Жюль Верн - Дорога во Францию Страница 11

– Дочь моя, – сказала она ей, – ты будешь счастлива! Он достоин тебя!

– Я знаю, ведь он ваш сын, – ответила ей Марта.

Когда мы вернулись, Ирма ожидала нас. Госпожа Келлер сообщила ей, что теперь остается только назначить день свадьбы, после чего все мы отправились спать.

Я никогда не спал так чудно, как в эту ночь, в доме госпожи Келлер, несмотря на то, что во сне передо мной все время мелькали гласные буквы.

Глава седьмая

На следующее утро я проснулся очень поздно; было по крайней мере семь часов. Я торопился одеваться, чтобы идти готовить урок; надо было повторить все гласные, в ожидании пока дойдет очередь до согласных.

На последних ступеньках лестницы я встретил шедшую наверх сестру Ирму.

– Я шла будить тебя, – сказала она мне.

– Да, сегодня я долго проспал и, должно быть, запоздал?

– Нет, Наталис, теперь только семь часов. Тебя кто-то спрашивает.

– Меня? Спрашивают?

– Да… какой-то агент.

Агент? Черт возьми, не люблю я таких посетителей! Что им от меня нужно? Сестра казалась взволнованной.

В эту минуту появился господин Жан.

– Это полицейский агент, – сказал он мне. – Будьте осторожны, Наталис, и не наговорите чего не следует.

– Вот так штука, если он знает, что я солдат! – воскликнул я.

– Это маловероятно! Вы просто человек, приехавший в Бельцинген, чтобы повидать сестру, вот и все!

Собственно говоря, это была истинная правда, и я решил быть до последней степени осторожным.

Подойдя к двери, я увидел агента. Вот противная фигура! Весь какой-то кривой, несуразный, ноги обрубками, лицо пьяницы!

Жан по-немецки осведомился, что ему нужно.

– У вас остановился некто, прибывший вчера в Бельцинген?

– Да, но что же дальше?

– Начальник полиции просил передать ему приказание явиться к нему в канцелярию.

– Хорошо. Он придет.

Жан перевел мне этот короткий разговор. Я получил даже не приглашение, а приказание явиться. Стало быть, нужно было повиноваться.

Исполнив свое поручение, «обрубки» ушли, и прекрасно сделали, так как мне вовсе не улыбалась мысль шествовать по улицам Бельцингена в сопровождении этого сыщика. Я, конечно, и без него сумею найти дорогу к начальнику полиции.

– Что это за тип? – спросил я Жана.

– Человек, не лишенный известного чутья. Остерегайтесь его, Наталис. Фамилия его Калькрейт. Он постоянно делает нам неприятности, находя, что мы слишком интересуемся Францией, так что мы держим его в отдалении; он это знает, и я не удивлюсь, если он впутает вас в какую-нибудь неприятную историю. Так что вы, пожалуйста, будьте осторожнее в разговоре с ним.

– Отчего вы не идете со мной, господин Жан? – спросил я.

– Калькрейт не вызывал меня, и ему мое присутствие было бы, пожалуй, не по нутру.

– Говорит ли он по крайней мере по-французски?

– Прекрасно говорит. Но, Наталис, не забывайте хорошенько взвешивать ваши ответы и не говорите ничего лишнего.

– Будьте покойны, господин Жан.

Мне указали жилище Калькрейта, до которого было всего несколько сот шагов. Через минуту я уже был там.

Агент, стоявший у дверей, сейчас же ввел меня в кабинет начальника полиции.

При моем входе рот этой важности персоны расплылся до ушей, – это, по всей вероятности, означало, что меня удостоили улыбки, – затем Калькрейт весьма грациозным (по его мнению) движением руки пригласил меня сесть, продолжая в то же время перелистывать разложенные на столе бумаги.

Я воспользовался этим обстоятельством, чтобы разглядеть Калькрейта. Это был верзила, ростом в 5 футов, ужасно худой, костлявый, с длинной талией и бесконечными ногами, облеченными в брюки с нашивками. Лицо его было похоже на пергамент, да вдобавок еще на грязный пергамент; рот был огромный, зубы желтые, нос расплюснутый, виски сморщенные; глаза как щелки, блестели из-под густых бровей; одним словом, настоящий пластырь! Меня совершенно напрасно предупреждали остерегаться его, – недоверие рождалось само собой в его присутствии.

Окончив возиться с бумагами, Калькрейт стал расспрашивать меня на правильном французском языке, но, желая выиграть время для обдумывания своих ответов, я притворился непонимающим и даже заставил его повторить каждую фразу.

Вот каков был допрос:

– Ваше имя?

– Наталис Дельпьер.

– Француз?

– Француз.

– Какое ваше ремесло?

– Ярмарочный торговец.

– Ярмарочный?.. Объяснитесь, я не совсем понимаю, что это значит.

– Да… Я объезжаю ярмарки, рынки, покупаю… продаю.

– Теперь вы прибыли в Бельцинген?

– Как видите.

– С какой целью?

– Повидаться с сестрой, Ирмой Дельпьер, которую я не видел тринадцать лет.

– Сестра ваша француженка и служит в семье Келлер?

– Совершенно верно!

Калькрейт, после небольшой паузы, продолжал:

– Итак, ваше путешествие в Германию не имеет другой цели?

– Никакой.

– А при возвращении?..

– Я просто-напросто отправлюсь тем же путем, которым и приехал.

– И прекрасно сделаете. А когда приблизительно думаете вы уехать отсюда?

– Когда сочту нужным. Разве иностранец, находясь в Пруссии, не может распоряжаться собой, как ему угодно?

– Не всегда!

При этих словах Калькрейт пронзил меня взглядом, – по всей вероятности, мои ответы казались ему более развязными, чем требовалось. Но взгляд этот был лишь молнией, гром же еще не загремел.

«Этот плут, кажется, собирается окончательно сбить меня с толку, – подумал я. – Вот когда надо быть настороже!»

Спустя минуту Калькрейт снова принялся за допрос и заговорил слащавым голосом:

– Во сколько дней доехали вы из Франции в Пруссию?

– В десять дней.

– А каким путем следовали?

– Кратчайшим и в то же время лучшим.

– Смею спросить: где именно вы проезжали?

– Но… скажите, пожалуйста, – спросил я, – к чему все эти вопросы?

– Господин Дельпьер, – сухо отвечал Калькрейт, – мы, пруссаки, имеем обыкновение допрашивать всех посещающих нас иностранцев. Это полицейская формальность, от которой вы, разумеется, не станете уклоняться?

– Ну ладно, будь по-вашему! Я ехал вдоль границы Нидерландов, через Брабант, Вестфалйю, Люксембург, Саксонию…

– Вы, стало быть, сделали большой круг?

– Почему?

– Потому что прибыли в Бельцинцен по тюрингенской дороге.

– Совершенно верно.

Ясно было, что он действовал по заранее определенному плану, и поэтому следовало быть очень осторожным.

– Скажите, пожалуйста, в каком месте вы перешли французскую границу? – спросил он.