Вадим Бурлак - Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания Страница 14

Тон Педро и выражение его лица становились все мрачней и таинственней. Еще немного, и он втянет всех нас в свой мир неразгаданной скорби.

— Да объясни ты, в чем дело! — не сдержался Соломон. — А то напустил мрачного тумана… Вон у меня на крутых виражах «куропатка» слегка покашливает, и то я не устраиваю из этого драму.

Педро обиженно пожал плечами, но все же ответил и излил горечь своих раздумий:

— У индейцев оджибве, чиппева и, кажется, у монтанье и наскапи сохранились мрачные предания о подземных «причалах кораблей времени». Хотя они стараются никому не рассказывать о них. Поскольку это может навлечь беду и на рассказчика, и на слушателя. Но мне все же поведали…

— Почему именно ты удостоился такой чести? — спросил я.

Мой подозрительный тон не понравился Педро. Пока он соображал, как достойно ответить, вмешался Стефан.

— А чему ты удивляешься? Наш друг прекрасно умеет ладить со всеми народами мира. Ему доверяют и открывают многие секреты. Неужели еще не убедился во время наших путешествий?

— В том-то и дело, что убедился. Действительно, ему раскрывают секреты, особенно, если они — сказка, миф… — согласился я.

— В следующий раз пойдешь сам выяснять у индейцев, где сказка, а где быль, — отрезал Стефан.

— Следующего раза может и не быть, — зловещим, пророческим тоном заявил Педро. — Со всеми, кто соприкасается с подземными «причалами кораблей времени», происходит какая-то чертовщина…

Он взглянул на меня, Стефана и Соломона так, будто «чертовщина» должна произойти и с нами сей же час, в этой нью-йоркской квартире.

— Как правило, люди исчезают бесследно. Потом вдруг появляются, но только в сновидениях знакомых людей. А бывает, пропавшие в таинственном подземелье через какое-то время вселяются в души соплеменников… — Педро на мгновение умолк и снова обвел всех взглядом.

Может, ожидал, что мы от его слов попадаем в обморок. Но, поскольку этого не случилось, продолжил свое мистическое повествование.

— Рассказывали, что много лет назад один старик из племени чиппеве каким-то образом угодил в страшное подземелье под фигурным холмом. И, конечно, бесследно исчез. С той поры никто его не видел…

И снова повествование Педро не возымело ожидаемого им действия.

— Но прошло пару лет, и пропавший старик вселился в душу маленького мальчика из его племени. Ребенок вдруг заговорил голосом того старика, стал вспоминать, что было полвека назад.

А потом мальчик свихнулся, стал припадочным, перестал ходить ногами, а все норовил передвигаться с помощью рук и головы…

— Представляю эту жуткую картину, — с состраданием отозвался Стефан.

— Затем и того хуже пошли дела: ребенок старел и дряхлел буквально с каждым часом. Кожа сморщилась, волосы поседели, зубы выпали, и вскоре бедолага умер, — воодушевленно продолжил Педро, получив поддержку от Стефана.

Голос его становился все уверенней:

— Собрались его хоронить, а труп исчез. Искали-искали его родственники, но так и не нашли… Представляете? Был мальчик и исчез…

И отправились чиппеве к холму Рыси, под которым сгинул старик. Принесли они веревку, на которой было двадцать три узла, гуся, проткнутого стрелой, какое-то особое зеркальце, в котором двадцать три ночи отражалась Полярная звезда, и засушенную ветку ивы, свернутую в спираль.

Все эти магические предметы индейцы закопали в холм Рыси.

По-видимому, подношения должны были проникнуть в подземелье, где находится «причал корабля времени». Совершили мужчины чиппеве обрядовый танец и все вернулись восвояси.

А через несколько дней после того объявился умерший и исчезнувший мальчик. Здоровехонький. Улыбается всем, но ничего не помнит. Стали его расспрашивать, где был, что видел? А он ответить не может…

Прошло еще какое-то время. То ли индейцы забыли сделать подношения холму Рыси, то ли чего еще натворили. В общем, опять мальчика потянуло ходить на голове…

— Такое бывает, — с пониманием отозвался Соломон. — Вот я однажды тоже что-то не то натворил с «шаловливой куропаткой». Может, маслом как следует не обработал, а может, обругал ее сгоряча. Так она тогда весь полет норовила тоже перевернуться с ног на голову. То есть — показать небу шасси…

— Да погоди ты сравнивать самолет с человеком! — остановил Соломона Стефан.

