Андрей Васильченко - Загадочная экспедиция Страница 15

В мае 1939 года Альфред Ричер все еще находится в гамбургском офисе, где занимается обработкой результатов экспедиции. Он все еще надеется, что в конце месяца переберется в Берлин, где уже в чине старшего правительственного советника продолжит свою работу в отделе навигации при командовании Военно-морского флота.

29 мая он становится свидетелем приема, на который он рассчитывал, когда «Швабия» вернулась в Гамбург. Но речь шла вовсе не о Немецкой Антарктической экспедиции. В Гамбург в сопровождении тяжелого крейсера «Граф Шпее» прибывает флот «Силы через радость», достоянием которого были лайнеры «Роберт Лей» и «Вильгельм Густлофф». На борту лайнеров, которые предназначались для отдыха, находились добровольцы легиона «Кондор», немецкие летчики, которые сражались в Испании на стороне Франко. На пирсе скопилось множество людей, звучала музыка. Когда корабли пристали к берегу, то командующий легионом «Кондор» генерал-майор Рихтгофен отрапортовал Герману Герингу о прибытии экспедиционного корпуса из Испании. Ричер не мог не обратить внимания на то, что Геринг окружен множеством чинов, офицерами разных родов войск, но не обращал на него никакого внимание. Ричер был разочарован в очередной раз.

Официально Немецкая Антарктическая экспедиция была распущена 2 июня 1939 года. В это время капитан Ричер все еще находился в Гамбурге. Он собирал вещи, чтобы перебраться в Берлин, где ему предстояло работать в отделе навигации. Несколько дней спустя его для беседы пригласил государственный советник Вольтхат, которому Ричер во время своего пребывания в Гамбурге постоянно звонил по телефону. Во время беседы Ричер узнал неожиданную информацию, которая проясняла, почему экспедиции, несмотря на ее огромное значение для Германии, почти не уделялось никакого внимания. В январе 1939 года, то есть когда «Швабия» подходила к берегам Антарктики, норвежское правительство направило в Берлин специальное сообщение. В петиции, оказавшейся в Имперском министерстве иностранных дел, заявлялось, что Норвегия претендовала на антарктическую территорию, более известную как Земля Королевы Мод, а потому ее исследование немецкой экспедицией являлось противозаконным. Норвежские претензии обосновывались тем, что эти территории после нескольких норвежских экспедиций автоматически являлись землями, подконтрольными скандинавскому государству. В Берлине незамедлительно прореагировали. Норвежского посла в Берлине уведомили о том, что рейх не может признать претензий Норвегии на эти полярные области.

Немецкие дипломаты настаивали на том, что норвежцы не исследовали даже части Земли Королевы Мод, которая на самом деле именовалась Новой Швабией, что они не высаживались на сушу в этих краях. А потому, до того момента как в Антарктику прибыла «Швабия», указанный сектор побережья считался «выморочными территориями».

Поскольку Королевство Норвегия никак не отреагировало на заявление немецкого МИДа, то экспедиционные самолеты смогли без проблем раскидать над спорными территориями Антарктики стрелки, вымпелы и флаги. В первый раз это произошло 20 января 1939 года. Так как Норвегия и в этот раз не заявила своего протеста и даже не вмешалась в ситуацию, то лишилась всяческих прав на Новую Швабию, если таковые вообще могли существовать.

Альфред Ричер, который впервые узнал о внешнеполитической подоплеке возглавляемой им экспедиции, был крайне удивлен. Для него не вызывало сомнения, что земли Новой Швабии до немецкой экспедиции не были никем исследованы, а потому ни одно государство, кроме Германии, не могло предъявлять претензий, желая получить контроль над этими территориями. Для него Новая Швабия была и оставалась сугубо немецким открытием.

Капитан Ричер надеялся, что имперское правительство Германии и правительство Королевства Норвегия смогут договориться. По этой причине он просил советника Вольтхата без лишней на то надобности не накалять обстановку. И тут Вольтхат задал еще один неожиданный вопрос. Его интересовало, как норвежское правительство могло узнать про намерения экспедиции, которая плыла на «Швабии». Подумав, Ричер вспомнил, что капитан Крауль в антарктических водах видел несколько норвежских китобойных судов, которые некоторое время сопровождали немецкий корабль. Экспедиция пыталась связаться с ними по рации, но норвежцы проявили максимум недоброжелательности. Они намекнули, что «немцам здесь нечего ловить». Дело чуть было не дошло до радиоперепалки. Ричер узнал об этом эпизоде от капитана Крауля во время обеда, но в то время не придал ему никакого особого значения. Теперь во время беседы с Вольтхатом он видел эту историю совершенно в ином свете.

Скорее всего, норвежские китобои по радио передали новость о появлении «Швабии» в Антарктическом бассейне. Ричер выражал надежду, что в противостоянии между норвежским и немецким правительством верх одержит, конечно же, Германия. И, конечно же, рейх сможет претендовать на безвозмездное пользование территориями Новой Швабии. Впрочем, несколько недель спустя началась Вторая мировая война и Третьему рейху было уже не до дипломатических тонкостей. Германия оккупировала Норвегию, и вопрос о Новой Швабии был закрыт, а сама Немецкая Антарктическая экспедиция очень быстро забылась.

Глава 6

«ШВАБИЯ» В ОГНЕ

Начало Второй мировой войны положило конец немецкому исследованию Антарктики, которое было столь успешно начато экспедицией 1938–1939 годов. Ремонт экспедиционного корабля «Швабия» был завершен перед самым началом Второй мировой войны. Весьма показательно, что ремонт собственности «Люфтганзы» обошелся казне рейха в несколько миллионов рейхсмарок. Однако авиационная компания так и не смогла воспользоваться своим кораблем. 12 октября 1939 года он был передан в распоряжение люфтваффе, в качестве корабля поддержки морской авиации. Первые два года Второй мировой войны «Швабия» находилась на Западном фронте. Она служила плавающей базой для самолетов-разведчиков морской авиации. Как и ранее, капитаном корабля был Альфред Котгас, который формально не был военным моряком. Интересным был и тот факт, что экипаж корабля продолжал числиться в штате пароходства «Северогерманский Ллойд». Многие свидетели указывали на то, что в то время Котгас не раз с тоской вспоминал об антарктической экспедиции.

На Рождество 1940 года его ожидал небольшой сюрприз. К нему на «Швабию» пришло письмо от дирекции «Люфтганзы». Оно имело следующее содержание: «С нескрываемой радостью спешим вам сообщить, что по инициативе президента Немецкой морской метеорологической службы господин имперский министр авиации 17 декабря 1940 года наградил Вас бронзовой медалью морской обсерватории. Мы поздравляем Вас с награждением, передаем приветы и одновременно желаем веселого Рождества и поздравляем с Новым годом».