Александр Юрченко - Крепости и замки Сирии эпохи крестовых походов Страница 10

Дальнейшая история Собора Тартуской богоматери носит трагический характер со счастливым концом. В 1667 году собор был превращён в конюшню, затем использовался как складское помещение. В 1851 году здание превращено в мечеть, а сохранившаяся часть массивной звонницы была реконструирована в минарет. Однако, новая мечеть, имевшая для мусульман необычный вид, не пользовалась популярностью, поэтому в 1914 году её стали использовать как казарму для турецких войск. После свержения османского ига здание сначала использовалось в качестве приюта для беженцев и как склад, пока какой-то светлой голове не пришла мысль передать его музейной администрации как памятник архитектуры XII–XIII в.в., что и было сделано в 1922 году. В 1956 года у заброшенного собора началась новая жизнь, ему был присвоен статус Исторического музея. С этого момента стала формироваться городская музейная экспозиция, о чём стоит рассказать особо.

Проведя один полноценный день в Тартусе, мне, как и Томасу Лоуренсу, захотелось вернуться сюда ещё раз, но цели у меня и у него были разные.

У Томаса – научные. «Я собираюсь остановиться в Тартусе в следующем году и хорошо его обследовать. Это очень интересное место», – писал он в дипломной работе. У меня – общечеловеческие: я полюбил этот город и единственное, чего мне недоставало, это общения с его жителями, потомками древних финикийцев, греков, римлян и арабов, современных сирийцев, добрых и отзывчивых людей.

Тартус вытянулся вдоль моря причудливой дугой. Одно удовольствие ходить по его улочкам. Кажется, что все они ведут к набережной, где собирается чуть ли не половина городского населения. Здесь на скамеечках можно встретить и молодых, и стариков, и почтенных матрон. А когда в вечерние часы включается яркая иллюминация, и оживают маленькие ресторанчики, каждый со своим музыкальным репертуаром, и не только восточным, понимаешь: Тартус ещё и самый весёлый город Сирии.

На мой взгляд, Тартус – самый европейский город из всех сирийских городов. Конечно, я имею в виду не архитектурные особенности – улицы полны арабского колорита – а дух города, пронизанный урбанистическими оттенками, характерными для современного мегаполиса двадцать первого века: это быстрый ритм жизни, отсутствие неторопливой изнеженности, свойственной жителям центральных областей Сирии, современная демократичная одежда жителей, особенно молодёжи, отсутствие праздности и неги во взглядах прохожих.

С этими мыслями я сладко засыпал в гостинице, переосмысливая увиденное за день и внутренне готовясь к продолжению путешествия по следам Лоуренса Аравийского.

В логове ассасинов

Для меня до сих пор остаётся загадкой, почему Томас Лоуренс решил посетить крепость секты ассасинов Масьяф [66]в то время, как целью его пешеходного проекта было изучение замков крестоносцев. После знакомства с оборонительной системой Хомского коридора и крепостью Тортоза в Тартусе, логичнее было продолжить движение на север вдоль побережья Средиземного моря к замку госпитальеров Маркабу. Расстояние между Маркабом, расположенном перед портом Баниясом [67], и Тортозой – не более тридцати километров – Лоуренс, отдохнувший в Тартусе, мог бы преодолеть за один день. Однако Лоуренс выбрал другой путь – 56 километров по дорогам и тропам через Нусайритские горы в Масьяф, а оттуда в обратном направлении, только чуть выше, через Кадмус [68]к Маркабу – это ещё 48 километров. В итоге получался приличный крюк. Учитывая, что стояла середина августа, впереди предстоял долгий путь в Алеппо, потом изучение крепостей Антиохийского княжества в северной части Сирии и возвращение морем домой, чтобы успеть к концу каникул в колледже, – непонятное решение. Если бы Лоуренса интересовала история секты ассасинов, господствующих в Нусайритских горах под боком у крестоносцев, и архитектура их крепостей, то он не должен был пройти мимо цитадели Хаваби [69], расположенной в трёх – четырёх километрах от дороги, по которой он шёл. Но об этой крепости Томас нигде не вспоминал: ни в книгах, ни в письмах. Всё же, зная симпатии Лоуренса к ордену рыцарей Иисуса и храма Соломона – другими словами, тамплиерам – рискну предположить, что ассасины, занимавшие особое положение в борьбе крестоносцев и мусульманами, интересовали его. Но история ассасинов связана с историей исмаилитов. Коротко расскажу о ней.

После смерти Пророка Мухаммеда на Аравийском полуострове начались проблемы… Образовались две ветви новой религии – ислама. Сунниты, наряду с главной священной книгой всех мусульман Кораном, признавали сунну – собрание, содержащую предания о поступках пророка Мухаммеда и его изречения. Шииты, кроме Корана, почитали только избранные места сунны.

Главой государства у арабов считался халиф, лицо выборное.

Но шииты настаивали на том, что верховная власть предопределена свыше и должна принадлежать только наследникам Пророка, а именно потомкам четвёртого «праведного» халифа Али – соратника, двоюродного брата и зятя Мухаммеда, женатого на его дочери Фатиме. Передача власти, по их мнению, должна была осуществляться от отца старшему сыну.

У Али было много детей от разных жён – 14 мальчиков и 19 девочек. По мере дробления рода увеличилось число претендентов на власть, вызывая в стане шиитов различные ответвления. Одно из них – исмаилизм.

Шестой шиитский имам Джаафар ас-Садик лишил своего старшего сына Исмаила права наследовать сан. Вот тут – то и начался великий раскол. Часть шиитов не согласилась с этим решением, и после смерти ас – Садика провозгласила седьмым имамом Мухаммеда, сына Исмаила. Боясь возмездия, потомки Исмаила бежали. Мухаммед – в Персию, его дети – в Индию. Али с сыновьями – в Сирию. К концу 11 века в Персии, на южном побережье Каспийского моря, образовались первые исмаилитские общины. Глава одной из них, основатель секты ассасинов Хасан Саббах [70] , захватил замок Аламут [71] и положил начало создания государства ассасинов, единственного в своём роде, так оно не имело границ – его подданные небольшими анклавами жили в захваченных крепостях.

Название ассасины происходит от арабского «хашшашин», то есть, «потребители гашиша» – наркотики использовались в секте для поддержания строжайшей дисциплины. Постепенно ассасины захватили несколько крепостей с прилегающими территориями в горных районах Северного Ирана. Эти разрозненные территории фактически образовали отдельное государство, не подчинявшееся правящей в то время в Персии династии турок – огузов из рода Сельджуков и любым другим иранским правителям.