Жюль Верн - Прекрасный желтый Дунай Страница 14

— До раннего утра, — уточнил Илья Круш, — так как мы отправимся на рассвете…

— Если позволит погода…

— Она позволит, господин Егер! Поверьте старому речному волку!

И старый речной волк не ошибся. Полночи под напором западного ветра ревели волны. Но затем ветер повернул к северу, и, когда первые лучи солнца показались на горизонте, слева от реки небо было уже совершенно чистым.

Господин Егер явился спозаранку, когда Илья Круга занимался уборкой, вычерпывая воду, скопившуюся на дне лодки.

— Вы были правы, — признал господин Егер, — небо ясно.

— Да, клев будет отличный! — с энтузиазмом отметил Илья Круш.

Четверть часа спустя лодка отчалила от набережной, но на этот раз, вместо того чтобы следовать вдоль левого берега, пересекла реку и поплыла по течению вдоль правого. Учитывая направление ветра, условия для рыбалки здесь обещали быть более выигрышными.

Миновав Ульм, Дунай течет в общем направлении с юго-запада на северо-восток. Между Нойбургом и Ингольштадтом он несколько раз принимает широтное направление, затем поднимается к северу и достигает своей самой северной точки на широте Регенсбурга. Этот город находится всего в сотне километров от Инголыптад-та, и лодка вполне могла достичь его вечером седьмого мая.

Как предрекал Илья Круш, рыбалка оказалась удачной. Он отлично умел подбирать наживку и выбирал то мошек для форели, голавля и пескаря, то мясные шарики для усача, то слизняков для угря, то головастиков для щуки.

В результате за утренние часы его сачок вытащил на борт около сорока различных рыб, почти таким же оказался и вечерний улов, хотя, возможно, большая скорость лодки мешала рыбалке. Течение было довольно быстрым, что позволило за двое суток преодолеть двадцать пять лье. Уже довольно поздно, почти в девять часов вечера, Илья Круш остановился у моста в Регенсбурге.

Продажу рыбы пришлось отложить на завтра. К тому же наш чемпион не собирался проводить весь день восьмого мая в этом городе, поскольку уже несколько раз бывал здесь. Но если господин Круш не горел желанием осмотреть Регенсбург, то, похоже, у господина Егера были другие намерения: он предложил провести здесь целые сутки.

— Я бы хотел, — сказал он, — посвятить этому городу весь завтрашний день. Мне необходимо урегулировать тут кое-какие дела, чтобы не возвращаться сюда специально еще раз.

— Никаких возражений, господин Егер, правда, мы слегка задержимся… Но раз это создаст вам неудобства…

— Спасибо, господин Круш, остается только пожелать друг другу доброй ночи.

Договорившись, отужинав, выкурив трубку, оба, полураздетые, вытянулись в рубке, и ничто не потревожило их сон вплоть до того момента, как восходящее солнце осветило огненной точкой острый шпиль собора на Гезандтенштрассе[41].

Самое время напомнить, что после отбытия из Ульма лауреату «Дунайской удочки» ни разу не оказывали того восторженного приема, с каким его встретили в баденском городе. Как могло случиться, что такая знаменитая персона проскользнула незамеченной между берегами Дуная? Ни в Нойбурге, ни в Ингольштадте не было ни толпы любопытных, ни даже дежурного, призванного сообщить о прибытии Ильи Круша.

Правда, газеты Ульма информировали о его отъезде утром седьмого мая, но при этом еще никто не прознал, что теперь он путешествует вниз по Дунаю не один. В тот момент, когда любопытные на набережной собрались попрощаться с ним, плоскодонка уже покинула берег, и никто не заметил его спутника. А иначе сколько было бы разговоров!.. Кто напарник рекордсмена?.. И на каких условиях Илья Круш согласился взять его с собой?.. В дело немедленно вмешалась бы ульмская пресса… Затем новость была бы воспроизведена всеми немецкими, австрийскими и венгерскими газетами со всяческими более или менее достоверными комментариями. Но, как ни странно, после Ульма новостей не поступало. Казалось, никто не знает, что стало с героем-рыболовом, столь восхваляемым до сих пор. Он спокойно прошел Нойбург, Ингольштадт, незамеченным проплыл мимо городков и деревней обоих берегов.

В Регенсбурге, так же как и в прочих местах, Илья Круш не стремился себя афишировать. Он, так же как и господин Егер, предпочитал сохранять инкогнито. Возможно, поэтому никто не обратил внимания на скромное суденышко среди многочисленных барж, стоявших на причале у набережной Регенсбурга. Отметим, что судоходство здесь очень оживленное, поскольку Дунай, после того как в черте города в него вливаются Наб[42] и Реген, становится достаточно глубоководным даже для кораблей водоизмещением в двести тонн.

Что до плоскодонки, то Илья Круш привязал ее у первой из пятнадцати арок моста, соединявшего два берега великой реки. Сооруженный в середине XII века, этот мост, длиной в триста шестьдесят футов и опирающийся на два острова, до сих пор самый большой в Германии.

Нам остается предположить, что жители Регенсбурга, который в течение пятидесяти лет был резиденцией имперского сейма, слишком поздно узнают, что после Карла Великого и Наполеона в их городе проездом целые сутки гостил лауреат «Дунайской удочки».

VI

ОТ РЕГЕНСБУРГА ДО ПАССАУ

На следующий день на заре господин Егер первым выбрался из рубки, умылся прохладной речной водой, почистил одежду и, водрузив на голову шляпу с широкими полями, встал на корме лодки.

Отсюда было хорошо видно все, что делается впереди и позади ковчега. Взгляд напарника знаменитого рыболова по очереди направлялся на все без исключения суда, которые плыли по реке или стояли у набережных обоих берегов. Казалось, это зрелище чрезвычайно интересует его. Он следил за приготовлениями к отплытию, которые совершались там и сям, за поднятием парусов, за окутанными черным дымом трубами буксиров. Но больше всего его занимали баржи, которые спускались или готовились к отплытию вниз по Дунаю.

Через четверть часа к господину Егеру присоединился вылезший из рубки Илья Круш.

— Привет! Как спали? — поинтересовался он.

— Так же крепко, как вы, господин Круш. Так, как если бы провел ночь в лучшей комнате лучшей гостиницы. А теперь я вас покину до ужина. Увидимся вечером.

— Как вам угодно, господин Егер, и, пока вы занимаетесь вашими делами, я пойду продам наш улов на рынке Регенсбурга.

— Постарайтесь продать его как можно дороже, господин Круш, — попросил господин Егер, — так как речь идет о моей выгоде…

— Как можно дороже, не беспокойтесь. Но, боюсь, придется нам попотеть, чтобы выручить ваши пятьсот флоринов…

— Мне так не кажется, — только и заметил господин Егер, попрощавшись с господином Крушем.