Жюль Верн - Необыкновенные приключения экспедиции Барсака Страница 10

Эдуард Алан Бакстон был достойным преемником этой вереницы храбрецов. По примеру предков, он не мыслил другой цели в жизни, кроме ярого культа чести и страстной любви к родине. Если бы атавизмnote 11 или наследственность, как ни называть тот таинственный закон, который делает сыновей похожими на отцов, не внушили ему этих принципов, это сделало бы воспитание. Английская история, наполненная славными делами его предков, непременно вдохновила бы юношу и вызвала желание поступать, как они, и даже лучше.

Двадцати двух лет Эдуард Алан Бакстон женился на молодой девушке из знатнейшей английской семьи; через год после свадьбы родилась дочь. Это было разочарованием для Эдуарда Бакстона, и он стал нетерпеливо ждать второго ребенка.

Только через двадцать лет леди Бакстон, здоровье которой сильно пострадало от первого материнства, подарила ему желанного сына, получившего имя Джорджа; почти в это же время его дочь, вышедшая замуж за француза де Сен-Берена, родила сына Аженора, того самого Аженора, который сорок лет спустя представился депутату Барсаку, как уже рассказано.

Прошло еще пять лет, и у лорда Гленора родился второй сын, Льюис Роберт, которому судьба тридцать пять лет спустя предназначила такую прискорбную роль в драме Центрального банка, открывающей этот рассказ.

Это большое счастье иметь второго сына, так сказать, второго продолжателя рода, оказалось сопряженным с самым ужасным несчастьем. Рождение этого сына стоило жизни матери, и лорд Бакстон навсегда потерял ту, которая в продолжение четверти века была его подругой.

Пораженный так жестоко, лорд Бакстон заколебался под ударом. Угнетенный, разочарованный, он отказался от честолюбивых замыслов и, хотя был еще сравнительно молод, покинул флот, где служил со времени окончания школы и где ему недолго оставалось ждать получения высших чинов.

Долгие годы после великого несчастья он жил замкнуто, но время смягчило огромное горе. После девяти лет одиночества лорд Бакстон попытался восстановить разрушенный семейный очаг: он женился на вдове товарища по военной службе Маргарите Ферней, принесшей ему вместо приданого шестнадцатилетнего сына Вильяма.

Но судьба захотела, чтобы лорд Гленор пришел одиноким к концу жизненного пути: несколько лет спустя у него родился четвертый ребенок, дочь, названная Жанной, и он вторично стал вдовцом.

Лорду Гленору было в то время шестьдесят лет. В этом возрасте он уже не думал больше заново строить жизнь. Так жестоко и упорно поражаемый в самых дорогих привязанностях, он целиком отдался выполнению отцовского долга. Если не считать первой дочери, госпожи де Сен-Берен, давно уже ускользнувшей от его забот, у него еще оставалось четверо детей, после двух скончавшихся жен. Из них старшему едва было двадцать лет, — это был Вильям Ферней, которого он не отделял от двух своих кровных сыновей и дочери.

Но судьба не истощила своих жестокостей, и лорду Гленору суждено было узнать страдание, перед которым прежнее горе показалось ему очень легким.

Первые огорчения, которые готовила судьба, причинил ему Вильям Ферней, сын второй жены. Лорд любил его, как собственного сына, но молодой человек, скрытный, сварливый, лицемерный, не отвечал на нежность, которую ему расточали, и оставался одиноким в семье, так широко раскрывшей для него свой дом и свои сердца. Он был нечувствителен ко всем доказательствам привязанности, которые ему давали. Напротив, чем больше к нему проявляли участия, тем яростнее он уединялся; чем больше ему выказывали дружбы, тем больше он ненавидел окружавших. Зависть, отчаянная, ужасная зависть, пожирала сердце Вильяма Фернея. Это отвратительное чувство он испытал в первый же день, когда они с матерью вошли в замок Гленор. Он тотчас сравнил в своем уме судьбу, которая ждала двух сыновей лорда и его, Вильяма Фернея. С тех пор он затаил жестокую ненависть к Джорджу и Льюису, наследникам лорда Бакстона, которые когда-нибудь станут богаты, тогда как он останется бедным, лишенным наследства сыном Маргариты Ферией.

Эта ненависть возросла, когда родилась Жанна, его сестра по крови: ведь она также разделит богатство, от которого он был отстранен и от которого ему лишь из милости достанется скромная часть. Ненависть Вильяма дошла до крайних пределов, когда умерла его мать и когда исчезло единственное существо, умевшее находить дорогу к этому уязвленному сердцу.

Ничто не могло укротить его — ненависть — ни братская дружба сыновей лорда Бакстона, ни отцовские заботы этого последнего. Со дня на день завистник все дальше уходил от семьи и вел обособленную жизнь, тайну которой позволяли разгадать только постоянные скандалы. Стало известно, что Вильям Ферней сошелся с самыми испорченными молодыми людьми, каких только смог найти среди лондонского населения.

Слухи о его бесчинствах дошли до лорда Бакстона, который напрасно тратил время в бесполезных увещаниях. Скоро появились долги, которые лорд вначале платил в память умершей, но которым обязан был положить предел.

Вынужденный существовать на скромные средства, Вильям Ферней не изменил образа жизни. Долго не могли понять, откуда он добывал деньги, но однажды в замок Гленор был представлен вексель на крупную сумму с ловко подделанной подписью лорда Бакстона. Лорд уплатил, не сказав ни слова, но, не желая жить вместе с аферистом, он приказал виновному явиться и изгнал его из замка, все же назначив ему хорошее содержание.

Вильям Ферней выслушал все с тем же лицемерным видом упреки и советы, затем, не сказав ни слова и даже не получив содержание за первый месяц, покинул замок Гленор и исчез.

Что с ним случилось, лорд Бакстон не знал до самого момента, когда начинается этот рассказ. Он никогда ничего о нем не слышал, и мало-помалу годы изгладили тяжелые воспоминания.

К счастью, собственные дети давали ему столько же удовлетворения, сколько тягостей причинил чужой ребенок. В то время как Вильям исчез, чтобы никогда не вернуться, старший, Джордж, продолжая семейные традиции, первым окончил школу в Аскотте и в поисках приключений поступил в колониальную армию. К большому сожалению лорда Бакстона, второй сын, Льюис, выказал менее воинственные вкусы, но во всех остальных отношениях был достоин его любви. Это был мальчик положительный, методичный, серьезный, один из тех, на кого можно рассчитывать.

В продолжение многих лет, прошедших после отъезда Вильяма, память об отступнике постепенно изгладилась, и жизнь молодых людей шла правильным чередом.

У Льюиса укрепилось призвание к деловой карьере. Он поступил в Центральный банк, где его высоко ценили, продвигали по служебной лестнице и предсказывали, что придет время, когда он станет во главе этого колоссального учреждения. В это время Джордж, переезжая из одной колонии в другую, сделался в некотором роде героем и завоевывал чины шпагой.