Уильям Малвихилл - Пески Калахари Страница 11

На мертвые скалы опустился зной; все застыло… Неожиданно в воздухе мелькнула яркая стрелка: низко над землей повисла оса. Она внимательно осматривала валуны, камни и высохшую траву. Вот на глаза ей попался муравейник, и она улетела прочь. Оса всматривается в нору: из мрака тянется к ней язык ящерицы. Она вновь улетает, и через какой-нибудь час изящное насекомое находит своего врага — громадного тарантула.

Большой паук выскакивает из своей норки. Он голоден, а оса, что летает над ним, так аппетитна. Сейчас он схватит насекомое и утащит в свою норку.

Завязывается борьба. Паук — мохнатое и сильное чудовище. Оса стремительна и отчаянно безрассудна. Крепкие челюсти паука готовы схватить ее, но та ловко увертывается. Наконец пауку удается ударить осу лапкой и оглушить; кажется, он выигрывает бой, но в последний момент оса ускользает. Борьба продолжается. Сверкающая на солнце черная рапира — жало — наготове. Вот оса позволяет тарантулу приблизиться, падает, катится по земле и, как только паук пытается схватить ее челюстями, вонзает жало в его большое мягкое брюшко. Тело паука содрогается и сжимается от боли, а оса отлетает в сторону, но тут же возвращается обратно. Шатаясь от яда, тарантул пытается нанести еще удар, но рапира колет его снова и снова. Потом оса наблюдает издалека, как падает ставшая совершенно беспомощной ее жертва.

Оса тащит большое тело паука по камням на песок, потом, отбрасывай камешки, роет ямку и сталкивает в нее еще теплое тело поверженного врага. Некоторое время она отдыхает, потом зарывает ямку и, отложив яичко, улетает. Из яичка вскоре выйдет личинка, которая будет питаться телом тарантула до тех пор, пока не станет осой и не улетит.

Стюрдевант все время шел впереди. За ним О'Брайен и Грэйс Монктон, заключал процессию Джеферсон Смит. Мысли их целиком сосредоточились на конечной цели пути, но они не заговаривали о ней: слишком большое значение имел для них этот пик. Их жизни зависели от того, что они увидят с той самой высокой точки.

— Чем вы занимались в Родезии, миссис Монктон? — спросил О'Брайен.

— Скотоводством, — ответила Грэйс. — Разводили коров и овец.

— А сейчас вы из Нигерии?

— Да, — подтвердила она. — В прошлом месяце мы с отцом летали туда, чтобы повидать дядю. Отец не виделся с ним после окончания войны. Он возвратился раньше, а я задержалась на две недели и отправилась в обратный путь одна.

— А отец ваш не знает, что вы вылетели домой?

— Нет. Я не успела сообщить ему. Долетела до Леопольдвиля, опоздала на самолет до Ливингстона и попала на «Импалу» вместе с вами. Дождись мы рейсового самолета, с нами ничего, наверное, не случилось бы.

О'Брайен промолчал. Он тоже опоздал на свой рейс я вынужден был сесть в самолет южно-африканской компании «Импала», которая, вообще-то говоря, располагала хорошими машинами и отличными пилотами. Но тут им не повезло. Из-за неполадок в двигателе пришлось приземлиться в Анголе. Ночь он провел в старом португальском отеле, утром познакомился со Стюрдевантом, в прошлом летчиком-истребителем. За завтраком тот предложил доставить их в Виндхук. У него был сверкающий новенький самолет; пилот, по-видимому, успел разбогатеть, совершая коммерческие полеты и перевозя оборудование и шахтеров за хорошую плату. Итак, они сели в его самолет и вылетели в юго-восточном направлении. Ночью неожиданно поднялся резкий ветер. Самолет бросало словно щепку, и к рассвету стало ясно, что они окончательно сбились с пути. Стюрдевант вел машину над бесконечными песками и скалами почти на бреющем полете. Горючее кончалось.

— Миссис Монктон, — снова обратился к Грэйс О'Брайен, — а ваш муж? Он остался в Нигерии?

— Я развелась с ним, — ответила Грэйс после некоторого колебания.

О'Брайен кивнул.

— В Африку я вернулась в прошлом году, — продолжала она. — Из Англии. Решила после развода остаться с отцом.

— Понимаю, — проговорил О'Брайен. Ему было интересно все: и что за человек ее муж, и хорошей ли она была женой.

— Не думаете ли вы, что пилот «Импалы» так глуп, что не сможет сосчитать, сколько будет два плюс два? — в свою очередь спросила Грэйс. — Ведь он знает, что мы вылетели со Стюрдевантом.

— Да, — согласился О'Брайен. — Только не знает, что мы разбились. Такой парень, как Стюрдевант, всегда в пути. Он покидает аэродром, чтобы взлететь в голубое небо — и все. Его не ждет никто. Полеты не регистрируются. Тот пилот из «Импалы» полагает, что мы уже в Виндхуке, а оттуда каждый отправился своим путем. Стюрдевант же, по его мнению, летит снова на какую-нибудь шахту в Катанге или, возможно, работает по заданию южноафриканского правительства, если ему удалось заключить контракт. Никому и в голову не придет, что мы потерпели аварию.

— Удалось определить, где мы находимся? — спросила Грэйс.

— Стюрдевант утверждает, что в Калахари.

— Все здесь напоминает мне Неваду, — сказал Джеферсон Смит, поравнявшись с ними, — или пустынные районы Калифорнии. Застывшие голые горы, глина, песок и редкие кусты, совсем как у нас на Юго — Западе.

— Я сам из Калифорнии, — вставил О'Брайен. — Ты прав. Здесь все, действительно, похоже на Юго — Запад. Там, в Штатах, считают, что Африка — это сплошные джунгли или же какая-то бескрайняя степь. И, только очутившись в Африке, начинаешь удивляться, как она иногда чертовски напоминает Аризону или Техас.

— Вы профессор, не так ли? — обратилась Грэйс к Смиту. — Мне кажется, кто-то говорил это.

— Да нет, я ассистент профессора, — ответил Смит, — и работаю над докторской диссертацией. Мне удалось приехать сюда на год благодаря стипендии от фонда Форда. Просто пытаюсь обобщить все, что нам известно об Африке до проникновения в нее европейцев, в особенности о Черной Африке.

— И где же ты преподаешь? — спросил О'Брайен.

— В Гарварде.

— По сравнению с тобой я сущий варвар, — О'Брайен присвистнул. — Мне удалось окончить колледж только потому, что играл в футбол, а в ректорате был мой дядя. Сюда я приехал поохотиться. Звучит чертовски просто, не правда ли?

— Да, — согласилась Грэйс. — Охотиться можно было и в Америке.

— А почему вы не остались в Англии разводить коров, миссис Монктон? — отпарировал О'Брайен.

Она улыбнулась. Почему он не назвал ее просто Грэйс?

— Что касается меня, — начал Смит, — то мне следовало бы иметь больше здравого смысла и не волноваться. Чего стоят все эти трудности перед тем, что пришлось пройти моим предкам, которые изнывали от жажды и голода в тесных трюмах рабовладельческих кораблей!

Они расхохотались впервые за последнее время. Стюрдевант, ушедший далеко вперед, обернулся и подождал, пока они не поравнялись с ним.