Жюль Верн - В стране мехов Страница 10

Однако настоящее таяние снегов еще не наступило. Днем термометр Фаренгейта показывал сорок один градус выше нуля (+5°C), но по ночам еще держалась низкая температура, и на равнинах сохранялся крепкий снежный наст; этим обстоятельством, благоприятным для езды на санях, и хотел воспользоваться Джаспер Гобсон прежде, чем наступит полная оттепель.

Лед на озере еще оставался не тронутым. За истекший месяц охотники форта сделали несколько удачных вылазок за дичью, которая уже начала появляться на бескрайних, покрытых сплошной снежной пеленой равнинах. Миссис Барнет не могла надивиться уменью охотников пользоваться лыжами. Обутые в эти «снеговые башмаки», они носились с быстротой лошади, пущенной в галоп. По совету капитана Крэвенти путешественница стала упражняться в ходьбе на лыжах, и скоро сама научилась довольно ловко скользить по снегу.

Последние дни в форт толпами стекались индейцы, чтобы обменять на разные промышленные изделия добытые ими за зиму меха. Год был несчастливый. Шкур было мало; правда, добыча куньих мехов достигла довольно больших размеров, но бобры, выдры, рыси, горностаи и лисицы были редкостью. Компания поступала разумно, перенося свою деятельность в новые, более северные места, пока еще не подвергшиеся хищничеству человека.

Утром 16 апреля лейтенант Джаспер Гобсон со своим маленьким отрядом был готов к отъезду. Маршрут по знакомой области между Невольничьим озером и Большим Медвежьим, расположенным уже за Полярным кругом, был намечен заранее. Прежде всего Джаспер Гобсон должен был достичь форта у северной оконечности Большого Медвежьего озера. Следующей остановкой для пополнения запасов отряда назначен был форт Энтерпрайз, построенный в двухстах милях далее к северо-западу, на берегу маленького озера Снэр. Делая по пятнадцати миль в день, Джаспер Гобсон рассчитывал быть там в первых числах мая.

Оттуда отряду предстояло кратчайшим путем добраться до американского побережья и затем двигаться в направлении мыса Батерст. Было условлено, что ровно через год капитан Крэвенти отправит к этому мысу караван с провизией и снаряжением, а лейтенант вышлет навстречу несколько человек, которые проводят караван к тому месту, где будет заложен новый форт. Таким образом, будущность фактории была гарантирована от всяких досадных случайностей, а лейтенанту и его спутникам — этим добровольным изгнанникам — обеспечивалась хотя бы слабая связь с остальным миром.

Рано утром 16 апреля запряженные собаками сани уже стояли наготове у ворот форта, ожидая только своих седоков. Капитан Крэвенти собрал отъезжавших и сказал им в напутствие несколько прочувствованных слов. Больше всего он рекомендовал им сохранять постоянную и тесную сплоченность, столь необходимую среди тех опасностей, с которыми им предстояло встретиться. Беспрекословное повиновение начальникам, — внушал он, — является важным условием успеха этого предприятия, требующего самоотвержения и преданности делу. Громкие крики «ура» были ответом на его речь. Наскоро попрощавшись с остающимися, все разместились в заранее намеченных для них санях. В голове отряда ехали Джаспер Гобсон и сержант Лонг. За ними — миссис Полина Барнет и Мэдж, которая, как заправский погонщик, размахивала длинным эскимосским кнутом с пучком сушеных жил на конце. В третьих санях сидел Томас Блэк и один из солдат, канадец Петерсен: Далее следовало несколько саней, в которых помещались солдаты и женщины. Замыкал поезд капрал Джолиф со своей супругой. По распоряжению Джаспера Гобсона все должны были по возможности держаться своего места и не нарушать положенного между санями расстояния. При той скорости, с какой они ехали, всякий беспорядок мог привести к столкновению саней и повлечь за собой весьма серьезные последствия.

Покинув форт Релайанс, Джаспер Гобсон двинулся прямо на северо-запад. В первый же день пути надо было пересечь широкую реку, соединявшую Невольничье озеро с озером Уолмсли. Но эта река, еще скованная толстым слоем льда, ничем не отличалась от окружавшей ее необозримой равнины. Сплошной снежный ковер покрывал всю окружающую местность, и сани, подхваченные резвыми собаками, с необыкновенной скоростью летели по снежному насту.

Погода стояла прекрасная, но было еще очень холодно. Солнце, едва поднявшись над горизонтом, описывало в небе длинную, низкую дугу. Его лучи, отраженные ослепительно белым снегом, давали больше света, чем тепла. К счастью, ни малейшее дуновение не возмущало воздух, и благодаря этому легче было переносить мороз. Однако при быстром движении холодный ветер больно резал лицо тем спутникам лейтенанта Гобсона, которые еще не приспособились к полярному климату.

— Пока все идет как нельзя лучше, — говорил Джаспер Гобсон сержанту, неподвижно сидевшему рядом с ним с таким видом, словно он в любой момент был готов взять на караул. — Путешествие началось хорошо. Небо нам благоприятствует, температура вполне приемлемая, собаки мчатся, как экспресс, и если такая погода удержится, то этот перегон мы совершим без помех. А что вы об этом думаете, сержант Лонг?

— То же, что и вы, лейтенант Гобсон, — ответил сержант, который всегда был одного мнения со своим начальником.

— И вы, сержант, как и я, готовы идти до самых берегов Ледовитого океана для пользы нашей разведки? — продолжал Джаспер Гобсон.

— Мне достаточно вашего приказа, лейтенант, и я подчинюсь.

— Я это знаю, сержант, — ответил Джаспер Гобсон. — Я знаю, что вам достаточно распоряжения, чтобы вы его исполнили. Вот если бы все наши люди, подобно вам, исполнились важностью порученного нам дела и душой и телом прониклись бы интересами компании! Ах, сержант Лонг, я уверен, прикажи я вам сделать даже что-нибудь невыполнимое…

— Невыполнимых приказаний не бывает.

— Как! А если я прикажу вам отправиться на Северный полюс?

— Я пойду, лейтенант.

— Да, но надо будет и возвратиться! — добавил, улыбаясь, Джаспер Гобсон.

— Я возвращусь, — просто ответил сержант Лонг.

Пока между лейтенантом Гобсоном и сержантом шла эта беседа, миссис Барнет и Мэдж тоже время от времени обменивались несколькими словами, пользуясь для этого каждым случаем, когда какой-нибудь крутой подъем немного замедлял бег саней. Отважные женщины, надвинув на самые глаза теплые капоры из выдры, по пояс укрывшись плотной шкурой белого медведя, с изумлением глядели на неприветливую природу севера и на бледные очертания вырисовывавшихся на горизонте ледяных гор. Холмы, возвышавшиеся на северном берегу Невольничьего озера, на вершинах которых торчали искривленные остовы деревьев, остались уже далеко позади. Во все стороны, насколько хватал глаз, простиралась совершенно однообразная равнина. Несколько птиц оживляли своим полетом и пением застывшее в безмолвии пространство. Иногда пролетали стаи направлявшихся на север лебедей, белое оперенье которых сливалось с белизной снегов. Заметить их можно было, только когда они появлялись на фоне сероватого неба. На земле же их не различил бы даже самый зоркий глаз.