Анна Мосьпанов - Германия. Свой среди своих Страница 11

Разумеется, все эти уловки являются секретом Полишинеля, поэтому любой наемный сотрудник может на основе имеющейся в открытом доступе информации самостоятельно расшифровать свою характеристику и, что немаловажно, потребовать от работодателя переписать неугодный документ. Для этого, конечно же, нужны веские аргументы. Но наиболее упорные и последовательные все же добиваются своей цели и получают «на выходе» более пристойную характеристику. О том, как именно должна выглядеть «правильная» характеристика и какая информация на самом деле скрывается за витиеватыми формулировками кадровиков, можно узнать, посетив следующие веб-страницы: http://www.arbeitszeugnis.com и http://www.arbeitszeugnis.de.

• Теперь поговорим о неприятной теме, которая в последнее время все чаще мелькает в немецкой прессе, — о моббинге. Проще говоря, о намеренном создании одному из сотрудников некомфортных условий на рабочем месте. К сожалению, это явление в последние годы становится все более распространенным, а кабинеты психологов и психиатров заполняются жертвами травли, жалующимися на головную боль, бессонницу, состояние тревожности и дискомфорта, проблемы с пищеварением и прочие неприятные симптомы, вызванные отвратительным рабочим климатом. Причины моббинга, как это часто бывает, носят не столько общечеловеческий, сколько экономический характер. Растущая безработица, увеличившееся количество высококвалифицированных кадров, вынужденных идти на низкооплачиваемую работу за неимением объекта более достойного применения своих способностей, возросшая конкуренция — все это причины, заставляющие сотрудников действовать по законам джунглей. Выживает сильнейший. Бороться с моббингом очень непросто. Подобные отношения настолько опустошают человека, настолько выматывают его эмоционально, что чаще всего без профессиональной психологической помощи не обойтись. Дополнительную информацию о том, как возникает моббинг, каковы наиболее действенные стратегии противостояния этому неприятному явлению и куда обращаться в случае, если ситуация зашла слишком далеко, можно узнать и в Интернете: http://www.mobbing.net, http://www.mobbing-web.de и http://www.mobbingwerkstatt.de.

• Если вы чувствуете, что на работе назревает конфликтная ситуация, то первое и основное, что нужно сделать, — попытаться вызвать обидчиков на разговор и разобраться в причинах проблемы. Очень часто банального прямого разговора бывает вполне достаточно для того, чтобы климат на рабочем месте нормализовался. Только не удивляйтесь тому, что вам могут сказать в лицо совершенно нелицеприятные вещи, к которым вы можете оказаться совершенно не готовы. Например, что вы — выскочка. Или человек, не способный строить коллегиальные отношения. Или что вы нарушили корпоративную этику. В этих ситуациях, разумеется, нужно разбираться — нередко с привлечением руководителя и профсоюзов. Если же разговоры не помогают и ведут лишь к эскалации конфликта, стоит обратиться за профессиональной помощью.

• Наконец, поговорим об этике взаимоотношений с коллегами. В немецких коллективах не принято «дружить». Это совершенно не значит, что каждый сотрудник сидит букой в своем углу, за своим компьютером и не реагирует на окружающих. Но задушевные разговоры «за жизнь» лучше оставить для близких друзей, не работающих с вами в одной и той же компании. Разумеется, из любого правила существуют исключения, и бывает, что именно в компании люди находят «родственные души», но в основном немцы очень четко разделяют работу и личную жизнь. На практике это означает, что в немецких коллективах не принято делиться сердечными проблемами, жаловаться на неверного мужа или вредную супругу и вообще «выворачивать душу».

Отношения на работе между коллегами ровные, вежливые и слегка дистанцированные. Однако в любом коллективе существуют свои правила. Кто-то осуществляет после работы совместные вылазки в кнайпы и рестораны, кто-то занимается спортом вместе с соседями по рабочему кабинету, часто руководство фирм специально организует совместные поездки всех сотрудников на всевозможные выставки, семинары, лекции. Делается это для того, чтобы коллектив чувствовал себя более сплоченным, чтобы воспитать у всех сотрудников, работающих на данную компанию, корпоративный дух. Но и во время подобных мероприятий не рекомендую «открываться» на все 100 %. Все-таки коллеги должны оставаться коллегами, а задушевные беседы на кухне лучше оставить для любимых друзей.

