Тур Хейердал - В поисках рая Страница 15

Но мере того как редели деревья, нам открывался чудесный вид. Пальмовая долина, речушка, колышущиеся листья-великаны, могучий папоротник — все оттенки зелени! По ту сторону долины — каменная стена, кручи, остроконечные пики… Вдоль края пропасти то и дело мелькали белые точки — дикие козы, пасущиеся на горных лугах. Подножие обрыва окаймляли заросли бамбука. Мы видели всю долину, до самого устья, но море листвы закрывало от нас и деревню и океан.

Расчищая участок, мы нашли среди каменной кладки древние орудия из камня и раковин и треснувшую деревянную миску. Обнаружили и большое каменное кресло, с которого удобно было обозревать окрестности, и гладкое каменное ложе, из щелей которого росли пальмочки.

Мы не стали их трогать, не потревожили и наиболее редкостные плодовые деревья, и великолепный куст, усыпанный алыми цветами.

Через три дня мы расчистили место для жилья. Настала пора на развалинах древнего дворца строить свою лачугу. Сперва мы хотели ограничиться шалашом из ветвей и листьев, но из этого ничего не получилось. Пришел Иоане, принес наши чемоданы, которые мы оставили на хранение у Вилли Греле. В них была одежда и различные предметы, припасенные нами для долгого плавания. Теперь нужда в них миновала, но Вилли не решался держать наше имущество у себя. Мы объяснили Иоане, что шалаш из листьев — тоже не лучшая камера хранения. Он отчаянно затряс головой и, прибегая к маркизским, таитянским и французским словам, помогая себе жестами, категорически заявил, что не разрешит нам строить такое жилище. Листья завянут, и сквозь крышу будет хлестать дождь, дикие лошади проломят стены, а комары, муравьи и огромные тысяченожки окончательно нас доканают.

Что мы знали о местных условиях? А Иоане родился здесь. Иоане сказал, что надо строить дом из бамбука. Старый плут полюбился нам с первого взгляда. Он так убедительно говорил, этот чудак, который гордился своим родством с королевой и бродил по лесу босиком, в соломенной шляпе и белых шортах. И всегда-то он улыбался, отчего все лицо его бороздили мелкие морщинки.

Мы от души поблагодарили Иоане за совет, тем более что он вызвался для помощи нам привести жену и четверых товарищей.

И закипела работа, развернулось строительство на полинезийский лад. Двое мужчин, словно обезьяны, карабкались на пальмы и срубали листья трехметровой длины. Две женщины, сидя на корточках, плели из листьев "черепицу".

Остов дома собрали из круглых стволов, затем настелили крышу. Все части скрепили между собой прочным лубом дерева борао.

Дом подведен под крышу — это уже событие! И мы устроили пир, угощаясь ананасами. Следующий этап — пол, его мы сделали тоже из круглых жердей. Для постройки стен принесли с гор огромные связки молодого темно-зеленого бамбука. Тонкие стволы расплющивали камнем и сплетали вместе. Одна стена готова! С веселым криком и гамом установили ее на место и прочно закрепили. Затем поставили вторую стену, получился зеленый туннель.

Теперь Иоане сколотил нары, на которые тоже пошли круглые жерди. Лежа на них, думаешь, что под тобой биллиардные шары…

В стене, обращенной к долине, вырезали два отверстия, а вырезанные куски прикрепили на место петлями из бычьей кожи. Пожалуйста — дверь и окно! Потом появились торцовые стены, в каждой — по окну. Осталось застелить пол бамбуковыми ветвями, и вот готов наш дом — сплошная зелень, чудо ботаники!

Одно плохо: на Фату-Хиве явно не знали, что такое симметрия. Перекос на полметра нисколько не смущал строителей. У нас-то был задуман дом размером два на четыре метра… Впрочем, стоит ли придираться!

Но высоту нар я все-таки проверил рулеткой. И поспешил опустить один конец на двадцать один сантиметр. Да не тут-то было: Иоане покачал головой и сделал по-старому. Свой глаз верней!

На строительство ушло немало времени: бригада не спешила. С утра они отправлялись в лес за бамбуком и пропадали. Когда же я шел за ними, то обнаруживал, что строители спят крепким сном, окруженные валом из апельсиновой кожуры.

— Не кончим сегодня — завтра снова придем, — утешал нас Иоане.

Он был человек слова. Сказал, что придет, и приходил— три недели подряд! Мы решили, что не стоит их подгонять. Лучше не портить отношения. Попробуй топни ногой, изобрази "белого господина" — на всю жизнь врагом станешь. Полинезиец считает себя ничуть не хуже белого, и если берется выполнить работу, то исключительно ради дружбы.

И когда строительство наконец завершилось, мы от души поблагодарили наших друзей и постарались щедро вознаградить их. Кухню сделали сами, тут же возле дома. Под навесом из пальмовых листьев, положенных на высокие столбы, соорудили очаг из двух больших камней.

Глава четвертая

В БАМБУКОВОЙ ХИЖИНЕ

В первый же день, сидя в гостях у Вилли Греле, мы составили список самых нужных слов. Узнав у нас, как это все будет по-французски, Вилли перевел каждое слово на маркизский язык. И, оставшись одни в лесу, мы вечерами зубрили наш словарик. Странный язык — совсем не похожий на таитянский… На Таити, здороваясь, говорят "иа ора на". Здесь — «каоха». Даже в пределах Маркизского архипелага на каждом острове свои языковые особенности. На Фату-Хиве, например, любят глотать согласные.

Аоэ — нет. Эуа — два.

Оао — я. Оаи — кто.

Оиа — он. Эуа — дождь.

Ауа — они.

Оэ — ты. Оау и Оуиа — имена

"Некрасивый" по-маркизски «аоэхаканахау». "Семнадцать с половиной франков" — дневное жалованье, которое мы платили строителям, — "этоутемониэуатевасодисо". И если из человека, точно бусины, сыплются такие слова, понять его не так-то просто…

Надо было видеть восторг островитян, когда мы пытались говорить на их языке. Они хохотали до икоты. Мы путали гласные, и слова получали совершенно иной смысл.

В эти первые дни я, сам того не ведая, дебютировал в роли волшебника. Помимо досок и рифленого железа, консервированной лососины и спичек, эмалированных тазов, тушеной говядины и нижнего белья, доставляемых на остров «Тереорой», островитяне мало что знали из благ цивилизации. Вот почему зрители с восхищением смотрели, как я превратил маленький сверток в непромокаемый дом (палатку), где вполне можно было спать. А когда я открыл чемодан, со всех сторон потянулись любопытные носы. В бинокль фатухивцы совсем близко увидели пики по ту сторону долины; им пришлись очень по душе "очки, которые приносят горы". Микроскоп превратил насосавшегося кровью комара в такое чудовище, что мадам Иоане визжала от ужаса. Вогнутое зеркало для бритья заменило целый комедийный фильм: они подносили его вплотную к своим плоским носам и смеялись как безумные. Компас и мерная лента, которая сама выскакивала из коробки, тоже пользовались большим успехом. А застежка «молния» могла соперничать с эстрадным обозрением.