Пэтси Адам-Смит - Охотники на лунных птиц Страница 14

У руля для практики поставили новичка Пэдди, и судно немедленно сделало штопор, потому что рулевой тут же отклонился от нужного направления. Алеку пришлось заменить Пита.

— Держу пари, сейчас ты оживишься, — сказал Алек, когда корабль закрутило и началась бортовая качка.

— Тебе нужно, чтобы мне стало плохо? — спросила я.

Алек сказал, что Валлаби Джексон заключил с ним и Питом пари на десять шиллингов, что меня не укачает. Я поняла, что ни он, ни Пит в душе не желали мне зла, но тем не менее не хотели проигрывать свои десять монеток.

— Мы не намерены проигрывать, — оказал он. — Пока руль в руках этого малыша, корабль будет все время раскачиваться, как сейчас. На этого парня стоит поглядеть. Он без устали крутит руль то в одну, то в другую сторону, кидается на него, как примадонна на постановщика, обливается потом и ругается словно извозчик. Пойди погляди на него. Это тебя очень взбодрит.

Пэдди действительно старался вовсю. Он вертел руль в одну сторону до тех пор, пока судно не ложилось на борт. Тогда парень принимался вертеть руль в другую сторону, до тех пор, пока оно медленно, словно нехотя выпрямлялось.

— Вы только посмотрите на этого моряка, — взвизгнул Пит. — По его милости я чуть не слетел с койки. Надо проучить сопляка.

Насколько мне известно, «сопляк» — это канат, который используется во время погрузочно-разгрузочных работ для страховки грузов. В данном случае Пит вкладывал в это слово совсем другой смысл. Тут судно снова медленно накренилось, и я схватилась за борт.

— Эй, тебя что, шатает? — придрался ко мне Пит. — Как ты насчет жирненькой свиной отбивной?

Он проводил меня на камбуз, сам уселся на ящик из-под хлеба и принялся за починку своих единственных штанов. Спереди брючина была разорвана от колена до бедра, а сзади виднелась небольшая, по его выражению, «фигурная» дырка.

Достав шпагат и иголку, которой сшивают паруса, он с невероятной сосредоточенностью огромными стежками начал зашивать рваные брюки. Пит пояснил, что такие стежки у них называются «спешу домой». Закрепив шов узелками, он отрезал шпагат.

Чтобы увидеть «фигурную» дырку, ему пришлось встать. Поначалу Пит попытался разглядеть ее, скосив глаза, и чуть не свернул себе шею, потом выставил зад, но и это не помогло. В конце концов он как-то изловчился и, застыв в невероятной позе, принялся за дело.

— Так-то, — сказал он с удовлетворением.

Однако стоять в такой позе и одновременно зашивать дырку он не мог. Поэтому ему пришлось действовать вслепую. Со стороны это зрелище весьма напоминало игру в прятки.

Брюки были из грубой материи, к тому же одной рукой Питу приходилось держать разорванные края, а другой — зашивать. Иголка никак не входила в ткань, хотя матрос прилагал массу усилий, и, уже вконец измучившись, он вонзил ее с размаху.

Пит взревел, как бык, взвыл, как динго, и взвился в воздух, как ракета. Потом плюхнулся на ящик, а поскольку иголка была еще в брюках, то снова подскочил и, рыча и воя еще громче, заметался по палубе. Наконец бедняга утихомирился.

— Разбудили во мне зверя, верно? Я просто валял дурака.

Пожалуй, трудновато передать литературным языком выражения, которые изрекал Пит, но смысл их угадывался безошибочно.

Теперь «валял дурака» наш корабль. За рулем по-прежнему был новый юнга Пэдди. На печке стоял большой чайник с кипятком, и мне пришлось придерживать его руками, чтобы он не слетел на пол. Я понятия не имела, что делать. Если поставить чайник на пол, он перевернется. Я уж подумала, не отнести ли его на палубу да и выплеснуть кипяток за борт, но побоялась, что и сама вылечу вместе с ним.

— Ты что, сдурела, — сказал Пит, когда до него дошло, что я собираюсь делать. — Привяжи его.

Куском каната он привязал чайник с одной стороны к дымоходу, а с другой — к ручке пожарного ящика.

Я взглянула на Пэдди. Он продолжал отчаянно сражаться с рулевым колесом. Как только нос корабля поворачивался влево (а я уже научилась отличать правый борт от левого), Пэдди принимался крутить руль вправо. Колесо было огромное, и ему приходилось налегать всем телом, чтобы поворачивать его, и порой голова его исчезала. Но в тот момент, когда он выпрямлялся, корабль, повинуясь рулю, величественно поворачивался, горизонт проносился перед его глазами, и все приходилось начинать сначала. Пэдди опять поворачивал колесо, налегая на него всем телом. Словом, снова повторялось все с начала, только в обратном порядке.

— То-то же, — ликовал Пит. — До сих пор Валлаби считал самым никудышным рулевым меня. Уж теперь-то он такого не окажет.

Тут появился капитан и лаконично пояснил, что нам еще долго придется добираться до Лонсестона, если корабль будет идти таким манером, выписывая на воде свое название.

— Эй, — крикнул он Пэдди, — вернись и поставь точки над «и».

— Что? — отозвался Пэдди. Бросив руль, он вышел на палубу, чтобы уточнить указания капитана. В этот момент корабль накренился, скользнув бортом по воде. Однако ничто не могло изменить твердого решения Леса Джексона.

— Пит, встань к рулю, — приказал капитан. — А ты, Пэдди, пойди передохни.

Пэдди тотчас ушел на бак, лег, и мы увидели его лишь вечером. Когда Пит снова появился на камбузе, он не закрыл за собой дверь, и мы услышали, что по палубе что-то покатилось. Алек вышел узнать, в чем дело. Вернувшись, он подошел к Пэдди и спросил:

— Пэдди, когда ты шел по палубе, то не заметил, что какой-нибудь груз отвязался?

— Заметил, но не обратил на это никакого внимания и перешагнул через него.

К рулю Пэдди больше не подпустили, и, когда Пита через несколько часов сменили, он сказал:

— Пожалуй, у Пэдди самая длинная передышка, о которой я когда-либо слышал.

Валлаби (ни в коем случае не называйте его капитаном Джексоном, иначе он «убаюкает» вас, как Пит укачал меня, когда я в первый раз попала на корабль) пообещал, что рассчитает Пэдди, как только мы придем в Лонсестон.

Он добавил:

— Я рассчитаю его не за леность, ведь даже самого ленивого можно научить работать. Если человек не может найти себе дела на корабле, такому лучше держаться от моря подальше.

Как только капитан ушел, я стала искать, чем бы заняться.

Жизнь членов экипажа на судах, используемых для каботажной торговли, лишена какого бы то ни было комфорта. Мне не с чем было сравнивать, и тем не менее условия их жизни поражали своей суровостью. Взять к примеру Леса Джексона. Он — владелец судна, материально обеспеченный человек, а спал на голых досках, укрывался подобием одеяла, сплетенного из старых шел-новых чулок. Он объяснил мне, что таким образом отпадает необходимость покупать будильник.