Вадим Олерис - Чародейка 2 Страница 15

– А что делает прежняя? Уходит в попечительский совет? – поинтересовался Саймон.

– Мы не знаем, – дала неожиданный ответ Джулия. – Никто и никогда с этого момента больше не видит прежнюю императрицу. А сами наследницы Эхрайде не дают ответа на этот вопрос. Ну а настаивать, как вы понимаете, никто даже не может помыслить.

– Наверное, сильное впечатление производят взрослая принцесса и возлюбленная императрица, когда они вместе, – задумчиво проговорила чародейка.

– Ух! Да если одна мозги напрочь вышибает, то что же творится, когда их две! Представить страшно, – вздрогнул бард. – Как бы не умереть от такого количества любви. Хотя… наверное это и счастливый конец. Сложно представить более приятную смерть, в любом случае.

– Да, впечатление и правда сильное, – просто согласилась Джулия. – Но это редко кому выпадает счастье увидеть такое.

– Значит, это природная способность возлюбленных императриц, производить такое впечатление на людей, – медленно произнесла Лайза. – Аура любви.

– Вроде того, – подтвердила Скорпи. – Любой, кто встречается с возлюбленной императрицей, немедленно и стопроцентно в нее влюбляется. Это не магия, не техника, вообще ничего из того, что можно вообразить. Это просто есть.

– И вас это не смущает? Вы готовы подчиняться императрице, которая неизвестным образом вызывает у вас любовь к себе?

– Да, – просто и естественно призналась Джулия. – И ты готова, разве нет? Если ты спрашиваешь о бунте и восстании, то могу тебе сказать, что за всю историю не было ни единой попытки. Не только нельзя сделать возлюбленной императрице плохо или допустить, чтобы кто-то сделал ей плохо. Нельзя даже подумать о том, чтобы сделать ей плохо. Это как при влюбленности, ты можешь даже обидеться на своего любимого, но стоит тебе его увидеть, или услышать его голос, или получить от него привет или подарок – и все забыто! Ты счастлива, тебя захлестывают волны радости и восторга. Ты наоборот, хочешь сделать приятное своему возлюбленному. Да вообще готова на что угодно, если он тебя об этом попросит.

– Да уж…

– И потом, разве это плохо? Да, это странная, необычная и необъяснимая способность. Но она приносит всем только хорошее. Все счастливы. Народ хильдар сплочен вокруг своей правительницы. И к тому же, каждая возлюбленная императрица – это лидер, о котором можно только мечтать. Они мудры и справедливы. Их решения всегда правильные и ведут к всеобщему благу. Императрицы действуют не ради себя, потому что они не требуют ничего. Они правят самоотверженно и эффективно. Они идеальные лидеры. Думающие о благе своего народа, разумные, эффективные. И любимые. Если бы даже этой способности не было, возлюбленные императрицы достойны любви своих подданных. Их любят за то, какие они есть. За то, что они делают ради хильдар. Я могу сказать, что Этайн любима и просто так, не из-за ее ауры. Равно как и ее предшественницы. А способность влюблять… Это скорее просто дополнительный элемент, защищающий от нелепых случайностей. Народ холмов может лишь радоваться, что Эхрайде пришла к нам, и возлюбленные императрицы продолжают нами править. Знаешь, мы сохранили исторические записи, и можем сравнить, как было раньше и как стало потом, с приходом Эхрайде и ее наследниц. Разница ощутима. Если ты не веришь моим словам, потому что думаешь, что это говорю не я, а моя любовь к императрице, то потом я могу показать тебе исторические хроники. Ты сама увидишь показатели статистики, холодные цифры, доказывающие мои горячие слова.

– Я тебе верю, – немного устало произнесла чародейка. – А исторические записи – хорошая штука, да, Саймон?

– Наверное. Хотя может и скучная, но для понимания однозначно полезная. Хотя это дело ученых, а я бард, меня легенды привлекают больше, нежели бухгалтерские книги. И в любом случае – на Лире с этим хуже, чем у хильдар.

– А давно ли начала править Этайн? – спросила Лайза. – Я подразумеваю, как императрица.

– Нет. Меньше десяти лет. Мы с ней погодки, так что я хорошо помню ее принцессой, – сообщила Джулия.

– О, значит ты застала и предыдущую императрицу?! – воскликнул Саймон.

– Больше тебе скажу, – коротко улыбнулась баронесса. – Я видела их обоих. Возлюбленную императрицу Элохим и взрослую принцессу, которая впоследствии станет возлюбленной императрицей Этайн. Я видела их вместе и разговаривала с ними. Хм… Ну, как – разговаривала… Вряд ли я тогда выдавила что-то, хоть немного членораздельное.

