливан — Шепчуший Лошадям: он использовал только собственные возможности. Он входил в денники к лошадям, за которыми закрепилась слава убийц, отчаянно брыкливых, агрессивных. Он входил в денник и закрывал за собой дверь. Примерно через час он открывал дверь и выводил абсолютно спокойную лошадь в недоуздке. У Шепчущего никогда не было учеников, даже собственным сыновьям он не передал своего мастерства. Он столь ревностно относился к своему дару, что даже его священник на исповеди не услышал этого секрета. Сыновья Салливана любили похвалиться историей о том, как Его Преподобие повстречался с Шепчущим на дороге в Маллоу и обвинил его в пособничестве дьяволу. Шепчуший сделал так, что лошадь святого отца понесла и бежала несколько миль, пока тот в отчаянии не пообещал оставить Салливана в покое вместе с его секретом. Только один из сыновей Салливана занимался искусством укрощения лошадей, но и он не обладал всей полнотой знаний, остальные два даже и не пытались пойти по стопам отца.

Лично мне Шепчуший наиболее интересен, потому что я тоже знаю, как обращаться с трудными лошадьми; я пытаюсь понять, имеет ли его дар что-то общее с моим. Я все же думаю, что для усмирения лошади он использовал систему, схожую с нашей. Уверен, что он, поглаживая лошадь, имитировал движения кобылы, когда она вылизывает своего жеребенка. Лошадь, почувствовав знакомые "знаки", расслаблялась. Тихий голос Салливана вкупе с протяжным ирландским говором также действовал успокаивающе. Так он общался с лошадью до тех пор, пока она не позволяла ему дотронуться до себя обеими руками и продолжить успокоительную процедуру. Таким образом он устанавливал узы взаимопонимания между собой и лошадью.

Палмер, английский укротитель лошадей, использовал успокаивающее масло, которое наливал себе на ладонь, а потом подносил ладонь к носу лошади, и вдувал запах масла ей в ноздри, после чего лошадь моментально становилась покорной. Барбара Вудхаус считает, что эта практика пришла примерно в середине прошлого столетия из Южной Америки, правда, там не использовалось масло. В таких действиях нет ничего необычного. Когда встречаются две лошади, они выдыхают воздух через ноздри — громко или тихо, в зависимости от настроения. Если лошади настроены друг к другу враждебно, они при обнюхивании издают ноздрями характерный громкий звук; в то же время кобыла, обнюхивающая своего жеребенка, делает это так тихо, что ее дыхание можно с трудом различить. Когда Палмер дул в ноздри лошади, он посылал ей сообщение: "Я друг, я не обижу тебя". Если вы решите повторить это, то потом вам следует положить ладонь на лошадь, продолжив физический контакт. Эти знаки лошади понятны, потому что когда лошади испуганы, они прижимаются друг к другу, чтобы почувствовать физический контакт. Это тот же принцип, который использовали американские могикане. Они также входили в физический контакт с лошадью, и как только такой контакт был установлен, лошадь начинала понимать человека, потому что он использовал те же знаки, что и лошади в общении с себе подобными. Теперь должно стать ясным, что все эти методы имеют общий принцип: они основаны на знаках, которые используются лошадьми для общения между собой, т. е. вместо "иностранных" сигналов и звуков, используются сигналы и звуки, которые лошади понимают.

Методы капитана Хораса Хейса настолько широко известны, что нет необходимости подробно на них останавливаться. Но что интересно, ученик капитана Хейса, капитан Уорд Джэксон, во время первой мировой войны в Индии командовал соединением, где служил мой отец. Мой отец был учеником Уорда Джэксона, и тот обучил его методам Хейса, а отец, в свою очередь, обучил меня. Может быть, поэтому Хорас Хейс был всегда мне очень близок. Я знаю одну интересную историю о нем, которая, по-моему, еще малоизвестна. Как-то во время общего обеда, за которым все попробовали вкусного хорошего вина, отчего изрядно разгорячились, произошел интересный спор. У одного полковника была лошадь, с которой никто не мог справиться. Хейс купил эту лошадь и поспорил с бывшим хозяином на 500 рупий, что будет на этой лошади участвовать в параде, который должен был состояться на следующий день. Хорас Хейс немедленно покинул обед, и всю ночь работал с лошадью. На следующее утро Хейс выехал на парад на той самой лошади, и она держалась под ним изумительно. Полковник, который понял, что придется расстаться с пятьюстами рупий, скомандовал своему полку открыть беспорядочную стрельбу в воздух. Всех лошадей вместе со всадниками как ветром сдуло и они исчезли за горизонтом. Но только не капитан Хейс. Его лошадь стояла как скала — непоколебимая и спокойная. Как только был восстановлен порядок, Хейс вынул ноги из стремян и закурил трубку. Он сам был настолько спокоен, что его лошадь просто не обратила внимания на винтовочные выстрелы. Другие же офицеры испугались, ожидая, что их лошади могут понести, поэтому они сбили лошадей в кучу, что испугало их гораздо больше, чем ружейные выстрелы. Эта история как бы подводит итог, показывая, какую огромную власть получает человек над лошадью, контролируя ее как ментально, так и физически.