Петр-Людовик Ле Руа - Приключения четырех российских матросов, к острову Шпицбергену бурею принесенных Страница 14

Случается, что два человека в зиму при благополучном промысле на свою избушку добывают и до 300 песцов. Когда наступит весна и солнечный свет покажется, то около благовещенья и далее все промышленники из рассеянных по разным местам своих хижин собираются в становище, совокупляя в одно место каждым приобретенную добычу, и оную вместе с другою, нагрузя свою лодью, отправляются в Архангельск».

«Но ежели, против воли оставшись на промысле далее положенного времени, случится им в хлебе недостаток, в таком случае употребляют муку с великою бережливостью и хлеба не пекут, а вместо онаго сушат мясо, с которым свежую рыбу едят, как с хлебом; не меньше сберегают дрова, привезенные туда на судне, которые разделяют понемногу всякую промышленничью хижину и которых как на Груманте, так и на Новой Земле по неимению даже и кустарника достать совсем неможно. Но не столько беспокоит промышленников недостаток в хлебе, сколько остающееся уже малое количество кислого молока и морошки, ибо они из сего припасу делают для себя особое кислое питье, называемое ставка, предохраняющее от цинготной болезни, каковой более подвержены они бывают в зимнее время, когда за непогодами недели по три и более из избы выходить не могут. Когда промышленники во время зимы живут в разных избушках, то, ходя на лыжах, проведывают друг друга, при случае таковых переходов каждый запасается дня на два и более хлебом, который везет на небольших дровенках, называемых чуня, имея обыкновенно при себе небольшую деревянную лопатку. Случается часто, что в пути застает сильная метель, препятствующая продолжать путь, тогда, избегая опасности, или стараются выбрать ровное место, дабы совсем не покрытым быть снегом, или из отвердевшего, на земле находящегося, наделав глыб, обкладывают себя оными тем выше, чем более около них увеличивается куча нанесенного снегу. День с ночью различают промышленники по луне и по восхождению звезд, особливо по созвездию, которое называют Лосем, известному у астрономов под именем ursa maior — Большая Медведица, и по Полярной звезде».

Изустное показание промышленника-мезенца

Лет за 40 до сего времени случилось на Груманте с промышленниками из Мезени следующее приключение: на одной лодье промышленники приготовились к возвращению в Архангельск, а между тем вознамерясь зайти в блиское место для забрания последнего улова, 4-х человек из числа своего спустили на остров, чтоб для дороги запастись свежей оленины. Судно лишь только отвалило от берега, то затерто было льдами, коими, будучи растерто, доставило погибель и всем на нем находившимся работникам. Сие почерпнуто из других источников, из изустного же показания одного промышленника, родом мезенца же, призванного нарочно, оказалось следующее: 8 судов успели едва выйти из своих становищ, как вдруг сильными противными ветрами и множеством льдов загнаны были в одну губу. Четверо из промышленников, находящихся на одном из помянутых судов, отважились выйти на берег, дабы запасти себе оленьего мяса. Недостижение сей цели, наступление ночи и внезапное нашествие свирепой бури побудило их остаться в одной найденной тут избушке; но толико жестоким поражены были отчаяния ударом, когда от одного из них по укращении уже непогоды вышедшего и назад возвратившегося товарища услышали, что в губе ни одного не находилось судна. И так будучи оставлены на берегу без всякой помощи и надежды к своему спасению и не имея нисколько хлеба, принуждены были питаться одним оленьим мясом.

У них осталось только по ножу и ружью с малым количеством пороха и дроби, но когда и оное истреблено и оленей стрелять было нечем, а в пище стала неминуемая потребность, то к сохранению своей жизни новое изобрели следующее средство: сыскав на берегу небольшия водою принесенныя лесинки, сделали из оных луки, употребляя вместо тетивы оленьи жилы, а стрел наделав из дерева с острыми костяными копейцами, таким образом убивали олени, питая себя их мясом, сушив и жарив оное; а кожи употребляли вместо платия; малое скушенние пищи, необходимая нужда в пропитании и привычка к беспрестанным трудам и движениям зделали их наконец столь легкими, что они на всем бегу без помощи лыж могли настигать и ножами колоть оленей. В сем состоянии пробыли они сем лет, пока пришедшее туда промышленничье судно не вывезло их, включая одного умершего, с великою приобретенною ими в песцах и оленях добычею. 8 вышеупомянутых судов погибли, когда об них ни малейшего после не получая известия, для редкости сего приключения взяты были оставшиеся трое промышленников в Петербург к покойному графу Шувалову. Один из них прозывался Крыскою, другой Турпанов, а третий Кабанов. И по возвращении из Петербурга паки многократно ходили на Грумант и на Новую Землю, куда лет с 18-ти, поехав 1-й с двумя своими сыновьями, погиб со всеми отправленными с ним от купца Андрея Дудина промышленниками, чаятельно от приключившейся всем цинготною болезнью.

Примечания

1

Сб. «Ломоносов», т. 2. Л. — М., 1946, стр. 142.

2

Предисловие к книге Ле Руа «Приключения четырех русских матросов на Шпицбергене». Л., 1933, стр. 16.

3

С. В. Обручев. Русские поморы на Шпицбергене. М., 1964, стр. 14.

4

П. Пекарский. История имп. Академии наук в Петербурге. Т. I. СПб., 1870, стр. 569–572.

5

Перевод М. И. Белова.

6

Архив Ленинградского отделения Института истории (ЛОИИ) АН СССР, ф. 10, оп. 3, № 7, л. 5 об.

7

ЛОИИ, ф. 10, оп. 3, № 775, л. 67 об.

8

Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), ф. ландкартские книги и ревизские сказки, оп. 2, № 1770, л. 91.

9

Имя Алексея Химкова получило большую популярность в западноевропейской литературе. Ему были посвящены, точнее, изданы от его имени сочинения в Париже и Лондоне: Himkof J. Voyage au Spitsbergen et a la Nouvelle Zemble entrcpris en 1706 de la dessein de trouver an passage aus Indes on oriental in des Aventure. Paris, 1801; Himkof Alexis. A. Himkof or, the Russian Mariner. London, 1827.

10

А. И. Минкин. Неизвестные документы о гибели в 1790 году на Новой Земле 34 мезенских мореходов. — «Летопись Севера», III, 1962, стр. 168.

11

В. А. Перевалов. Ломоносов и Арктика. М., 1949, стр. 251.