• В остальном же немецкие коллективы совершенно не отличаются от тех, к которым мы привыкли на родине. Там точно так же ссорятся, мирятся, стремятся в срок сдать ненавистный проект, остаются в бюро дольше, чем нужно, пытаются продвинуться вверх по карьерной лестнице. Одним словом, обычная рабочая рутина. И точно так же, как и в любом другом коллективе — в России или в Испании, в Бразилии или в Швейцарии, выживает сильнейший.

9. Если бы молодость знала, если бы старость могла…

Если отношения в российских и немецких коллективах в большей или меньшей степени можно сравнивать между собой, то отношение немцев к своим старикам в корне отличается от того, к чему мы привыкли дома. С тех пор как одной из сфер моей деятельности стала организация помощи пожилым и больным людям, у меня появился неисчерпаемый источник для наблюдений за тем, как живут немецкие пенсионеры, как к ним относятся в клиниках, домах престарелых и реабилитационных центрах, и самое главное — как они сами ощущают себя на закате жизни.

Прежде всего хочу рассказать вам о том, что в отличие от России и стран бывшего СССР в Германии не принято жить большими семьями. Несколько поколений под одной крышей можно встретить разве что в деревнях, и то все реже и реже. Молодые люди, только-только окончив школу, начинают самостоятельную жизнь, и родители остаются одни.

Выйдя на пенсию, они обычно занимаются собой, путешествуют, наслаждаются жизнью и принимают минимальное участие в воспитании внуков. Здесь просто так не принято. Соответственно, когда родители становятся старыми и немощными и не могут больше за собой ухаживать, у них существуют только две возможности — нанять мобильную патронажную службу или уйти жить в дом престарелых. Это не считается зазорным или неприличным ни со стороны пожилых родителей, ни со стороны их выросших детей. Они могут приезжать в гости по нескольку раз в неделю, а то и каждый день, совершать с родителями совместные прогулки и присутствовать на каких-то праздниках, но от тяжелого совместного быта избавлены и те и другие.

Здесь следует отметить, что немецкие дома престарелых — это не место, куда уходят умирать. Это место, где стараются организовать качественную и максимально разнообразную жизнь для тех пожилых людей, кто сам уже по состоянию здоровья не может за собой ухаживать, но все еще не готов присматривать место на кладбище.

Кстати, живут в домах престарелых часто в однокомнатных «студиях» — квартирках, где у каждого — своя мебель и привезенные из дома вещи — любимый плед, цветы, комод, масса фотографий.

Однажды, познакомившись с одним из «постояльцев» такого дома престарелых, живущих именно в отдельной комнатке, я неожиданно удостоилась чести выслушать потрясающе щемящую любовную историю, напомнившую знаменитую песню «Девушка из Нагасаки», написанную композитором Павлом Русаковым на стихи Веры Инбер и исполненную когда-то Владимиром Семеновичем Высоцким.

Когда я вошла в комнату к этому человеку, первое, что бросилось в глаза, — две черно-белые фотографии, стоящие на прикроватной тумбочке. На одной — круглолицая полноватая блондинка с волосами, уложенными надо лбом высоким валиком, в глухой кофте, застегнутой сверху донизу на дюжину крошечных пуговичек. А на второй — тонкая как струна восточная девушка в маечке. Длинные волосы падают на глаза, в одной руке — цветок, роза, а другую она прижимает груди, словно благодаря за то, что ее сфотографировали. Случайный, несрежиссированный снимок.

— Это моя жена, Марлис, — он кивнул в сторону блондинки. — Она умерла очень рано, ей было чуть за тридцать. Сердце. Какая-то врожденная болезнь, я уж не помню. А это, — он улыбнулся одними глазами — уголки рта при этом оставались опущенными вниз, — это… тоже… одна женщина. Она так и не стала мне женой. Не успели, да и сложно все это было в те годы. Хотите, расскажу?

Он был не капитаном, а старпомом. И родиной его, в отличие от песни, был не Марсель, а небольшой рабочий городок Гельзенкирхен. После школы подался в Гамбург. Начинал матросом, дослужился до старпома. Ходил на рыболовецких шхунах, потом на сухогрузах. Рано женился, жили душа в душу, только детей не было. А потом жена умерла, и он остался совсем один. Хорошо, хоть профессия была любимая, а то свихнулся бы от горя.