Луи Буссенар - Охотники за каучуком Страница 14

Все строение уходило ввысь на два метра и покоилось на сваях из того метущегося дерева, которым изобиловали эти леса. Подняться наверх или спуститься можно было по широкой лестнице. Со всех сторон виднелись жилища негров, индейцев, живописно разбросанные среди небольших фруктовых рощиц, дававших прохладу. Возле домиков сновали стайки негритят и маленьких индейцев, а также взрослых негров и негритянок, индейцев и индианок. Все они дружно жили у хозяйского дома. Изобилие бросалось в глаза. Желтые и оранжевые лимоны и апельсины, отливавшие шелком гроздья бананов, хлебные деревья с тяжелыми плодами, золотисто-коричневые манго, авокадо, выращенные индейцами и за шесть лет ставшие огромными… И вдобавок пальмы, придававшие этому уголку своеобразие и грацию.

В северо-западном направлении девственный лес темной полосой перерезал горизонт, за ним тянулась саванна, переходящая в обширную прогалину, открытую к востоку.

В то время как молодой человек предавался первым невыразимым радостям возвращения в лоно семьи, то описывая в общих чертах свое путешествие, то прерывая его ласками, происходила быстрая разгрузка выжилинги. Припасы и товары отправили на склады, и наконец негры принесли ящики с предметами роскоши для семьи хозяина.

Надо было видеть, с каким нетерпением, сдержанным или явным, смотря по характеру, ожидали вскрытия этих ящиков маленькие колонисты! Какие крики радости, какие восклицания раздавались при виде сокровищ! Молодой отец тратил деньги без счета, приобретая полезное и приятное для своей семьи. Все эти диковинки поразили бы даже европейских детей, пресыщенных изобилием. Какова же была радость маленьких дикарей, затерянных в амазонской глуши! Описывать ли прекрасные игрушки, настоящие произведения искусства, служившие для забавы и развлечения детей? Тут было собрано все, что нашлось лучшего, от настоящего парового локомотива до микроскопа, позволявшего заглянуть в мир бесконечно мелких существ. А телеграф, а телефон, удивлявшие наших отцов?!

Затем — книги, с прекрасными гравюрами, способные развивать ум и воображение. И наконец, старший крепыш, десятилетний Анри, которому на вид легко можно дать все двенадцать, получил полную упряжь для своей маленькой лошадки и красивое ружье двадцать восьмого калибра центрального боя! Настоящее, а вовсе не игрушку! Мальчик, который стрелял из лука и сарбакана[59], как индеец, не находил слов, чтобы высказать отцу свою радость, так она была велика. Если где-нибудь на земле и царило абсолютное счастье, то, без сомнения, здесь, в уголке тропиков, приютившем дом охотника за каучуком.

Однако легкая тень набежала на лоб молодого отца, когда рука его коснулась объемистого пакета с газетами. Жена, замечавшая малейшую перемену в лице супруга, обратила на это внимание:

— Тебя газеты расстраивают, ведь так? Да какое нам дело до того, что где-то происходит! Разве мы не счастливы вдали от цивилизованного мира! Довольно и того, что суета его отравляла мои детские годы…

— Да, ты права, дитя мое, — мягко отозвался Шарль, — мы счастливы своей любовью в нашем одиночестве, полном света и свободы. Но может случиться, что о нас вспомнят «там», как ты говоришь, и это меня слегка беспокоит. Возвращаясь из Марони и читая на досуге газеты, я узнал, среди всего прочего, что наши депутаты приняли закон, делающий Гвиану местом ссылки рецидивистов.

— Но, друг мой, это не новость, в Гвиану давно уже ссылают часть осужденных французским правосудием преступников.

— Но это не совсем одно и то же, милая Мери. Если я только хорошо уразумел недавно принятый закон, то речь идет не о содержании осужденных преступников в тюрьме, где за ними есть надзор и контроль, а о массовой высылке в Гвиану рецидивистов. То есть людей, вторично совершивших преступление, — без чести и совести, врагов общества. Предполагается давать им землю для обработки, а это значит — оставлять их фактически на свободе. Таким образом хотят заселить нашу Гвиану, дать ей рабочие руки. Но ведь это значит — восстанавливать больной организм, питая его нездоровой пищей! Одним словом, по избитому выражению, хотят долить полубочонок плохого вина уксусом, в надежде сделать его получше.

— А этих рецидивистов, как ты их называешь, много?

— Около двадцати тысяч! Двадцать тысяч негодяев без чести и совести, без всякого удержу, они налетят как саранча на тихую и работящую Гвиану. Это меня в дрожь бросает! Подумал ли кто-нибудь в правительстве о последствиях такого голосования? Понятно желание очистить крупные центры от людских отбросов. Но почему при этом надо подвергать опасности жизнь и имущество колонистов, честных и добрых французов? Если бы Гвиана была пустыней среди океана — другое дело! Тогда такую меру можно было бы только приветствовать.

— Да, ты прав. Однако что может угрожать лично нам? Ведь мы так далеки от места будущей ссылки.

— Для нас опасность, может быть, будет еще больше. Ведь мы находимся на нейтральной земле, которую оспаривают друг у друга Франция и Бразилия. Власти здесь не имеет ни одна, ни другая. Это-то и опасно! Было бы наивно ожидать от ссыльных, что они добровольно подчинятся аресту. Одна мысль о том, что их принудят к пребыванию в стране, где царит известный порядок, нестерпима для подобных людей. Я уверен, что они сделают все что угодно, лишь бы избежать этого! И надо же, чтобы для большего соблазна совсем рядом с ними находилась земля без хозяина, куда без особого труда могут сбежать все каторжники из тюрем! А там, по их примеру, свободные ссыльные тоже начнут кочевать — захватывать нейтральные земли и жить здесь без всяких стеснений, повинуясь лишь низким инстинктам. Как видишь, в скором времени ситуация станет неблагоприятной для таких, как мы, граждан без родины.

…В этот момент со стороны хижин раздались звуки, какие издают негры, когда они напуганы или встревожены.

— В чем дело? — Шарль быстро поднялся со стула.

Высокий негр, бледный от волнения, — люди его расы, когда они чем-то сильно встревожены, становятся пепельно-серыми — одним прыжком взлетел на лестницу, ведущую в жилище. На его плече кровоточила рана. Он едва мог говорить, задыхаясь от быстрого бега.

— Хозяин! — закричал он на местном наречии. — Там люди, белые! Они сожгли маленький карбет у бухты Женипа, угнали скот, убили моего брата Куассибу.

ГЛАВА 6

Признание бандита. — Нотариуса действительно убили. — Бесстыжая выходка. — Господин Луш дешево отделывается. — Не падай духом! — От Апруаги до Ойяпока. — Лихорадка. — Переправа через реку. — Земля обетованная. — Планы на будущее. — За старое ремесло. — Надо работать, чтобы есть! — Первые жилища. — Импровизированный обед. — Изобилие. — Грабеж. — Едва освободившись, они подумывают завести рабов. — По усам текло, а в рот не попало. — Преследование. — Португальцы. — Господин Луш готов платить, но не платит. — Новые опасения. — Ужасные угрозы.