Джулия усмехнулась своим воспоминаниям:

– Что ни говори, а две наследницы Эхрайде вместе производят на человека сильное впечатление.

– И ты служишь императрице с тех пор, сестра? – поинтересовалась Лайза.

– Я служу ей с рождения, – отрезала Скорпи. – Мой род восходит к одному из ближайших сподвижников генерал-фабрикатора Герона, Леонарду Скорпи, изобретателю ховер-танка "Манта". После сошествия Эхрайде он занял пост в новом правительстве, возглавив министерство особых поручений. Он многое сделал для развития страны холмов. За что и получил баронский титул. С тех пор его потомки верно служат возлюбленным императрицам. Моя же судьба была предопределена еще до моего появления на свет, она, можно сказать, заложена в моей крови. Так что экзамен ориентации стал лишь формальностью, подтвердив то, что было ясно изначально. Но, впрочем, что-то мы заговорились обо мне, а это не самая интересная тема. Может, вам интересно что-то еще?

– Конечно интересно! Столько всего, что даже не знаем с чего начать спрашивать! – воскликнул бард. – Да, Лайза?

– Ага. Я помню, когда мы только встретились, ты сказала, что Всевидящий совет заметил присутствие иной силы на границе земли хильдар. Всевидящий совет и поныне существует?

– А у тебя хорошая память, сестра, – отметила Скорпи. – Да, Всевидящий совет продолжает свою деятельность и поныне. Разумеется, он эволюционировал, чтобы лучше отвечать интересам народа холмов. И совет в наши дни – это совсем иное явление, нежели века назад. Сейчас это верховный управляющий орган магии хильдар. Министерство волшебства. Совет ведет разработку заклинаний, ведает изучением фундаментальных основ магии, ставит эксперименты по воздействию на реальность. Также Всевидящий совет, как и в старые времена, ищет по всей стране одаренных детей, и учит их обращаться с их способностями. Помимо всего прочего, совет в буквальном смысле оправдывает свое наименование всевидящего. Его члены осуществляют дальний обзор, следят за границами империи хильдар, а также за тем, что происходит в ее дальних уголках.

– Получается, это ваш аналог Конкордата? – уточнил Саймон.

– О, если только в крайне отдаленном роде, – покачала головой Джулия. – Только потому, что это тоже объединение магов. Хотя лирский Конкордат и создавался другим путем, и, насколько я понимаю, имеет другие цели и задачи. А также не забывайте, что у народа холмов маги являются частью общества, и, как и все, работают на всеобщее благо. А не пытаются командовать всеми и вся.

– Достаточно успешно пытаются, надо сказать, – заметила чародейка.

– Мы примем это к сведению, – пообещала Джулия.

– Что такое экзамен ориентации, который для тебя стал лишь формальностью? – спросил бард.

– Как можно понять из его названия, экзамен ориентации – это тест на профессиональную склонность. Определение того, чем будет заниматься человек в своей жизни. Выбор пути, которым он будет следовать. Это очень важный момент в жизни каждого хильдар, делящий ее на детство и осмысленную жизнь.

– Как интересно. Расскажи подробнее, сестра.

– Та профессиональная деятельность, работа, которой занимается человек, является в первую очередь способом его самовыражения. Мы, хильдар, считаем, что работа должна приносить счастье и быть не тяжкой повинностью, но любимым делом. В таком случае человек проявляет себя наиболее полным образом, который доставляет ему радость и удовлетворение. С другой стороны, это полезно и для окружающих, так как человек, находящийся, как говорится, на своем месте, способствует процветанию всего общества, многое предлагая другим людям, качественно и творчески подходя к своему делу. Так, обе стороны – и каждая индивидуальная личность, и общество в целом, заинтересованы в том, чтобы каждый человек занимался тем, к чему имеет склонность. Понимаете?

– Да.

– При этом профессия выдвигает объективные требования к человеку, и он может считаться подходящим, либо непригодным для выполнения определенной деятельности, на основе соответствия его качеств требованиям. Взаимодействие человека с его работой пронизывает все уровни индивидуальности – начиная с духовно-мировоззренческой сферы, интересов, целей человека, затрагивая черты характера и способности, опираясь на природные задатки и склонности. Это сложный многофакторный вопрос, и вполне реальна ситуация, когда человек по своим индивидуальным характеристикам идеально подходит для профессии, которая ему не интересна. А может быть наоборот, когда человека манит профессия, для которой ему не хватает природных данных.