Тур Хейердал - В погоне за Одином Страница 15

Да и другие многому научились у него, и так колдовство очень распространилось и долго держалось. Люди поклонялись Одину и двенадцати верховным жрецам, называли их своими богами и долго верили в них.

Один ввел в своей стране те законы, которые раньше были у асов. Он постановил, что всех умерших надо сжигать на костре вместе с их имуществом. Он сказал, что каждый должен прийти в Вальхаллу с тем добром, которое было с ним на костре, и пользоваться тем, что он сам закопал в землю. А пепел надо бросать в море или зарывать в землю, а в память о знатных людях надо насыпать курган, а по всем стоящим людям надо ставить надгробный камень (баутастейн). Этот обычай долго потом держался. В начале зимы надо было приносить жертвы богам за урожайный год, а в середине зимы — за весеннее прорастание, а летом — за победу. По всей Швеции люди платили Одину подать — по деньге с человека, а он должен был защищать страну и приносить жертвы за урожайный год»[71].

Пер. Это очень важно. Перед нами великолепная возможность проверить археологически достоверность сведений Снорри как исторического источника. Снорри написал, что «Один ввел в стране законы…», в частности, постановил, что умерших следовало сжигать, и здесь он ссылается на Свитьод, т. е. Швецию. А ведь сам он умер там после тяжелой болезни за 23 поколения до того, как Олав Лесоруб[72] пришел в Норвегию. Я проконсультировался у шведского специалиста по поводу древних обычаев захоронения в нашей стране. В «Истории Швеции» (изд. 1966 г.) профессор Йеркер Росен пишет по этому поводу следующее:

«В нашей стране сохранилось очень мало следов постоянного поселения людей в первые столетия после Рождества Христова, и поэтому о них можно судить лишь косвенно, по могилам и захоронениям… Совершенно очевидно, однако, что на больших территориях Южной и Центральной Швеции возникали новые поселения с оседлым населением… На месте этих поселений найдено большое количество захоронений сожженных трупов, когда останки костей и небольшое количество простых предметов складывались в глиняный сосуд или в вырытую в земле яму. В северном Гёталанде, а также в Эстерьётланде и Вестерьётланде сохранилось множество таких захоронений… Захоронения в восточной части Центральной Швеции начала нашего летоисчисления показывают примерно такую же картину, несмотря на различную форму могил. Здесь характерными являются захоронения с вертикально поставленными надгробными камнями — баутастейнами или камнями другой формы… Захоронения расположены на пустырях, на холмах или в близлежащих лесах, зачастую совсем не там, где находятся современные сельскохозяйственные районы. В этих местах около 500 г. н. э. произошло массовое переселение людей из старых деревень по причине поднятия почвы, которое привело к поднятию над уровнем моря большей части долин и плрдородных глинистых равнин».

Пер. Последними поднялись над уровнем моря Мелардален и Оппланн (Упланд), и именно здесь Один и его свита получили от конунга Гюльви землю и установили обычай сжигания трупов. А лучшим доказательством того, что «этот обычай долго потом держался», являются так называемые королевские курганы в Упсале. Они все представляют собой захоронения сожженных тел и датируются 400–500 гг. н. э.

Как пишет Снорри, введенный Одином обычай сожжения умерших был, как указывалось, географически ограничен Швецией, т. е. Мелардаленом и Упсалой, где находилась резиденция рода Инглингов. В этой связи интересно послушать, что говорит о курганах Упсалы известный шведский археолог профессор Биргер Нерман, бывший директор Государственного исторического музея в Стокгольме в энциклопедии «Имена и фамилии в северных странах»[73]:

