Фарли Моуэт - Проклятие могилы викинга Страница 13

Кейкуми не стал терять время даром. Под паркой у него было спрятано магазинное ружьё. Кейкуми выхватил его, упёр о бедро… Индейцы опомниться не успели, как он выстрелил ближайшему в живот. Раненый вскрикнул и повалился наземь, а Кейкуми обернулся и выстрелил в одного из тех, кто подбирался к нему сзади.

Оставшиеся в живых чипеуэи перепугались. Кинулись к своим упряжкам, а Кейкуми аккуратно сажал пулю за пулей в лёд, по которому они только что пробежали. Через десять минут индейцы были уже на дальнем берегу озера и скрылись в лесу, оставив Кейкуми целого и невредимого, со всеми его мехами, в обществе двух мертвецов. Кейкуми не притронулся к убитым и поехал дальше; добрался до фактории, а потом благополучно вернулся домой. Слух о его подвиге распространился по лесам, точно пожар. Ни в тот раз, ни во время других своих поездок на юг он не встречал больше ни одного чипеуэя.

Зэбэдис, казалось бы, не прислушивался к рассказу Питъюка, но несколько раз, когда упоминалось имя Кейкуми, быстро взглядывал на рассказчика. Питъюк это заметил.

— Этот парень, он вроде знает про Кейкуми. Скажи ему, что я сказал, Эуэсин. Скажи все, что на этот озеро случился, и ещё скажи, Кейкуми — мой дед.

Эуэсин с видимым удовольствием передал суть рассказа. Зэбэдису явно стало не по себе. Он беспокойно переводил взгляд с Эуэсина на Питъюка, а когда Эуэсин сказал, кем приходится Питъюку Кейкуми, Зэбэдис сбросил с себя шкуры, в сердцах плюнул в угасающий костёр и гордо удалился в тёмный лес. Вернулся он, когда все, кроме Питъюка, уже спали.

Но едва он закутался в свои шкуры, Питъюк встал и подбросил сучьев на уголья. Костёр разгорелся, стало светлей. Тогда Питъюк достал из саней своё ружьё и начал неторопливо, старательно его чистить. При этом он то и дело задумчиво поглядывал в сторону: по сгустившимся в том месте теням он угадывал, где лежит Зэбэдис.

Потом тихо, почти шёпотом, Питъюк запел песню эскимосов. То был странный, загадочный напев, словно заклинание, словно призыв к умершему. Однообразный, нескончаемый, он вновь и вновь нарастал и вновь затихал, терзая душу. Время от времени в песне звучало имя Кейкуми, и всякий раз при этом Питъюк щёлкал затвором.

В слабом, мерцающем свете костра все это выглядело очень внушительно. А когда костёр совсем погас и все опять погрузилось во тьму, Питъюк усмехнулся про себя. «Уж этому-то чипеуэю сегодня будет не до сна», — с удовлетворением подумал он и уютно закутался в шкуры.

7. НЮЭЛТИН-ТУА — ОЗЕРО СПЯЩИХ ОСТРОВОВ

Джейми спал беспокойно и проснулся первый. Полежал немного, наслаждаясь теплом своего мехового гнёздышка, потом сел, огляделся. Эуэсин и Анджелина спали у нарт, которые защищали их от ветра. По другую сторону погасшего костра под горой меховых одеял спал Питъюк. Зэбэдиса не было видно.

Поначалу Джейми не придал этому значения, подумал, что тот пошёл поохотиться или набрать сучьев для костра. Но вдруг сообразил, что одеял его тоже нет на месте. Тогда Джейми встал и поглядел на берег, где спали собаки. Упряжка Зэбэдиса исчезла — ни собак, ни саней… Обе лодки лежали на сугробе, видно, сброшенные второпях.

— Вставайте! — тревожно закричал Джейми. — Вставайте, эй, вы! Зэбэдис смылся!

Из груды шкур высунулась рыжая всклокоченная голова Питъюка.

— Где мылся? — озадаченно спросил он. — Зачем?

— Сбежал он, дурак ты! — сердито крикнул Джейми. — Эуэсин! Вставай!