— Все повторилось: и стремительная старость, и смерть, и исчезновение трупа, и мольба, и дары «причалу корабля времени», — не реагируя на слова приятелей, продолжал Педро. — Снова, как ни в чем не бывало, появился мальчишка среди соплеменников. И так продолжалось несколько раз, пока, наконец, от него не избавились. Попросту изгнали из племени!

— Да, сурово они поступили с мальчиком, — покачал головой Стефан.

— Конечно, жестокое решение, но старейшины посчитали, что так они отвратят беду от своего народа, — согласился Педро.

— С тех пор и обитает в одиночестве, в лесах, неподалеку от холма Рыси, не то ребенок, не то дряхлый дед, не то живой, не то покойник.

— И чем же этот маленький изгнанник занимается? — с недоверчивой усмешкой поинтересовался я.

— Роет он по ночам землю, чтобы докопаться до «причала корабля времени», а днем все, что удалось ему вырыть, неведомая сила снова засыпает, — не обращая внимания на мой тон, вдохновенно ответил Педро.

— Индейцы говорят, если встретишь в лесу ребенка, стоящего вверх ногами, спасайся бегством, иначе попадешь в вечное рабство к нему и будешь всю жизнь, и даже после своей смерти, копать землю к «причалу корабля времени»…

— А вы случайно не встречали этого жуткого, перевернутого с ног на голову мальчика? — не удержался я, насмешливо взглянув на Стефана и Педро. — Может, вас поэтому и тянет копать курганы?

Приятели не одобрили шутку. Педро стрельнул в мою сторону сердитым взглядом, как учитель на разбушевавшегося озорника. Чувствовалось, в эти минуты его не проймешь никакими ехидными замечаниями и остротами.

— «Причалы корабля времени» могут влиять по-разному на людей и на большом расстоянии. Даже эта карта с ее обозначениями каким-то образом воздействует на человека, — назидательным тоном завершил свой рассказ Педро.

Продолжая скептически улыбаться, я машинально потянулся к расстеленной на столе карте. Но, конечно же, ничего зловещего, рокового не увидел.

Зато Стефан и Соломон сосредоточенно, и даже с тревогой, уставились на обозначения, начертанные рукой Педро.

Вечеринка перед началом путешествия

Может, и впрямь «причалы кораблей времени» и даже карта с их обозначениями влияют на самых беспечных, романтичных жителей Нью-Йорка — моих приятелей?..

Что-то не заладилось у нас с вылетом к берегам реки Огайо на поиски таинственных подземелий. То и дело у каждого участника будущей экспедиции возникали мелкие проблемы, которые тем не менее обязательно надо было решить до вылета.

Казалось бы, сами «причалы кораблей времени», существующие или не существующие, здесь ни при чем.

Однако мы отложили путешествие вначале на сутки, потом — еще на сутки и еще… Когда, наконец, все проблемы, на наш взгляд, были решены, снова собрались на квартире у Стефана.

— Прощальная дружеская пирушка перед дальней дорогой! — так объявил он. — Вылет — на следующее утро, а сегодня встряхнемся, повеселимся…

Мы с Педро заявились к Стефану одновременно.

Удивительно, что самый пунктуальный из нас, Соломон, в тот вечер опаздывал. Прождали его около часа. Думали-гадали, что же могло задержать нашего пилота. Пробовали шутить по этому поводу, придумывая разные «веские» причины. 

Неудачно…

И вот, наконец, Соломон появился. Он и так никогда не отличался излишней веселостью, но сегодня был особенно грустен и задумчив.

Впрочем, я обратил внимание: в тот вечер и Стефан, и Педро тоже выглядели какими-то сникшими, озабоченными.

Не дав Соломону раскрыть причину своего опоздания, мы поспешно уселись за стол.

Хозяин постарался. Может, хотел, чтобы во время суровых экспедиционных будней мы вспоминали это гастрономическое изобилие. А может, просто перед долгой отлучкой хотел опустошить — чтоб добро не пропадало — свой холодильник.

Не успели увлажнить стаканы, как Стефан ринулся произносить тост. Однако красноречие почему-то изменило ему.

Он запинался на каждой фразе, делал затяжные паузы, закатывал вверх глаза, мучительно вспоминал и подбирал слова.

Из всей его сумбурной речи я понял только то, что время как бы отбрасывает нас от поиска таинственных подземелий, поскольку в своих исследованиях мы подошли к опасной черте…

Но завершил Стефан свой странный тост вполне оптимистично:

— И все же мы преодолеем трудности и отправимся в путь… Ничто нас теперь не остановит! Ни козни врагов, ни оккультные силы, ни проклятия древних…