Анастасия Фёдорова - Меломания

Меломания

Анастасия Фёдорова

Редактор, корректор Ольга Чернова

Редактор, корректор Елена Озорнина

© Анастасия Фёдорова, 2017

ISBN 978-5-4485-4570-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АНАСТАСИЯ ФЁДОРОВА

МЕЛОМАНИЯ

Жанр: фантастика, философия, эзотерика

Аннотация: Эта книга о самопознании и медитации. О пути творца, который проходит учитель, а затем его ученик. Раскрываясь с каждым шагом, они создают новый мир, меняют круговорот энергии во Вселенной. Познание таит в себе опасности, надо быть готовыми к встрече со всеми своими сущностями и демонами. Только любовь сможет указать истинный путь. Путь сердца.

В далеком будущем ученые с помощью нейроморфной вычислительной системы создали Вирту-мир, предназначенный для облегчения существования тяжелобольных людей. Управлял миром искусственный интеллект. Подключение к Вирту-миру осуществлялось инъекцией препарата «Вирту-лайф». Люди, лишенные возможности передвигаться, пребывать в сознании, получали полноценную жизнь в системе. Из обездвиженных куколок в больничных палатах они превращались в ярких бабочек, с легкостью порхающих сквозь миры. В каждом человеке, который попадал в иной мир, происходили необратимые изменения. Люди сливались с невидимой паутиной сети, куда еще не проникал разум человека.

Но, как и следовало ожидать, в реальном мире появились объединения людей, желающих разрушить Вирту. Революционеры противодействовали любым подключениям, атаковали мирных жителей внутри системы. Надвигалась буря, грозящая стереть Вирту-мир с лица Земли.

Пролог

В какое-то мгновение я создал пение птиц, журчание родников и водопадов. Из пород разных древ сотворил животных, птиц, насекомых. Каждый день я приходил в свою мастерскую, чтобы шаг за шагом творить, зарождать жизнь, наполнять мой мир.

В хрусталь, гагат, цитрин, аметист я вдохнул небооких богов, чтобы взирали на мир свысока. Каждый материал в моих руках звучал, источал дивный аромат. Красное и черное дерево благородно гудело: «М-м-м-м-м-м-м-м», из него я вырезал идолов. Хрусталь и драгоценные камни пели «Ау-у-у-у-м-м-м». Иного звука я от них и не ждал. Гладкая прохладная поверхность притягивала меня как магнит. Я не мог остановиться, раскрывая их образы. Не хватало лишь жизненной энергии. Как безумный я лепил травинки из глины, наполнял водой новые реки, рисовал цветы, склеивал насекомых. Вырезал, вырезал, вырезал.

Наконец-то все было закончено. Я погрузился в себя, желая оживить весь мой мир, ущелья, поймы рек. Шелк зеленый, красный, желтый и голубой. Каждый цветок источал аромат, звеневший в воздухе коротеньким «дзынь!» или длинным «дзы-ы-ы-ы-ы-нь!».

Роскошь созданного приводила в смущение. Внутри меня раскинулась паутина, оплетающая все сотворенные объекты. Я чувствовал каждую песчинку, каждый камушек. Пробежал электрический импульс, мертвая тишина навсегда ушла из моего мира.

Ветер, гладя листву, рождал ее шелест. Застрекотали стрекозы, жучки. Капельки росы мелодично скатывались с лепестков, разбиваясь о землю с легким звоном. Каждая живая душа, если бы я мог их так назвать, вибрировала в ожившем мире. Небоокие улыбались и пели «Ау-у-ум-м-м-м», я вторил им, как тибетская чаша, извлекая звуки из ладони: «Ау-у-ум-м-м-м».

Однако из глубин моего разума продолжали появляться картины будущих объектов: людей. Я слышал их вне моего мира, слышал каждого человека. С приближением некоторых забывал обо всем, плакал, улыбался, трепетал, как водоросль в океане, перекатываясь с волны на волну. Падал на колени, не в силах устоять, и вновь взмывал в небо птицей. Я смеялся, как безумный, рыдал, я впитывал их, их души. Я слышал их. Воплотил в этом мире свой дар, чтобы они смогли тоже. Я не мог создать людей сам, мне оставалось только ждать.

Глава 1. Сольвиа

Я почувствовал ее раньше, чем заметил. Внутри мелодично зазвенел колокольчик. Динь-динь-динь. Она появилась внезапно. Я даже не успел подготовить для нее место в новом мире. Сердце задрожало, наполняясь теплом. Я обернулся. Она ворвалась ураганом. Смешная, маленького роста, худенькая, с блестящими счастливыми глазами. Я улыбался, глядя, как она грациозно перепрыгивает через лужи. Брюнетка с короткой стрижкой. Она походила на любопытную лису.

– Прогуляемся до того парка? Проводишь меня? – Она наклонила голову на бок и улыбнулась.

