Александр Грянко - Михoля

Глава первая.

Часть первая. Финал.

Здравствуйте, дамы и господа. Устраивайтесь поудобнее, ибо сейчас я погружу вас в этот невероятный мир прозы, который, как я полагаю, вам уже давно знаком, но так как это моя первая книга, мой мир вы увидите впервые. Специально для вас я запишу его на этой бумаге.

Я давно уже стар, вот-вот помру, не знаю, что мне вбрело в голову, (Вдохновение – такая штука, которая подкрадывается как тигр и потом резко набрасывается. Ты ничего не можешь с этим поделать, и поддаёшься этому зверюге. Жаль только, что этот тигр, наевшись, уходит поспать, и иногда очень надолго) но всё же, начало книге положено.

Вероятно, в таких случаях надо рассказать о себе, что я и сделаю.

Мне 70 лет. Живу я в небольшом домике за городом со своей женой. Жена у меня прекрасная женщина. Её имя, написанное на листе А4, висит над моей кроватью, но я его вам не скажу. Нет на свете больше таких замечательных людей, как моя жена. Все эти годы, как мы вместе, она терпела всякую мою проделку, и при этом, всегда улыбалась. Даже сейчас её улыбка выглядит как улыбка королевы Великобритании, только отличается она тем, что в ней доброта и искренность, а не показное притворство. Вы скажете, что у всех старых людей улыбка выглядит очень естественно и от этого она весьма прекрасна, но, друзья мои, скажу вам, что у моей жены улыбка Бога. В этой улыбке столько мудрости, сколько никогда бы не поместилось в голове у любого человека. Даже я со своей приличной начитанностью и жизненным опытом, умываю руки перед мудростью своей жены. Можно сказать, что нашему счастью поспособствовала обычная улыбка, хоть и называю я её обычной только лишь для того, чтобы вы, дамы и господа, поняли, что счастье кроется в таких мелочах.

Конечно, у моей жены есть и другие части тела, не только её милый морщинистый рот с божественной улыбкой, но и вполне себе красивые глаза, губы, хоть и узковаты, ну и всё остальное. Как я уже сказал, жена моя – прекрасная женщина.

Но ведь говоря, что я расскажу о себе, я должен рассказывать о себе, а не о своей жене, хотя без неё жизнь моя бы была ничтожной. Она – часть меня, моя половинка, поэтому рассказывая о ней, я говорю и о себе. Ведь гораздо приятнее слушать об улыбке милой старушки, чем о семидесятилетнем старикашке, тем не менее, рассказ обо мне также имеет место быть.

Кроме того, что мне семьдесят лет и я на пенсии, я ухаживаю за домашними растениями. Это мне приносит умиротворение и душевный покой. Думаю, стоит упомянуть, что главным моим хобби в эти годы, является чтение книг. Наверное, это то единственное, что никак не надоедает за всю жизнь. В целом, жизнь у меня идеальная, хотя это слово мне совсем не нравится. Идеального не бывает. Давайте перефразируем и скажем, что жизнь у меня достойная. У меня прекрасная жена, замечательные дети, о которых могу сказать только хорошее, несколько внуков-ангелочков, которые перенасыщают наши увядающие сердца счастьем, и, ещё не заплесневелый мозг, благодаря которому я вам, дорогие дамы и господа, это и повествую. Кстати говоря, на этом я хочу закончить рассказ о себе. Нет, совсем замолкать я не стану, потому что хочу рассказать об одном человеке, который младше меня, по крайней мере, лет уж на шестьдесят пять. И вот его история.

Часть вторая. Начало.

Добрый день. За окном, как это часто бывает, туман. Температура +16, атмосферное давление в норме. Ну а теперь можно кое-что рассказать. Про одного парня. Парень неплохой, обратного вы все равно не докажете. Да. Случилось это в далеком 1994 году в городе, похожем на Австралию, если смотреть на него сверху на карте. Однажды утром в одной из комнат роддома, пахнувшей еще советским прошлым, закричала женщина. Ей было около двадцати пяти. После моего рождения все с облегчением вздохнули. Да, роды шли долго и тяжело. Устала не только моя мать, но и все санитары, которые принимали в этом участие. Мой отец, конечно, приехал с цветами и забрал мать вместе со мной, но не думаю, что он стоял у больницы, ожидая, что мама покажет меня в окно, как потом позже я видел в фильмах, делают актёры.

Назвали меня Романом. Это был выбор мамы. Отец настаивал на Серёжке, потому что многих его друзей звали именно так. Жаль, что я ничего не понимал в те годы, потому что очень хотелось поблагодарить мать за такое хорошее имя, ведь сейчас я им вполне доволен, да и в школьные годы с ним обращались хорошо, и мне не приходилось переживать из-за этого.