«Рядом со старинной церковью в Упсале на холме можно увидеть несколько курганов, и четыре из них — довольно большие. Из этих четырех один — низкий, так называемый Тингсхауген, и точно неизвестно, могильный ли это курган. Рядом с этим курганом расположены три знаменитых „королевских кургана“, гораздо более высоких. Восточный, самый близкий к Тингсхаугену и церкви, называется курганом Одина; тот, что посередине, — курганом Фрейра, а западный — курганом Тора. Курган Тора — самый высокий: диаметр его основания 60 м, а высота 10,5 м. Курган Одина был исследован в 1846–1847 гг., курган Тора — в 1874 г. Раскопки кургана Фрейра были также начаты в 1846–1847 гг., но затем прерваны, и сама могила не была исследована. Курганы Одина и Тора содержали останки сожженных тел. Были также найдены фрагменты золотых и иных украшений, шахматные фигуры, кусочки гребней из кости и прочее. И хотя все предметы говорят о том, что в курганах захоронены мужчины, как ни странно, но никаких следов оружия найдено не было. Над останками сожженных тел насыпана груда камней, причем в кургане Одина камни отличались огромными размерами и были очень тщательно уложены, а в кургане Тора камни были гораздо меньшего размера. Находки позволили точно датировать захоронения в курганах. По предметам, найденным в кургане Одина, захоронение произошло самое позднее в 500 г. н. э. Курган Тора датируется примерно 600 г. н. э. Курган Фрейра, по-видимому, несколько моложе кургана Одина. Было установлено также с относительно большой долей вероятности, какие конунги похоронены в этих курганах. Снорри Стурлусон пишет в своей „Саге об Инглингах“, что только три конунга Инглингов были захоронены в курганах в Старой Упсале: это Аун, Эгиль и Адильс. Сейчас, вероятно, не требуется доказывать, что они были историческими личностями, даты жизни которых установлены. Аун умер около 500 г. н. э., его сын Эгиль — в начале VI в., а внук Эгиля Адильс — в конце того же века. Видимо, именно эти три конунга были погребены в курганах Упсалы. Сын Эгиля и отец Адильса был Оттар, по прозвищу „Вендильская ворона“[74]; он умер ок. 525 г. и похоронен в так называемом кургане Оттара в приходе Вендель».

Тур. Ты совершенно верно указал на то, что именно в Швеции Один установил закон о сжигании умерших. Этот обычай встречается и в более ранние периоды среди племен на Кавказе и на Севере, однако Один возвел его в закон, и постепенно этот обычай распространился и на норвежских хёвдингов. Мы имеем блестящий пример этого в одном из крупнейших курганов Норвегии — Ракнехаугене[75]. Мы еще к этому вернемся. Интересно также и мнение по этому поводу норвежского археолога Ингара М. Гюндерсена, который присутствовал при раскопках захоронений сожженных трупов в Азове, относящихся примерно ко времени Рождества Христова. Вот что он пишет:

«Недооценка знаний Снорри о прошлом может довольно скоро привести в тупик, из которого будет трудно найти выход. Во-первых, Снорри очень тщательно изучил источники, которыми пользовался. Во-вторых, в предисловии к „Кругу земному“ он описывает обычаи тысячелетней давности, и эти обычаи, на Удивление, подтверждаются археологическим материалом. Он не только дает объяснение различным видам жертвоприношений, но и разделяет обычаи погребения на два периода — сжигание покойников и захоронение в курганах. По Снорри, период сжигания начинается с прихода в Скандинавию Одина, т. е. за два поколения до Рождества Христова. Мертвых сжигали со всем их добром. Девять поколений спустя начинается период захоронения в курганах, однако в Норвегии и Швеции оба обряда продолжают длительное время сосуществовать. Археологические раскопки показывают, что обычай сжигать мертвых восходит к концу бронзового века, но становится преобладающим за пару столетий до Рождества Христова. Для этих столетий характерны плоские захоронения в земле и очень мало сохранившейся утвари по причине кремации. В связи с этим точно датировать эти захоронения очень трудно, и Снорри, возможно, прав, когда пишет, что за несколько поколений до Христа обряд сжигания покойников становится преобладающим. В течение последующих столетий обряды кремации и захоронения в кургане существуют бок о бок, как об этом пишет Снорри, а затем все больше преобладают курганы. Далее Снорри упоминает о том, что в период трупосожжения на могилах часто ставились надгробные камни. В этой связи следует указать на то, что в соответствующем археологическом периоде имеется ряд примеров захоронений после кремации с надгробными памятниками, указывающими место захоронения. И хотя, конечно, есть целый ряд несоответствий между описаниями Снорри и археологическим материалом, все же стоит отметить довольно высокий уровень знаний Снорри о прошлом, который основывался целиком на устном предании. В целом описания Снорри соответствуют известным нам описаниям обычаев захоронения в этот период».