Жюль Верн - Кораблекрушение «Джонатана» Страница 14

Вот такими добровольцами пополнилась экспедиция Кау-джера, отправившаяся в путь спозаранку 28 марта. Она должна была обследовать не весь остров Осте, а только районы, примыкавшие к лагерю. Сначала исследователи перевалили через центральный горный хребет полуострова Харди и вышли на западное побережье. Затем двинулись к северу, чтобы вернуться в лагерь по противоположному берегу, и пересекли таким образом южную часть территории острова.

С самого начала похода стало ясно, что суровый пейзаж, оказавшийся на месте кораблекрушения, не давал никакого повода судить обо всем крае. Если полуостров Харди представлял собой не что иное, как гряду голых, неприступных скал, переходящих в косу мыса Горн Ложный, то холмистая местность, видневшаяся на северо-западе, была вся покрыта богатой растительностью.

Обширные прибрежные луга, простиравшиеся у подножия невысоких лесистых гор, чередовались со скалами, увитыми морскими водорослями, и с оврагами, заросшими вереском[42]. Поражало обилие карликовых растений. Землю покрывали буйные травы, которых хватило бы на прокорм тысячеголового стада.

Маленький отряд разделился на группы соответственно личным симпатиям. Дик и Сэнд сломя голову неслись взад и вперед, что значительно удлиняло пройденный ими путь. Три фермера, удивленно оглядываясь по сторонам, перебрасывались на ходу скупыми словами. Гарри Родс шел с Хальгом и Кау-джером.

Последний был, как всегда, очень сдержан и сохранял свою обычную молчаливость. Однако все это не мешало ему испытывать чувство глубокой симпатии к семье Родс. Ему нравились все: мать, серьезная и добрая женщина; дети — восемнадцатилетний Эдуард и пятнадцатилетняя Клэри, открытые и простодушные; отец, лицо которого говорило о прямоте характера и здравомыслии.

Мужчины дружески беседовали. Родс воспользовался случаем, чтобы побольше разузнать об архипелаге Огненная Земля, и, в свою очередь, рассказал Кау-джеру много любопытного о наиболее примечательных эмигрантах.

Прежде всего о том, что сам он владел довольно крупным состоянием, разорился по чужой вине и после этого вынужден был эмигрировать, дабы по возможности обеспечить будущее жены и детей. Затем Гарри сообщил Кау-джеру все, что ему было известно из судовых документов о пассажирах «Джонатана». Среди них было семьсот пятьдесят земледельцев, многие с женами и детьми. Три представителя свободных профессий, пять бывших рантье[43] и сорок один рабочий. К последним следовало прибавить четырех рабочих не эмигрантов, а нанятых по контракту Обществом колонизации на службу в Лагоа — каменщика, плотника, слесаря и столяра. Всего — тысяча сто семьдесят девять пассажиров, отмеченных при перекличке.

Родс заметил, что братья Мур (один из них обратил на себя внимание своей грубостью во время разгрузки корабля), видимо, обладали буйным нравом, а что семьи Ривьеров, Джимелли, Гордонов и Ивановых — это добродушные и честные труженики.

Прочие представляли обычную толпу, в которой можно было найти и добродетели и пороки: лень, пьянство и тому подобное. Но пока еще трудно высказать окончательное суждение об остальных.

Еще Родс добавил, что четверо рабочих, нанятых Обществом колонизации после тщательного отбора, были настоящими специалистами, знатоками своего дела. Часть других рабочих имела весьма подозрительный вид. Судя по их отталкивающим физиономиям, можно предположить, что большинство этих людей привычно скорее к кабакам, нежели к мастерским. Двое-трое выглядели настоящими преступниками и только числились рабочими.

Из пяти рантье четверо принадлежали к семье Родс. Пятый же, по имени Джон Рам, представлял собой довольно плачевную фигуру. Этот господин двадцати шести лет от роду, изнуренный разгульной жизнью, промотавший целое состояние, казался совершенно никчемным существом, и то, что он присоединился к партии эмигрантов, было, по-видимому, просто его последней безумной выходкой.

Родс упомянул еще троих неудачников — представителей свободных профессий, выходцев из Германии, Америки и Франции. Немец Фриц Гросс, обрюзгший, с огромным животом, был неисправимый пьяница, доведенный алкоголем до скотоподобного состояния. Обычно он бесцельно бродил взад и вперед по палубе. Громкое сопение, багровая физиономия, лысый череп, отвисшие щеки, гнилые зубы и толстые, как сосиски, дрожащие пальцы производили отвратительное впечатление. Даже среди самых невзыскательных людей он славился невероятной неряшливостью. И этот выродок был музыкантом! Иногда в его игре чувствовался настоящий талант. Только скрипка пробуждала почти угасшее сознание Фрица Гросса. Когда немец был трезв, он с нежностью подолгу смотрел на свою скрипку, любовно поглаживая ее, как живое существо, но из-за конвульсивной дрожи в пальцах не мог извлечь из инструмента ни звука. Однако под воздействием алкоголя движения Гросса становились увереннее, его душу охватывало вдохновение, и скрипка начинала выдавать изумительные мелодии. Гарри дважды присутствовал при этом чуде.

Француз и американец — Фердинанд Боваль и Льюис Дорик — уже были представлены читателю. Родс не преминул изложить Кау-джеру их пагубные социальные теории.

— Как вы думаете, — спросил он в заключение, — не следует ли принять некоторые меры предосторожности против этих бунтарей? В пути они уже успели вызвать волнения среди пассажиров.

— Какие же меры вы предлагаете?

— Для начала сделать строгое предупреждение, а затем постоянно следить за ними. Если это не поможет, поставить их в такие условия, где они не смогли бы оказывать вредное влияние. В крайнем случае — изолировать.

— Черт побери! — воскликнул Кау-джер. — Вы, я вижу, не боитесь крутых мер! Да кто же посмеет посягнуть на свободу себе подобных?

— Те, для кого такие личности представляют опасность.

— А в чем, собственно, вы видите даже не скажу «опасность», а хотя бы вероятность опасности?

— В чем? В подстрекательстве к бунту несчастных невежественных людей, которых так же легко одурачить, как малых ребят. Ведь, чуточку польстив им, можно запросто опьянить их лишь красивыми словами.

— Но к чему же их нужно подстрекать?

— К присвоению того, что принадлежит другим.

— Разве «другие» обладают хоть чем-нибудь? — иронически спросил Кау-джер. — Этого я и не знал. Во всяком случае, здесь, на необитаемой земле, «другим» терять совершенно нечего.

— А груз с «Джонатана»?

— Груз — коллективная собственность, которая при необходимости будет использована для общих нужд. Это понимают все, и никто не посягнет на нее.