Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей Страница 10

– Так в чем дело? – повторяю я свой вопрос.

– Нет, нет… Все в порядке, сэр. Извините.

– Не стоит извиняться. Она действительно немолодой человек.

Я понимаю: что-то не так, мысленно прокручиваю назад наш разговор и спохватываюсь, исправляю ошибку, и мы вместе смеемся над этим казусом. Но мой смех – горький.

Однажды мы с женой остановились возле ресторана, который специализировался на рыбной кухне. Был чудесный вечер, закатное солнце отражалось в водах Миссисипи, сама погода настраивала на лирический лад, а в таком состоянии человек становится рассеянным. Мы с женой съели поздний обед, фирменное блюдо – запеченную рыбу и сдобрили это дело чашкой кофе и куском горячего яблочного пирога, – и пришли в восторг от здешней кухни.

Это был семейный ресторан, нас обслуживала официантка, очень приветливая и милая женщина лет сорока пяти. Она принесла счет и спросила, понравился ли нам яблочный пирог. После обеда я впал самое благодушное настроение и перестал следить за произношением. Замечу, слово tasty (тейсту) – в переводе – вкусный, а слово testy (тести) в контексте нашего разговора можно перевести, как рыхлый, квелый непропеченный. Сам разговор, который я не поленился записать на бумагу, в буквальном, дословном переводе с английского звучал так:

– Некоторые наши блюда – фирменный рецепт моего брата, – говорит эта милая женщина. – Он повар, всю жизнь работал в разных ресторанах, в том числе французских и итальянских. Он знает толк в своей профессии. Десять лет назад мы начали свой бизнес. Вам понравился наш яблочный пирог? Мой брат гордится им.

Женщина не сомневается, что я похвалю пирог, который действительно удался. Я хочу сказать, что пирог очень вкусный, но говорю нечто иное.

– Да, я съел пирог. Он непропеченный.

Официантка удивлена и расстроена, – это написано на ее лице. Пару секунд она стоит с открытым ртом и не знает, что ответить.

– Может быть, вам попался какой-то непропеченный кусок из середины. Я даже не знаю…

Дают о себе знать пара стаканов вина, я плохо понимаю, что она сказала. Видимо, решила, что я слишком вяло выражаю свои восторги. И я исправляюсь:

– Да, пирог очень, очень непропеченный (разумеется, я хотел сказать – вкусный).

Лицо женщины наливается краской, будто ей надавали пощечин, а в глазах слезы. Жена, которая в то время знала английский хуже меня, немного смущена. Она хочет мне помочь, но не знает, как это сделать, она переводит взгляд с меня на официантку, стараясь понять, что идет не так, – и не понимает.

– Если хотите я принесу вам и вашей даме по куску вишневого пирога, – говорит официантка. – Это бесплатно. За счет заведения. Чтобы вы сохранили о нас хорошее впечатление.

– Я уже сыт. Не хочу больше пирога, он очень, очень непропеченный.

Официантка просит подождать минутку, уходит и вскоре возвращается, ее сопровождает мужчина в белом халате и поварском колпаке. Я сразу понял, что это и есть ее брат, шеф-повар ресторана. Я решил, что мои комплименты касательно пирога теперь хочет услышать человек, который его готовил.

Повар представляется, он очень вежлив, задает тот же вопрос: хочу ли я кусок вишневого пирога. Впрочем, совсем скоро будет готов пирог лимонный. Он наверняка понравится гостям.

– Нет, нет, я уже сыт, – повторяю я. – Больше не могу. Ваш пирог очень непропеченный.

– А как вам понравилась рыба? – в качестве фирменного блюда повар не сомневается.

– Она непропеченная.

Мужчина не то что озадачен, он огорчен так, что в глазах слезы. Тут я с большим опозданием начинаю понимать, что дело в каком-то слове или фразе, которую я произношу неправильно. Но в каком слове? Не так уж много этих слов я сказал. Наконец, я понимаю, в чем дело, исправляюсь и приношу извинения.

Повар вздыхает с облегчением, его сестра переводит дух, – инцидент исчерпан.

Мертвый город жив

Рите хотелось посмотреть Ниагарский водопад, и мы свернули на север. Не стану описывать те красоты, которые довелось увидеть, чтобы не утомлять читателя. Попытки сделать невозможное, передать словами величественную красоту этого места, предпринимали и еще предпримут тысячи и тысячи авторов, – но никому не удалось сделать невозможное. Как невозможно представить это место, посмотрев документальный фильм или набор открыток, купленный в местной лавке, так невозможно передать словами то, что надо раз в жизни увидеть своими глазами.

Затем мы отправились на остров Макинак и одноименный городок, что в штате Мичиган. Сели на паром и через полчаса оказались там, где запрещено передвижение на машинах и мотоциклах. На весь остров только два автомобиля, «скорой помощи» и пожарный. Еще здесь есть небольшой аэропорт с одной полосой, принимающий легкомоторные самолеты.

Средств передвижения два: велосипед и лошадь. Мы проехались в вагончике на лошадиной тяге, взглянули на отель с самой длинной в мире, – около двухсот метров, – открытой верандой и на крепость, построенную во времена войны с англичанами за независимость. Пообедали в рыбном ресторане и прогулялись по улицам. Я скучал и томился. Рита выглядела немного разочарованной и не могла этого скрыть. Она читала об этом городке в разных путеводителях, но что именно хотела здесь увидеть, незабываемого, потрясающего, – не знаю.

По правде говоря, подобные туристические ловушки, привлекающие к себе внимание чем-то особенным, – велосипедным движением, глубокими пещерами, высокими горами, уникальными мостами, плотинами, старинными поселениями индейцев, крепостями и прочее, – густо натыканы по Америке. Счета им нет.

Побывать и написать о них, – невозможно, даже если посвятить этой благородной цели всю жизнь без остатка. Но моя задача гораздо скромнее. И, если бы не Рита, не стал тратить время на такие пустяки.

Стоял погожий воскресный день, сувенирные лавки были полны туристами, с озера Гурон дул ветерок, но он не мог разогнать запах лошадиного навоза, пропитавший окрестности. Чтобы спастись от него, мы свернули с главной улицы, пошли по узкой дороге, затем по тропинке между частных домов, заборов здесь не ставят. Я сверился с картой, свернул направо и показал Рите на деревянный дом с большой открытой верандой, над крыльцом на ветру полоскался государственный флаг: это летняя резиденция губернатора штата Мичиган.

А вот и сам губернатор, которого можно легко узнать по портретам в газетах. Человек средних лет в шортах и застиранной майке сидел на плетеном стуле и читал книжку в мягкой обложке. Рита остановилась и смотрела на человека слишком долго, чтобы он мог игнорировать этот взгляд. Губернатор опустил книгу, сдвинул очки на кончик носа. Помахал нам рукой и снова углубился в чтение. Мы пошли дальше, хотя Рите хотелось еще постоять.