Но до того как я достиг школьного возраста, я был тем ещё хулиганом и принёс очень много хлопот своим родителям.

Кстати, немного о себе. Меня зовут Романом. У меня смуглая кожа и карие глаза. Вешу я целых пять килограммов! Представьте себе, какой я силач! Мощнее самого Халка, наверное, хоть я и не знаю, кто это такой. Я вообще мало чего знаю, потому что в мои годы я только и делаю, что кричу, ем, да хожу под себя, поэтому знать что-либо мне некогда. А вот характер свой я описать смогу. Да он ужасный! Ведь я истеричный ребёнок. Вечно ору, плачу, и вообще, всем мешаю нормально жить. Не завидую я своим родителям. Они настрадались сполна. Но другого выхода у них не было. Я ведь их сын всё-таки.

Родители мои были строги со мной (видимо сказалось моё поведение), и, я бы не сказал, что справедливы. Нет, они были очень хорошими людьми, но им недоставало какой-то маленькой частицы, хлебной крошки, для того, чтобы я считал их классными родителями. В четыре года, благодаря им, я научился читать, а ещё, они научили меня очень важному, – благодарить. Когда мне кто-нибудь давал конфету, или другую сладость, я всегда благодарил этих людей за то, что они мне дали. И, вероятно, из-за этого, меня считали очень послушным и воспитанным ребёнком. Самое забавное, что читать я мог, а завязывать шнурки не мог. Эта была для меня огромнейшая пытка. Я никак не мог понять, каким образом эти тоненькие змейки превращаются в бантик, петли которого, как я узнал позже, очень мешают ходьбе. Конечно, позже родители меня научили приручать этих диких змеев, но с ними я всегда был в натянутых отношениях, как в прочем, и с родителями.

Скорее всего, в эти мои начальные годы происходило много интересного. К сожалению, мой мозг посчитал это ненужной информацией, и, через время, всё стёр. Я ненавижу его за это, ведь там наверняка было, что вспомнить, наверняка было несколько гениальных мыслей, которые годились бы в жизни и сейчас, ведь мозг ребёнка работает совсем не так, как мозг взрослого человека. Он ещё ничем не испорчен, не знает ни законов физики, ни законов никаких в принципе. Ведь подчастую именно законы и социальные ограничения мешают гениальному ходу наших мыслей. В прочем, гением я пробыл до шести лет, потому что потом началась школа.

Мои родители были не особо религиозными людьми, хоть и иконы, как это и полагается в русских семьях, висели в углу кухни. Тем не менее, перед началом учебного года, меня отвели в церковь. Нет, не крестить, конечно же, ведь я был уже крещёным, как и все дети. Уже прошли те страшные времена, когда священников считали преступниками, церкви сжигали, а младенцев крестили в подполье. Родители меня туда отвели, потому что думали, что это поможет мне в будущем хорошо учиться. Разве это зависит не от способностей самого ребёнка? Странные люди. Церковь находилась недалеко от нашего села, в другом селе. Нет, это не потому, что в нашем селе не было церкви, ведь все знают, что каждое село имеет свой религиозный шалаш, а потому, что в соседнем селе батюшка пользовался большим авторитетом, чем местный. Церковь напоминала строения ещё царской России, с белыми колоннами и большими коваными воротами. Внутри было много икон и пахло, как мне показалось на тот момент, телом господа. Первые ощущения были весьма странными. Мне было спокойно и страшно. Спустя несколько часов служба закончилась. Мама научила правильно креститься, а так же произносить молитву. Перед воротами, уходя, я сделал всё так, как сказала мама. После того, как я был уже дома, я задумался об этом походе в церковь, но те мысли уже никто никогда не узнает.

Часть третья. Знакомство.

Для похода в школу всё было готово. Букет цветов с домашнего огорода, чёрно-белая бабочка с костюмом, а также тёмно-синий рюкзак с Микки-Маусом, который мне подарила крёстная мать. На чёрных туфлях были четыре змеиных головы, которые торчали в разные стороны. Теперь я с гордостью мог с ними справиться. Первое сентября выпало на рабочий день, поэтому в школу я шагал сам, благо она была недалеко от моего дома.

Я очень хотел в школу ещё с пяти лет, но директор не собирался меня принимать, поэтому, когда настало время, я выбежал из дома намного раньше положенного. Я шёл мимо одного из подъездов соседнего многоэтажного дома, когда увидел новое лицо. Это был мальчик, лет шести, с букетом в руках и с портфелем на плечах. Сам не зная почему, я захотел с ним познакомиться. И тогда мне казалось, что это не только необходимо, но и не составит для меня никакого труда. Я подошёл поближе и сказал: