Борис Громов - Поход «Седова» Страница 10

Сегодня воскресенье. Но на «Седове» оно отличается от обычных будничных дней лишь тем, что на столе кают-компании появляются сладости. Законный, декретированный на материке день отдыха здесь совсем не соблюдается. Да и вся обстановка, в которой мы находимся, настойчиво диктует отложить все мысли об отдыхе до окончания строительных работ. Не за горами холодная бурливая осень, а дальше — долгая, тяжелая полярная ночь. Надо торопиться закончить разгрузку трюмов, постройку жилищ, закончить внутреннее оборудование помещений, чтобы предоставить необходимый уют семерым смельчакам, которым предстоит многие месяцы провести в суровых условиях Арктики.

У нас кончается запас пресной воды. Здесь этот вопрос получает весьма большую остроту. Надо изыскать способы пополнить резервуары.

По предложению капитана, наш ледокол пришвартовался к огромному ледяному полю. Дело в том, что в морском льде, особенно многолетнем, соль быстро выветривается, и лед скоро становится пресным. На льдине мы обнаружили большую лужу кристально чистой воды. Спустили вниз пожарную помпу и принялись накачивать воду в цистерны. Вскоре по новеньким шлангам потекла та необходимая жидкость, без которой ни один моряк не отважится выйти в открытое море.

Так, на 80° сев. шир. была разрешена водяная проблема.

Свирепый ветер, наполняющий бухту огромными айсбергами, не только не желает уняться, а, наоборот, крепчает с каждым днем, подымая волны с белыми барашками на гребнях. Если-б не бесконечное ледяное поле, заслоняющее нас от выхода в морские просторы и не дающее разыграться старику-океану, нашему ледоколу опять пришлось бы испытать шторм.

Десятибалльный ветер, от которого в открытом море, вероятно, сейчас штормует, лишь яростно и безнадежно треплет развешенную парусину, свирепо воет и свистит, путаясь в крепкой паутине снастей.

Пробираться к месту постройки стало еще труднее. Крепыши-матросы едва доводят до берега запруженные до верха лесоматериалами тяжелые морские баркасы. Штормовой ветер отгоняет их к середине бухты, не давая возможности приставать к наскоро сколоченной пристани. Нередки случаи, когда лодки переворачиваются, люди оказываются в воде, принимают неожиданные холодные ванны и, не обсохнув и не переменив одежды, принимаются ловить в волнах уплывающие доски.

Но, несмотря на все препятствия, которые нам ставит природа, работа энергично продвигается вперед. Мы уже закончили железобетонные работы; под двигатель подведено каменное основание, приступили к кладке печей, к которым общими усилиями подтаскиваем штабеля кирпича.

Самойлович и географ Иванов в течение двух дней обследовали мыс Чурляниса.

Вот что рассказал Иванов:

— Для установления скорости движения льда, мы произвели топографическую с’емку кромки ледника, называющегося «Юрий». У краев ледника соорудили из камней гурии — знаки, по которым последующие экспедиции смогут легко ориентироваться в своей научной работе. В одном из гуриев оставили записку, в которой дали указание, какие и кем произведены работы, и где можно получить результаты их. На мысе, на высоте 150 метров над уровнем моря, обнаружили несколько интересных видов пауков, мух и комаров, по внешнему виду весьма схожих с теми, что встречаются у нас на материке. Надо сказать, что это первые насекомые, зарегистрированные человеком на Земле Франца Иосифа. Найдено несколько видов мхов, не встречающихся у нас на крайнем севере, а также до ста видов паразитических грибов. Все это говорит за то, что весна и лето здесь настолько коротки, что не дают здесь возможности вызревать высшим растениям. Вызревают лишь те, что размножаются путем почкования или спор.

Из цветковых растений обнаружили лишь только 25 видов, главным образом, полярных маков, с большими светло-желтыми и бледно-зелеными бутонами, в то время как на Шпицбергене их имеется до 130 экземпляров. Видимо, лето с весьма низкой температурой (в среднем, плюс 0,2°) играет здесь решающую роль. Из древесных пород, впервые на этой широте, найдена полярная береза, находящаяся в более угнетенном состоянии, чем на Новой Земле или Шпицбергене. В долинах ручьев мы обнаружили куски окаменелых растений, относящихся к семейству папоротниковых.

Эта находка приподнимает завесу геологической история Земли Франца Иосифа и его прошлого климата, который был значительно теплее теперешнего и более теплый, нежели сейчас на Кавказе.

13 августа утром продежуривший всю ночь радист Гершевич, заспанным голосом сообщил ошеломляющую новость. Он поймал радиограмму какого-то судна «Стэлла Полярис», из которой явствовало, что оно находится в 60 милях к югу от мыса Флора, т. е. совсем близко от нас.

Эта радиограмма, которая предназначалась чужому адресату в Норвегию, была подписана Гисбертом. В ней сообщалось, что «Стэлла Полярис» встретила тяжелые, непроходимые для себя льды, но что путешественники питают надежду — ледяные поля разойдутся и дадут возможность добраться до «международной гостиницы».

По предположению проф. Визе, в наших водах плавает испанский путешественник Гисберт, зафрахтовавший норвежское судно, ибо такого названия пароход имеется в списках норвежского торгового флота.

АРКТИЧЕСКОЕ ЛЕТО

Арктическое лето в полном разгаре. Теплые лучи яркого солнца, прорвав седое покрывало тумана, жадно лижут неизмеримый белоснежный ковер. Утром на искрящуюся миллионами бриллиантов поверхность ледяных полей невозможно смотреть: глаза слезятся. Приходится прибегать к помощи специальных очков с желтыми стеклами. Солнечная слепота особенно поражает людей в период весны, когда снег блестит еще ярче, чем сейчас. В Арктике нередки случаи, когда путешественники теряют зрение или подвергаются тяжелым глазным заболеваниям.

— Воздух здесь лечебный, — говорит лектор смоленского университета, судовой врач Белкин. — Вот где идеальная здравница для туберкулезных.

И действительно, более чистого, незасоренного различными миазмами и бактериями воздуха нигде не найдешь, — да и откуда здесь быть этой пакости. Кругом, на сотни, тысячи километров, ни одной души, — лишь горы, острова и снег, снег, снег…

Теплое солнышко невольно заставляет улыбнуться суровую природу, привыкшую к бешеным морозам, вьюгам и дикому разгулу северных ветров. Окрестности полны птичьего гама. Тысячи пернатых, кажущиеся снизу крошечными стрекозами, веселыми стайками кружатся над своими гнездами, скромно прилепившимися к отвесным обрывам мшистых скал.

Там далеко, у самых облаков, целый оркестр, хор, день и ночь поющий гимн теплу и свету. Какая пестрая симфония звуков. Удивляешься, что наполнители — те самые белогрудые чистяки или серебряные изящные чайки, которые в тихих затонах уже вывели своих малышей на первые уроки плавания. Блестящие мокрые головы тюленей, весело кувыркающихся в потеплевшей воде, появляются у самого борта ледокола, не пугаясь ни шума, ни даже гулкого выстрела страстного охотника по морскому зверю.