Янвиллем де Ветеринг - Япония. Год в дзен-буддийском монастыре Страница 12

— Вы ничего ему не сказали?

— Нет, а зачем было что-то говорить? Просто поклонился.

— Не было ни смеха, ни крика, никто никого не бил?

— Это всё твои книги, — сказал наставник. — Я ведь просил тебя поменьше читать. Ты сравниваешь себя с другими людьми — героями и глупцами — и пытаешься воспользоваться их опытом. Читать не вредно, но чтение не должно превращать твою жизнь в жизнь другого человека.

Разговаривать с настоятелем было нелегко. Он старался использовать слова, которые, как ему казалось, я знал. После встречи я возвращался домой, бормоча про себя какое-нибудь непонятное слово, чтобы потом отыскать его в словаре. Обычно мы разговаривали мало. Я входил, произносил коан и смотрел на него. Он ждал несколько секунд, поднимал маленький колокольчик и звонил. Это означало, что я могу идти. Я знал, что могу схватить колокольчик, и тогда меня нельзя выгнать, пока я не верну его. Колокольчик лежит рядом с учителем, ученик может до него дотянуться. Если ученику кажется, что учитель уделяет ему недостаточно внимания, он может таким образом повлиять на него. Я никогда этим не пользовался, полагая, что не вправе принуждать учителя.

Согласно дзенскому обычаю, никто из учеников не рассказывает, над каким коаном трудится — это общая тайна учителя и ученика. Однако обычай не очень-то соблюдается. Как оказалось, монахи нередко обсуждали коаны: «На каком ты сейчас коане? А я уже на таком-то». Кто-то может счесть такое хвастовство отсутствием истинного понимания, но вряд ли это так. Многих монахов послали в храм родители. Они пробудут здесь три года, а после обучения возглавят какой-нибудь дзенский храм, подобно тому как это происходит в католической церкви. Монах обретает независимость от своего учителя и старшего монаха. Теперь он может воспользоваться тем, чему его обучили на благо общества: стать служителем храма, вникать в нужды своих прихожан, нести мир и покой нуждающимся, для чего и созданы дзенские храмы, обучать медитации и создавать группы своих учеников. Ему позволено даже жениться. Но то положение, которого он достигнет после трехлетнего обучения в монастыре, — слишком незначительный стимул, должен быть еще какой-то. Учитель не может позволить ему возиться с коаном слишком долго, и когда тот проявляет хоть какое-то понимание, учитель старается двигаться дальше. Добровольно пришедший монах и мирянин — очень разные люди: монах избирает себе нелегкий путь.

Но независимо от того, послали тебя родители или ты пришел сам, монастырский распорядок для всех один. Каждый ученик начинает с «больших» коанов. Ему могут дать коан «Му», историю о том, как монах спросил учителя, обладает ли собака природой Будды. Бессмысленный вопрос для любого буддиста, ибо Будда сказал, что все в мире наделено его природой, и собака не могла быть здесь исключением. Учитель ответил: «Му». Му значит «нет, ничто, пустота, отрицание». Монах не понял ответа, и ему было велено медитировать над словом «Му». Обучение началось. Другой «большой» коан. Всем известно, что такое хлопок обеими ладонями, а что такое хлопок одной ладонью? Третий коан. Покажи мне свое лицо, которое было у тебя до рождения твоих родителей. Покажи мне свое истинное лицо.

Все коаны нелогичны и выходят за пределы разума. Монах старается дать осмысленный ответ, но даже если не даст его, ничего не изменится, учитель позвонит в колокольчик, и монаху придется его покинуть.

Ответ, который после многих лет тяжких раздумий, отчаянья и состояния, близкого к безумию, даст монах, может быть каким угодно. Монах может сделать бессмысленное замечание, засмеяться, как-то особенно посмотреть на учителя, топнуть об пол или махнет рукой. Если наставник кивнет, он даст ученику следующий коан для углубления его постижения. Существует множество коанов, и монах, решивший их все, обязан покинуть монастырь, чтобы практиковать свое понимание в миру как учитель или как неприметный мирянин. Лишь немногие ученики проходят весь путь до конца, но это от них и не требуется: монастырь — не школа для подготовки учителей. Каждый делает то, на что он способен, а учитель помогает — чаще всего пассивно, иногда силой. Что бы ты ни делал, делай хорошо. Не обращай внимания на результат. Ты считаешь, что результат важен? Какая ерунда!

Глава 5

Большой стакан соевого соуса и опасная змея

Человек, который прожил день, не узнав ничего нового, и лег спать таким, каким проснулся, — конченый человек, труп. Я вычитал эту мудрость в какой-то американской книжке об успехе в бизнесе. Мораль сказанного: будь внимательным — и ты заработаешь много денег.

Мне эта книжка не понравилась. Почему так важно преуспевать, получать прибыль? Разве успех и выгода — не иллюзии? Все, что имеет начало, имеет и конец.

Негативный, разрушительный образ мысли, часть моего «я», последовал за мной в монастырь. Как следствие, я не уделял достаточно внимания ситуациям, в которых оказывался. Не был внимателен, хотя и не всегда это понимал. Я много мечтал.

Старший монах очень точно описал мое состояние.

— Ты спишь, — сказал он. — Спишь и похрапываешь.

Мы сидели на кухне. Я довольно небрежно чистил овощи. Старший монах велел мне прерваться и последовать за ним. Он привел меня в комнату для посетителей. Там стоял низкий стол с чайником, жестянка с зеленым порошковым чаем и бамбуковая палочка с расщепленным, как помазок для бритья, концом. Он попросил меня принести чайник с кипящей водой и вылить ее в зеленый порошок. Потом взбил чай бамбуковым веничком, пока тот не запенился. Мы сели на колени и выпили по чашечке. Он посмотрел на меня.

— Будда, — сказал старший монах, — прошел долгий путь, прежде чем достиг просветления. Он рассказал другим о пути, по которому шел, чтобы и они последовали за ним. Будда много говорил о правильном внимании. Тебе известно, что это такое?

Я попытался переместить свой центр тяжести, потому что у меня заболели ноги.

— Это значит — смотреть, куда ты идешь, — ответил я.

— Да, — сказал старший монах, — но это невозможно делать, если ты спишь. Когда ты спишь, может произойти что угодно, а ты об этом даже не узнаешь. Может загореться храм, и когда ты наконец проснешься, потому что загорелся твой спальный мешок, будет уже поздно. Не воспринимай мои слова буквально. Обучение в монастыре нацелено на пробуждение, но когда приходит время для сна, ты можешь спать. А когда не спишь, бодрствуй. Если ты чистишь овощи, ты действительно должен их чистить, то есть кидать хорошие куски в котел, а гнилые в мусорное ведро, а не наоборот. Что бы ты ни делал, делай как можно лучше и сознавай то, что ты делаешь. Не пытайся делать две вещи одновременно, например мочиться и чистить зубы, а у тебя такое бывает. Тебе кажется, что ты экономишь таким образом время, а в результате царит беспорядок — и в отхожем месте, и в твоем рту.