Евгений Ладик - Похождения иркутского бича Страница 11

Настроение испортилось, и Марк всю дорогу ругал составителей схемы:

— Нет, смотри, на блудиловке от этого аласа мы должны были пройти метров триста западнее, а он аж до просеки тянется.

На следующий день они взяли мерный шнур и промерили прорубленную просеку. Если читателю придется когда-нибудь ходить по просекам, пусть обратит внимание на колышки, вбитые вдоль просек. Одна сторона на них плоская и на ней видны зарубки. Две зарубки означают двести метров, четыре — четыреста, одна прямая и одна косая — шестьсот. На километре стоит кол побольше и краской написана цифра один. Зарубки всегда направлены в ту сторону, откуда велся промер. Лесникам эти колья помогают находить нужный выдел и отводить делянки для рубки.

В этот день фортуна явно изменила бичам. При прорубке им встретились еще два аласа и оба — заросшие ерником. Они с трудом прорубили просеку до четырехкилометровой отметки и пошли к стану. Марк взял направление на восток, и они неожиданно быстро вышли на главный алас к речке. Судя по схеме, идти по лесу нужно было километра четыре, а они не прошли и километра. У Марка давно уже ворочались подозрения, что что-то он напортачил, задавая направление. На стане, взяв схему и внимательно рассмотрев рисунок таксатора, он понял, что склонение взял не в ту сторону и, соответственно, отклонился от схемы на двадцать шесть градусов. Отсюда и все эти заросшие ерником аласы, которых не было бы, сделай он все правильно. Говорить об ошибке Шахназару он не стал, решив оставить неприятное объяснение на утро. А то, что объяснение будет неприятным, не вызывало сомнений. Просеку придется перерубать.

Глава 9

Драка. Без вины виноватый. Неуловимый Джо в бегах

Утром Марк пришел на старое место, поставил буссоль и крикнул Шахназару:

— Выдергивай вешки, будем задаваться по новой. Я позавчера неправильно склонение взял.

Шахназар не понял. Пришлось все объяснять подробно, стараясь придать делу юмористический оттенок. Наконец, до того дошло, что два дня мучений пропали впустую.

Смешной стороны в этой ситуации он не увидел, а только рассвирепел:

— Значит, зубробизон лесоустройства пятого бонитета, слушать надо было, когда Хомич объяснял, а не в ухе ковыряться, — и неожиданно врезал Марку кулаком в провинившееся ухо. Марк, со вчерашнего вечера злившийся на себя, ухватился за возможность переадресовать злость на другого и вмазал от души Шахназару в нос. Тут началась драка, абсолютно не похожая на киноэкранную, где герои лепят друг другу красивые апперкоты, от которых, случись они на самом деле, переломались бы и челюсти, и руки. Нет, наши герои дрались, как дерутся нормальные люди: много беспорядочных и слабых ударов, хватаний и цепляний, потом что-то вроде вольно-классической борьбы до полного изнеможения обеих соперников. Откатившись друг от друга, перемазанные в крови, капавшей из носа Шахназара, бичи с хрипом дышали, но злость уже прошла. Трясущимися руками Марк свернул цигарку и прикурил. Вдруг сидевший недалеко Шахназар побледнел и завалился набок. Парашкин бросился к нему:

— Колька! Ты что? Что с тобой?

Шахназар слабо улыбнулся и тихо пробормотал:

— Погоди, сейчас пройдет.

Через пять минут он, действительно, оклемался и объяснил испуганному Марку:

— Понимаешь, стоит мне немного потерять крови, и тут же хлопаюсь в обморок. Прямо как девчонка. Перед пацанами стыдно было. Может, из-за этого и дрался часто.

После такой встряски, конечно, требовалось чифирнуть. Парашкин быстро соорудил костерок и приготовил чифир. Степенно передавая после глотка чифира кружку друг другу, бичи окончательно помирились. Посмотрев на Марка, Шахназар неожиданно расхохотался:

— Ну и ухо у тебя, — давясь смехом, кричал он. — Как у Миронова в Бриллиантовой руке.

Парашкин, заразившись его смехом, раскачиваясь взад-вперед, между приступами хохота выталкивал из себя:

— А нос-то, нос! В любой цирк без рекомендаций возьмут!

Отсмеявшись, Парашкин спросил:

— И чего ты взбеленился? Отдам я тебе эти два километра из своих норм, и ничего ты в деньгах не потеряешь. Я же сказал, что моя вина.

— Чудак ты на букву «М», — ответил радостно Шахназар. — Ни хрена я у тебя не возьму. Что мне денег жалко, что ли? Или ты мне начальник? Мы ж работали оба, на равных. Если б я начал через эту проклятую штуку стрелять, мы бы вообще к теще в Кыштым ушли. Пошли пахать, великий вождь Драное Ухо.

— Пошли, брат мой Огненный Нос, — охотно откликнулся Марк Парашкин.

Ну, до чего не любят бабы, когда у мужиков хорошее настроение. Фортуна, хоть и богиня, но суть у нее чисто бабская. Обиделась, что бичи не реагируют на ее мелкие подлости, и показала свою похабную жопу во всей красе.

Не успели они прорубить и ста метров новой просеки, как Марк услышал сдавленный голос Шахназара:

— Марк! Погляди — я, кажется, себе артерию перерезал.

Шахназар стоял, прижав руку к шее. Из-под пальцев густо сочилась кровь.

— Как это ты умудрился? — подбежал к нему Марк.

— Вот вешку строгал на стволе и зацепил рукояткой топора за сучок. И чиркнул лезвием по шее.

— Сядь, я сейчас сбегаю за аптечкой, перевяжу. — Марк рванул к рюкзаку, быстро принес аптечку, вытащил бинт и лейкопластырь.

— Ну-ка, убери руку, — приказал он Шахназару. Тот послушно отнял руку от шеи. Через половину шеи сияла страшная кровоточащая рана. Парашкин приложил к шее лейкопластырь и осторожными, почти нежными движениями стал бинтовать ее.

— Не туго? — спросил он, когда весь бинт оказался, обмотан вокруг шеи Шахназара.

— Нет, — прошептал тот. — Слабость только и тошнит.

— Ты держись, Колька, не вздумай подыхать. Я тебя до Урала дотащу, не то что до табора.

Взвалив Шахназара на спину, он действительно потащил его в сторону табора. Сгоряча проволок почти километр, но выбился из сил и упал вместе со своей ношей. Бич лежал навзничь на спине. Лицо у Шахназара было синее, как у покойника, глаза закатились, и из-под век виднелись только белки.

— Кажется, я тащу труп, — подумал Марк. Он проверил пульс. Ничего. Приложился к груди, но кроме ударов своего бешено молотившего сердца не услышал ничего.

Перед ним лежал мертвец, и Марк задумался уже о собственной судьбе. Тащить труп и сдаваться властям — верная тюрьма. Где он найдет такого дурака-следователя, который поверит его рассказу? Любой суд сделает однозначный вывод: драка, в которой подследственный убил потерпевшего топором. Выход оставался один — спрятаться, пока не заживут следы драки. Марк накрыл глаза Шахназара капюшоном от энцефалитки, чтобы не выклевали вороны, минуту постоял в молчании и пошел назад, к рюкзакам. Собрал в свой рюкзак все продукты, котелок, топор и чехол от спальника. Потом выложил половину продуктов обратно.