Люциан Воляновский - Почта в Никогда-Никогда Страница 10

Однако тиф и виселица не могли все-таки полностью разрешить проблему перенаселения тюрем. Надо было действовать быстро, чтобы освободить бюджет государства от тягот по содержанию — хоть и на отбросах — тысяч заключенных.

Большие надежды политики возлагали на африканскую Гамбию. В палате лордов о ней говорили как о месте, где «днем и ночью распахнуты врата ада, чтобы поглотить жертвы закона». Голод и болезни должны были без посторонней помощи решить проблему содержания заключенных.

Флотилия отверженных

Реализация этого «прекрасного, полного заботой о человеке» проекта натолкнулась, однако, на некоторые затруднения. При тогдашнем состоянии медицинской науки и антисанитарных условиях на кораблях эскорт, который должен был доставить узников к упомянутым «вратам», мог и сам оказаться за ними! А моряки не хотели умирать за компанию с узниками.

И тогда заключенных решили гнать на материк без конвоя, а с борта стоящих на якоре вблизи берегов кораблей наблюдать, как гибнут доставленные ими узники. Но только за год такой службы один из сторожевых кораблей потерял у берегов Гамбии почти весь свой экипаж! А тут еще в 1782–1788 годах количество узников на Британских островах удвоилось!

Именно в тот момент, когда дорога в ад через Гамбию обманула ожидания государственных мужей, на их головы, как с неба, свалился давно забытый в архивах материал. Много лет назад его составил Джеймс Марио Матра, который сопровождал Кука в его знаменитом путешествии. Автор проекта предлагал поселить на территориях, обозначенных на тогдашних картах как Новая Голландия, тех американцев, которые сохранили верность британской короне. Он указывал также, где именно на огромном материке удобнее всего заложить поселения, которые явятся исходными пунктами для торговли с Японией и Китаем, и обосновал значение военных и морских баз, какие было бы неплохо построить на восточном побережье Новой Голландии.

Это были смелые планы. Такие смелые, что, как подобает правительству, поступающему «обдуманно и благоразумно», проекты, вышедшие из-под пера Матры, были тщательно внесены в реестр, а затем отправлены в архив. Стряхнуть с них пыль и приказал летом 1786 года государственный секретарь министерства внутренних дел лорд Сидней. Предложение Матры на этот раз привлекло людей, ответственных за тюрьмы, которые уже были переполнены. Лорд Сидней был доволен его идеей, а еще более своей находчивостью.

Вот мы теперь и знаем, откуда произошло название самого крупного города Австралии — Сиднея. Каждый знает о лорде Сиднее, но мало кто — о Матре. Но как же можно помнить о человеке, имя которого звучит так не по-британски? Австралиец удивится, если вы скажете ему, что прекрасный район Сиднея под названием Роз-Бей не имеет ничего общего с Бухтой роз (а жаль, потому что там живут мои дорогие друзья, которые старались устлать розами мою жизнь), а призван увековечить имя сэра Георга Роза, офицера Королевского флота, и в то же время соседа по имению капитана Артура Филлипа из графства Хэмпшир.

А вот и капитан Филлип! Милости просим, капитан, читатели, наверное, не прочь познакомиться с вами! Вот он, морской волк, который сошел с корабля на материк и взялся обрабатывать землю как раз рядом с господином Розом. Но как волка ни корми, он все в лес смотрит, а морской волк — в море. И вот капитан Филлип, которому не очень-то подходила роль хлебороба, завербовался на службу в португальский флот. В 1778 году после кампании против Испании, когда британский король нуждался в людях для войны с Францией, Филлип вернулся в королевский флот.

Позднее Филлипу было приказано осуществлять власть на этом далеком материке, на территориях, которые в настоящее время входят в состав Австралийского Союза как штат Новый Южный Уэльс…

Когда в мае 1788 года предводительствуемый Филлипом флот покидал родные берега, в его составе было всего одиннадцать скверных суденышек и притом в плачевном состоянии. Их общее водоизмещение не достигало и четырех тысяч тонн, однако на судах размещалось тысяча четыреста человек. Половина из них — заключенные, остальные же должны были охранять их или являлись членами экипажа.

Это был флот отверженных. Среди заключенных находилась женщина в возрасте восьмидесяти семи лет, было несколько беременных, кое-кто страдал нарушением психики, все были почти нагие и голодные после пребывания в тюрьме. Насекомые одолевали не только заключенных, но и экипаж. Корабельный капеллан не хотел спускаться с палубы в трюм даже к умирающим, так как не мог вынести царившего там страшного смрада.

Место для двух гробов

Надо отдать справедливость капеллану: не то чтобы его обоняние было так чувствительно — условия перевозки узников были действительно ужасными. По словам капитана Хилля, «торговля невольниками представляется актом милосердия по сравнению с тем, что я видел в этом Первом флоте…» В трюме трупы лежали вперемежку с живыми. На каждого заключенного как мерило жизненного пространства отводилось место в размере двух гробов, что уже само по себе ясно свидетельствовало о намерениях властей. Они надеялись, что минимум четверть, а если дело пойдет хорошо, то и треть заключенных умрет на пути в Австралию, до которой в то время надо было преодолеть около тридцати тысяч километров. Поэтому на заключенных одевали даже не кандалы, а специальные колодки, которые грозили переломом костей при каждом движении.

Жестокости эпохи сопутствовала алчность. Правительство давало шесть пенсов в день на каждого осужденного, зарегистрированного при посадке в Англии. Другими словами, смерть узника увеличивала доход в кругах, занимавшихся транспортировкой, а так как контракт и не предусматривал доставки ссыльного в Австралию, то эти шесть пенсов, как и паек, были чистой (прошу извинить за это выражение) прибылью.

Для своего времени капитан Филлип был человечным и добрым офицером. Он заботился об увеличении пайка, требовал тщательной уборки и дезинфекции находящихся в его ведении судов. Таким образом, капитан Филлип обманул возлагавшиеся на него надежды. После десятимесячного путешествия потери в людях были ниже, чем на кораблях, которые раньше перевозили заключенных через Атлантику, то есть по значительно более короткому пути. Мы еще вернемся к этому вопросу о ссыльных и их судьбах. Подсчеты историков констатируют, что по крайней мере восемьдесят процентов заключенных совершили деяния, которые в глазах современного закона были бы либо ненаказуемы, либо наказуемы штрафом. Причем многих узников (канадские французы, ирландские католики, рабочие из Англии или Шотландии, добивавшиеся элементарных прав) следовало отнести к категории политических. Всего в Австралию было перевезено около ста шестидесяти тысяч человек. Их потомки в настоящее время без остатка переплавлены в огромном тигле двенадцатимиллионного населения Австралии. А ведь в 1800 году на всем этом огромном континенте проживало семь тысяч пятьсот восемьдесят пять европейцев.