Все трое мальчишек торопливо натянули меховые чулки и мокасины, кинулись к берегу замёрзшего озера. Сомнений не было. Поверх следа, который оставили накануне их сани, они ясно различили след саней Зэбэдиса.

— Скорей, — требовал Джейми, — давайте запрягать! Может, мы его догоним.

Эуэсин внимательно разглядывал след.

— Нет, Джейми, — спокойно ответил он. — Зэбэдис уехал давно. А даже если мы его поймаем, как заставим ехать назад?

Джейми был взбешён.

— Это все ты! — обрушился он на Питъюка. — Ты и твои дурацкие байки. Напугал его до смерти, вот он и удрал. Ну, как мы теперь найдём дорогу? И как… — лицо у него стало совсем растерянное, — как теперь отделаться от Анджелины?

— Я так не хотел, Джейми, — довольно кротко ответил Питъюк, — не знал, что он так боялся. Хотел от Анджелина его отогнать. Пускай от неё отставал…

— Это правда, — перебил Эуэсин. — И Питъюк ещё не все знает. Я не хотел вам обоим говорить. Ты бы разозлился на Анджелину, а Питъюк сцепился бы с Зэбэдисом. Два дня назад, когда он укатил так далеко вперёд, он кое-что сказал Анджелине. Он не так уж и виноват. Он молодой, хотел жениться, а та девушка умерла весной в эпидемию. Ну, вот он и хотел взять Анджелину в жены. А когда она отказалась, он, может, и не захотел нам больше помогать. В общем, хорошо, что он уехал. Если бы вы сказали, чтоб она возвращалась с ним, мне пришлось бы самому везти её домой.

— Жалко, я не продырявил ему башка! — вскипел Питъюк. Потом по лицу его расплылась улыбка. — Он, верно, думал, я стрелял, как Кейкуми. Сейчас буду рассказывать… — И Он описал им представление, которое разыграл ночью на страх Зэбэдису.

Эуэсин посмеялся, и даже Джейми не выдержал, улыбнулся. Но тотчас опять помрачнел.

— Да, вам хорошо веселиться, а ведь он нас без ножа зарезал. Повесил нам на шею Анджелину, и как ехать отсюда до тундры, мы совсем не знаем.

— Как ехать? Почему не знаем? — возмутился Питъюк. — Не бойся. Тот рассказ я сказал, все правда. Много раз его слыхал. Кейкуми этот дорога шёл. Пойдём на восток, там Озеро Мёртвых. За ним ещё один озеро, элдели его зовут Нюэлтин-туа, а потом на Север. Я дорога легко найду.

Пока они все это обсуждали, подошла Анджелина и заговорила прямо с Джейми:

— Мне тоже очень жаль, Джейми. Я никому не хотела доставлять хлопот, никому бы не сказала про Зэбэдиса, только брату. Если хочешь, чтоб я вернулась, я пойду домой одна, на лыжах. А еду возьму в заплечном мешке, на дорогу хватит.

Джейми чуть было не хлестнул её злым словом, но, увидев, что в тёмных глазах девушки блеснули слезы, прикусил язык.

— Понимаешь, — смущённо сказал он, — по-моему, не дело брать тебя в тундру. Там может быть здорово труд — но. Но, конечно, нельзя тебе возвращаться одной к Танаутскому озеру, так что, выходит, надо тебе ехать с нами.

Когда Джейми умолк, Эуэсин и Питъюк заулыбались. Эуэсин — оттого, что все уладилось, а Питъюк — просто от счастья. Час спустя они дружно сидели вокруг костра, завтракали овсяной кашей, пресными лепёшками и чаем. Так хорошо и весело им давно уже не было.

Снимались с лагеря на этот раз особенно бодро и деловито. Перераспределили груз, кое-что из нетяжелого снаряжения перетащили с длинных саней Питъюка на нарты, а на его сани поверх всего остального привязали каноэ, причём вложили одно в другое и сняли с них банки. Решено было, что упряжкой Питъюка будет править Анджелина, а Питъюк пойдёт впереди всех на лыжах — будет прокладывать путь.