Мишель Пессель - Золото муравьев Страница 13

Меня не покидало чувство, что этот обломок скалы в окрестностях Сунри имел некое особое значение. Но какое именно? Какова была цель художника? Почему нарисована именно сцена охоты и именно в этом месте? Да и кто в конце концов был автором творения? Я уже знал, что подобные изображения горных козлов довольно часто встречаются в Тибете, Ладакхе, а также на севере Пакистана. Профессор Туччи утверждал, что «подобные рисунки столь широко распространены в Азии, что невозможно сколько-нибудь точно установить их происхождение или связь между их появлением в разных районах».

Такой вывод всегда казался мне слишком мрачным. Опускать руки не хотелось: я был глубоко убежден, что рисунки выполнены в более чем отдаленные времена и по ним мы можем многое узнать о древней истории Гималаев и Центральной Азии.

Тибет и Гималаи долгое время оставались недоступными для иностранцев, и поэтому многие факты даже новейшей истории района, не говоря уже о древнейшей, остаются неизвестными или малоизученными. Лично я древнейшей историей увлекся благодаря счастливому стечению обстоятельств. В 1959 году, во время моей первой экспедиции в Гималаи, меня пригласили посетить один из поселков вблизи Леха. Там я впервые услышал об азиатских «небесных камнях», по поверью местных жителей упавших с неба в незапамятные времена. Мне показали небольшую коллекцию каменных топоров и кремниевых орудий, найденных у подножия сожженного молнией дерева. Неподалеку от этого дерева в скале был вход в небольшую пещеру, куда я не преминул спуститься в поисках других орудий. Вот тогда и зародился мой интерес к древнейшей истории Гималаев. Теперь этот интерес привел меня в Заскар вновь.

Описанные выше изображения горных козлов совершенно аналогичны изображениям в европейских пещерах эпохи мезолита. Тридцать из ста шестидесяти пяти известных мезолитических пещер Европы покрыты подобными рисунками, которые встречаются и в других частях света. Тысячелетиями горные козлы были желанной добычей человека. Уже в эпоху верхнего палеолита люди охотились на них.

Вскоре в Заскаре многие узнали о моем интересе к изображениям «скина», как здесь называют горного козла. За ничтожный отрезок времени я исходил с друзьями Нордрупа все окрестности поселка и осмотрел множество рисунков на камнях. Эта охота за нарисованными козлами привела меня и на высокогорные пастбища, расположенные в нескольких часах ходьбы от поселка.

Вскарабкавшись туда с немалым трудом по горным тропам, я подумал, что на этой высоте можно, пожалуй, встретить и живых горных козлов. Я запечатлел на пленку камни с рисунками в надежде, что когда-нибудь мне удастся их датировать. Задача эта, впрочем, будет явно не из легких. Ученые располагают сегодня новейшими методами датировки, включая изотопные. Однако, увы, способа точной датировки скульптурных изображений и рисунков на камне пока не, существует.

Я уже готов был оставить всякую надежду датировать рисунки, как мне необыкновенно повезло. Я обнаружил сразу несколько изображений козлов на скалах, превращенных в буддийские чхортены — вертикально установленные каменные монументы, покрытые сложным рисунком. Дело в том, что рисунок чхортенов был нанесен на камень явно поверх изображений горных козлов, и при этом был выполнен в той же манере! Сами же чхортены были весьма разнообразны по сложности исполнения — от простого конуса на грубо отесанном цоколе до сложной ступенчатой пирамиды, увенчанной развевающимися флагами.

Не приходилось сомневаться, что эти чхортены были сооружены в весьма давние времена, в отдельных случаях, возможно, в первые годы распространения буддизма в Гималаях. Некоторые из них следует отнести, видимо, к I веку нашей эры. В это время на северо-западе Индостана располагалось государство царя Канишки, который, как считали местные жители, и основал первые монастыри в Заскаре. Эти сведения говорили в пользу моей датировки чхортенов.

Я с интересом обнаружил, что рисунки на наиболее древних чхортенах по цвету были значительно светлее, чем располагавшиеся под ними изображения сцен охоты. Таким образом, некоторым изображениям горных козлов должно было быть уже более двух тысяч лет. Но если это и так, то данный факт ни в коей мере не приподнимает завесу ни над тем, кто же был автором охотничьих сцен, ни над тем, по какому поводу они были изображены.

Обсуждая этот вопрос с Нордрупом подле керосиновой печурки посредине нашей большой палатки, я пытался растолковать ему причины своего интереса к каменному веку и объяснить, зачем мне так необходимо было установить, кто населял Заскар в древности. Впрочем, у Нордрупа на все были готовые ответы. Он хорошо помнил легенду о сотворении мира: вначале Гималаи были огромным озером, затем постепенно воды ушли. Человек появился не сразу — сначала на месте озера в горных пещерах жили лишь обезьяны. Эти обезьяны спустились с гор на берега бирюзового озера, в водах которого обитала богиня. От богини и обезьян и произошли первые люди.

— Видишь, — заметил с улыбкой Нордруп, — наши предки и впрямь жили в пещерах, как ты мне и говорил.

Дело в том, что перед этим я рассказывал Нордрупу о жизни людей эпохи неолита и поведал ему, что давным-давно европейцы жили в пещерах. Нордруп был восхищен тем, что наши теории в этой точке пересеклись. Он безоговорочно верил всему, чему учила его религия. Ярый буддист, Нордруп провел большую часть жизни в монастыре Курша, где состоял в должности помощника главного эконома. В этом качестве он должен был собирать зерновую «десятину» с семей, проживающих на землях монастыря. Поэтому он и объездил все поселки и был знаком почти со всеми родами Заскара.

— В Заскаре полным-полно камней с козлами! — заявил мне Нордруп, занятый приготовлением ужина. — Но только к чему отыскивать все?

Объяснить, какова была моя цель, оказалось трудно. Это было нелегко отчасти оттого, что я и сам себе не мог до конца объяснить причины своего увлечения каменным веком. Думаю, что она кроется в естественном любопытстве ко всему касающемуся нашего собственного прошлого. Меня всегда удивляло, как мало мы знаем о первых шагах человечества. Трудно описать волнение, которое я испытал раньше, когда на Филиппинах было обнаружено неизвестное племя, стоящее на уровне развития каменного века. Я пристально вглядывался тогда в лица этих людей, надеясь прочесть ответ на все мучившие меня вопросы об истоках человеческой цивилизации.

Впрочем, не будем забывать, что есть немало и других людей на планете, еще недавно живших почти как в каменном веке. Южноафриканские бушмены, жители Андаманских островов, некоторые племена аборигенов Австралии и Новой Гвинеи — вот лишь несколько примеров. Выходит, что каменный век — это не такое уж далекое прошлое человечества. В конце XIX века на Земле оставалось еще как минимум три группы племен, не умевших добывать огня: пигмеи, жители Андаманских островов и аборигены Тасмании. Все они пользовались огнем, но находили его или в природе, или у соседних племен.