Я молча взял ее под руку и повел по тропинке, поросшей изумрудной травой. Она торопилась, оглядывалась, как будто кого-то опасалась. Но я был уверен, что в моем мире ей нечего бояться и всем своим видом старался ее успокоить. Я не знал ее имени, а спрашивать считал нетактичным.

– Сольвиа, – представилась она, – извини, не успела сказать, все так неожиданно случилось.

– Сольвиа, – повторил я. Имя ударяло в нос пряным кардамоном и растекалось сладостью карамели по моему рту, когда я произносил его. – Сольвиа, – я смаковал его на вкус, протягивал, вдыхал его аромат. Отдавало немного шипучкой с мандаринами, корицей. – Сольвиа.

Моего имени она не спрашивала, впрочем, я и не настаивал. Зачем ей, милой веселой девушке, которая, возможно, никогда больше не появится здесь, знать его? Я чувствовал, как ее тонкие пальцы обнимают мою руку, как звенят волосы на ветру, как она взмахивает ресницами, и плыл по течению слившихся в единую реку звуков перестукивания травинок, хруста первого льда на озере, звенящего опавшего, подгоняемого ветерком листа, который скользил по ледяной глади прихватившего озерца. Я вспомнил деревянную лодочку.

Маленьким, я проводил лето в деревне. Часто мы с братом забирались в лодку и уплывали на середину озера. Там он закидывал удочку за борт, а я ложился на дно, закрывал глаза и погружался в атмосферу звуков, запахов, образов, которые проплывали в моей фантазии. Тишина накрывала нас куполом безмолвия, погружая в медитативную сосредоточенность. Я представлял себя дельфином, ныряющим в глубины вод, любознательным, сильным, способным уплыть далеко. Я нырял к кораллам, прислушивался к колыханию водорослей, наблюдал, как выглядывает из створок рак-отшельник, несущий на своей спине капризную актинию. Мягко шелестел по песку осьминог, кружила, экранируя мои вибрации, стайка мелких рыбешек, а сквозь их ураган проглядывало солнце. Я замирал, залюбовавшись мягкими лучами, согревающими своим теплом воду. Водоросли, зависящие от солнца, мгновенно оживали и вытягивались в сторону лучей.

– Хо-о-о-о, – пели они, – хо-о-о-о.

Хорошо? Тепло? Так они высказывали удовольствие от солнечных лучей и жизни, которую оно дарует им день ото дня.

Когда я засыпал, брат свешивался за борт, опускал голову в воду и кричал в нее:

– Ур-р-рур-р-ру-ур-р-р-ру.

Глупый. Воздух выходил из его легких пузырьками. Но я слышал сквозь сон, как будучи дельфином, я кричу в толщу воды: «Ур-р-р-ру-у-у-у-ур-р-ру-у-у», но мне никто не отвечал. Звуки уходили, отражались от пугливой стайки рыбешек, возвращались ко мне и растворялись в плотном пространстве, заставляя его петь, резонировать, звучать моим «ур-р-р-ру-у-у-ур-р-ру-у-у-у-у».

В такие моменты я просыпался, видел свесившегося за борт брата и, когда успевал, давал ему пинка.

Всплеск воды и тонкое «ой!» вывело меня из ностальгии. Мы с Сольвией оказались по щиколотку в бурном потоке. Она стояла, хлопала ресницами и непонимающе смотрела на меня. Минуту назад здесь не было реки. Ах, да, это же я своими фантазиями создал управляемое течение. Я подхватил девушку на руки и улыбаясь перешагнул поток. Конечно, ее ноги не промокли, в отличие от моих.

Я сотворил этот мир и невольно трансформировал его, например, как тогда.

Перенеся Сольвию через воду, я поставил ее на землю. По мере того, как я выходил из волн, река высыхала. Девушка смущенно захихикала и поцеловала меня в щеку. До парка оставалась пара шагов. Возможно, она сейчас уйдет и больше не вернется. Парк – это выход из моего мира, и она это прекрасно знала. Наверное, она скрывалась от кого-то. Я не мог позволить себе спросить, вернется ли она. Лучше не знать, лучше не знать этого горького разочарования. Пусть она останется внутри меня приятным воспоминанием. А я буду сидеть в своем наполненном звуками саду и вспоминать ее, оперевшись спиной о дерево, гладить теплое яблоко, выдыхать его аромат и произносить имя «Сольвиа».

– Спасибо тебе.

Я улыбнулся, сейчас самое неприятное мгновение: прощание. Я сжал ее руку. – Выход там.

– Эй, я еще вернусь! – Она рассмеялась звонким серебром, по уголкам моего сердца рассыпался ее смех. Ласковыми теплыми руками она обняла мою душу и, заглянув в самую глубь, вдохнула улыбку.

Она скрылась в парке, оглядываясь и махнув на прощание рукой. Внутри меня все пело и звенело на все голоса. Вернется! Вернется! Я не мог поверить. Как же я хотел этого больше всего на свете. Девушка с ароматом карамели и корицы вновь будет моей гостьей.